Алекс Новиков - Английские эротические новеллы

• Название: Английские эротические новеллы
• Автор: Алекс Новиков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Эротика

Из предисловия:

«События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485–1509, и Генриха VIII, 1509–1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий. Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

…Кроме того, где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки — там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.

И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить очень дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится — просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана».

---

«Матушка, пощади! — плакала монашка. — Не отдавай меня сэру Томасу де Брюэну!»

Слезы этого ангела в монашеском одеянии могли разжалобить даже камень, не то, что сердце настоятельницы, но под угрозой было само существование обители!

«Мы будем молиться о спасении твоей души!» — только и смогла сказать матушка-настоятельница.

Сэр Томас де Брюэн поволок девушку в келью под крышей девичьей башни. Потом, по рассказам слуг, каявшихся на исповеди в своих грехах, монашки узнали подробности расправы. Хелен отчаянно сопротивлялась, не желая уступать, а сэр Томас де Брюэн приказал слугам сорвать с нее одежду. В ход пошли ножи.

«Нет!» — монашка пыталась прикрыться остатками одежды и шептала молитвы.

«Люблю необъезженных кобылок! — ухмылялся Сэр Томас де Брюэн. — Впрочем, скоро ты сама будешь умолять меня сделать это! Слуги, растяните на ее полу! Для укрощения у меня есть великолепный хлыст!»

Напрасно девушка молила о милосердии! Сердце сэра Томас де Брюэна не знало ни жалости, ни сострадания.

Верные слуги растянули ее на полу той самой башни, где живет сейчас вот это крылатый разбойник. Слуги были подстать господину: они обожали смотреть, как тот порет и насилует крестьянок и монашек.

«Ну-с, — сэр Томас де Брюэн последний раз взглянул на ее белое юное тело, еще не пробовавшее хлыста, — начнем!»

Крик несчастной послушницы не могли заглушить даже толстые монастырские стены. И сейчас монашки, заходя в башню, слышат противный, холодящий душу свист, крики несчастной Хелен и хохот слуг!

Напрасно девушка вертелась, пытаясь увернуться от горячих поцелуев хлыста: слуги, не раз участвующие в подобных забавах, держали ее крепко.

Сэр Томас де Брюэн решил сразу показать девушке, что отныне ее судьба всецело в его руках. Закончив жестокую пытку, слуги отпустили ее. Но она по-прежнему не соглашалась уступить себя сэру Томасу.

«Умру, но на чердак не пойду», — подумала Катрина, представив на мгновение, что происходило в башне!

— Я сама, — матушка Изольда продолжила рассказ, — не раз слышала звук ударов и стоны несчастной Хелен, когда поднималась наверх по скрипучей деревянной винтовой лестнице! Ирен, покойная матушка-настоятельница иногда наказывала монашек, включая меня, тогда еще простую послушницу, не розгами, а ночными бдениями в этой башне! Это был такой ужас, что монашки уговаривали ее смилостивиться и выпороть самым жесточайшим образом, только не сажать в башню к привидению! Одна девушка за ночь поседела!

Так вот, невзирая на жестокую порку, девушка повторно отказалась. Тогда сэр Томас де Брюэн, поставив Хелен на колени, привязал руки девушки к крюку. Слуги потянули за веревку так, что она встала, и вытянулась в струнку, оставшись стоять на цыпочках, а снова начал обрабатывать нежное тело. Так что, Катрина, наши старые стены помнят отчаянные крики невинной девушки, извивающейся под хлыстом сэра Томаса де Брюэна. Как говорили слуги, она так и не подчинилась, и им пришлось держать ее, пока хозяин срывал цвет невинности с послушницы. С тех пор на полу, где Хелен лишилась невинности, темнеет пятно несмываемой крови.

Я, признаться, сама провела в качестве наказания ночь, и видела призрак, танцующий дикий танец боли, а руки у нее были привязаны веревкой к крюку, что до сих пор ржавеет в потолке. Я молилась, и призрак исчез, только веревка продолжала раскачиваться… — матушка-настоятельница осенила себя крестом, поежилась от неприятных воспоминаний и продолжила печальный рассказ.

«Эту птичку я увожу с собой!» — Сэр Томас де Брюэн, довольный приключением, завернул Хелен в рогожу и посадил на повозку.

— И что же дальше? — Катрина смахнула набежавшую слезу.

— Через полтора года, когда и он, и его слуги вдоволь наглумились, сэр Томас де Брюэн отпустил ее назад, но девушка повесилась на суку вот этого большого дуба, мимо которого мы сейчас проезжаем!

Катрина посмотрела на дерево. Дождь давно кончился, а ветер терзал, будто желая оторвать, все веточки старого дерева, не говоря уже о листьях… «Да их попробуй, оторви, это они на вид такие хрупкие и невесомые, — подумала Катрина, — а на самом деле сидят крепко! Вот и мотаются на ветру… зеленые и бесполезные!» Тут девушке показалось, что среди листьев мелькнула тень женской фигуры, раскачивающейся на веревке.

— Упокой, Господи, — девушка перекрестилась и стала слушать рассказ матушки Изольды, — душу несчастной Хелен!

— Бедная матушка-настоятельница! Ей предстояло решить нелегкую задачу: с одной стороны, Хелен спасла монастырь, а с другой, самоубийц ни отпевать, ни хоронить по-христиански нельзя! Вот и похоронили ее под этим дубом! Ее неприкаянная душа с тех пор живет в этой башне и своими стонами наводит на монашек в ужас! А вот мы и приехали, — матушка-настоятельница слезла с воза, перекрестилась и сотворила короткую молитву.

«В веселенькое местечко определил меня папочка! — подумала Катрина, когда монастырские ворота со скрипом закрылись, оградив девушку навсегда от мирской суеты. — С детства боюсь привидений!»

Первая ночь в монастыре прошла спокойно. После жестких унижений, порки и долгой дороги тело девушки хотело только одного: спать!

Впрочем, после отцовского напутствия, спать она могла только на животе.

— Хелен! — мужчина в старинном наряде сорвал со спящей девушки одеяло, схватил тяжелый, хлыст и занес руку для удара. Вид наказанной попки, на которой еще отчетливо виднелись следы отцовской порки, привел его в хорошее настроение. — Хелен, теперь ты готова разделить со мной ложе, или мне еще раз тебя высечь?

— Нет! — ответила Катрина, не понимая, почему к ней обращаются по чужому имени.

— Ах, так? — незнакомец достал длинную веревку и принялся связывать запястья девушки. — Тогда я заверну тебя в рогожу и унесу с собой! Никуда ты от меня не денешься! И не таких уламывали!

— Нет! — закричала девушка и открыла глаза.

Первый луч солнца проник в крошечное окно маленькой кельи.

— Уф, так это был просто сон! — Катрина перекрестилась.

На ее запястьях виднелись четкие следы от веревок.

Глава четвертая. Оргия в монастыре

Монастырь располагался на холме, с севера его окаймляло полноводное устье реки, с востока и юга он граничил с глухими лесом и заболоченными пастбищами, а с запада был окружен холмами, постепенно переходящими в торфяные болота.

Для начала мать Изольда уединилась с новенькой в своей келье. Обстановка была скромной, по монашескому обычаю, но очень уютной. Единственное, что никак не вписывалось в аскетический быт — большая дубовая кровать, явно превышающая потребности одинокой женщины.

— Раздевайся, медовая красавица, — голос монашки стал настолько похотливым, что Катрине стало стыдно. — Я должна тебя осмотреть! И еще, с дороги надо выпить по глоточку микстуры нашего аптекаря!

«Почему она на меня смотрит так, как монах-учитель перед тем, угостить мою попу розгой? — подумала девушка, проглотив крепчайший напиток. — Боже, как стыдно!»

Она никогда не пила ничего крепкого и сейчас с удивлением ощущала, как огонь разливается по телу, и куда-то уходит страх. Матушка Изольда от выпитой микстуры раскраснелась, достала зеркало и принялась примеривать на Катрину монашеский головной убор.

— Сладкая девушка. Нежное тело! — мать Изольда, наигравшись с зеркалом и одеянием, принялась ощупывать девушку с головы до ног, а потом принюхалась к кустику нежной растительности внизу живота новенькой. — По запаху чувствую, что ты девственница! — радостно сказала она. — Неужели ни одни мужчина не сорвал этого цветка?

Изольда, словно забывшись в жару молитвы, схватила ее за руки, и прижала их к своей груди. Катрина была так близка к ней, что на настоятельницу пахнуло ее теплом.

— Я блюла себя для мужа! — из глаз Катрины потекла предательская слезинка. Вспоминать о последнем разговоре с отцом девушке не хотелось. — правду говорит пословица: «Чем ближе к церкви, тем дальше от господа бога».

— Ложись, моя хорошая, на кровать! — голос матери Изольды стал сладким, как мед. — И раздвинь ножки! По монастырскому уставу между ног должно быть все чисто, как у маленьких девочек!

— Ты моя маленькая, — ласково уговаривала матушка, — какая же ты еще дурочка… ну перестань, не плачь! Все будет хорошо! А если что, так вокруг монастыря растет много ивы. Эти гибкие прутья нужны нам не только для того, чтобы плести корзинки! Могу и высечь за дерзость или за недостаточно усердное исполнение послушания! Вот тогда я тебе покажу, что такое монастырское покаяние. Ох, и всыплю… Не веришь? Ничего, ты поверишь, ты узнаешь, как у нас принято воспитывать с непослушных монашек!

Матушка Изольда вооружилась острым ножом и начала соскабливать новенькой волосы на лобке. Катрина, вздрагивая от ужаса, хотела прикрыться, но матушка настоятельница не позволила ей это сделать, и девушка вынесла унизительное бритье, стиснув зубы и не проронив ни слова.