Алекс Новиков - Английские эротические новеллы

• Название: Английские эротические новеллы
• Автор: Алекс Новиков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Эротика

Из предисловия:

«События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485–1509, и Генриха VIII, 1509–1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий. Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

…Кроме того, где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки — там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.

И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить очень дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится — просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана».

---

Матушка Изольда вооружилась острым ножом и начала соскабливать новенькой волосы на лобке. Катрина, вздрагивая от ужаса, хотела прикрыться, но матушка настоятельница не позволила ей это сделать, и девушка вынесла унизительное бритье, стиснув зубы и не проронив ни слова.

— Я вижу, на твоей попке следы от ремня! — матушка заставила Катрину лечь на живот и погладила девушке попку. — Мне твой отец говорил, что ты большая грешница, и просил держать тебя в строгости! Имей в виду, в монастыре хранятся большие запасы розог! Великолепное средство для поддержания должной дисциплины! — поглаживания матушки-настоятельницы сменились грубыми сжатиями жестоко выпоротых ягодиц.

— Твоя попка так приятна на ощупь! — матушка изучала все прелести девушки, попавшие к ней в полную зависимость. — Не сжимайся! Расслабься и переворачивайся!

— Мне больно! — Катрина почувствовала, что ладони у матушки стали потными и влажными.

«А для чего она разделась? — думала Катрина. — Да что же со мной происходит?»

Губы настоятельницы начали медленно опускаться к шее Катрины.

«Так нежно, так сладко, и так унизительно!» — думала Катрина, вздрагивая от каждого прикосновения. Соски девушки против воли напряглись, а пальчики настоятельницы, будто читая грешные мысли Катрины, начали теребить их, доводя новенькую до еще большего возбуждения. Катрина чувствовала себя словно в тумане, как во сне: ощущение неправильности и недосказанности испарилось, все было ясно. Матушка хотела ее изнасиловать!

«Это же грех!» — подумала Катрина, но от прикосновений ласкового язычка мысли просились куда-то вдаль, куда-то далеко от монастырских стен.

Губы настоятельницы начали опускаться ниже. На два обнаженных тела падал мерцающий свет от пяти свечей в старинном бронзовом подсвечнике.

— А теперь, сладкая девственница, широко раздвинь ножки, — шептала настоятельница, — если не хочешь отведать порки!

«Меня насилует женщина, — Катрина не могла успокоиться, — но почему она так нежна со мной?» Мысли путались в голове юной девушки, а ужас леденил душу.

Губы мягко прикоснулись к затвердевшему бугорочку, тому самому месту, из-за которого отец подверг Катрину жестокому и унизительному наказанию. Язычок монахини теребил его, доставляя неземное блаженство.

«Пальцем у меня так никогда не получалось!» — успела подумать она.

Настоятельница, видя послушницу в таком состоянии, сама опьянела от страсти. Губы матушки настоятельницы обхватывали бугорок снова и снова, язычок проник к девственной преграде и начал играть там.

Непроизвольно Катрина согнула ноги в коленях и максимально развела их в стороны, предоставляя матушке-настоятельнице полную свободу действий.

«Поплыла девушка! — подумала мать-настоятельница, ускорив движения язычком, — давненько я не пробовала девственниц!»

Тело Катрины напряглось, и через минуту ее охватило очень приятое чувство — внутри как будто что-то взорвалось.

— Ах! — Катрина выгнулось дугой так, что матери настоятельнице пришлось придавить девушку обратно к кровати.

Горячая волна, не сравнимая с той, что молнией пролетала по телу от ласк бугорочка пальчиком, поднявшись откуда-то изнутри, охватило все тело Катрины.

— Святые угодники! — простонала девушка и расслабилась. Во всем теле появилась приятная истома: откуда-то появилось желание умереть прямо сейчас, на этой самой кровати, сию же секунду! Потому что так грешно, так сладко и унизительно одновременно, уже не будет, просто не может быть.

— А теперь, моя сладкая, — приказала Изольда, — перевернись снова на живот! Будем каяться!

«Неужели она собирается меня вот сейчас высечь?» — подумала Катрина, но подчинилась.

— Какие у тебя ягодицы! — Изольда с трудом сумела взять себя в руки: ее захлестнули эмоции потрясающей силы: нежность, радость и необыкновенный душевный подъем. Одним словом то, что чувствуют мужчины, соблазнившие юную девственницу. — Наверное, монахи как следует с ними поработали, пока ты была в монастырской школе?

— Всякое бывало! — Катрина не любила вспоминать школьную молодость. Ужас вновь выполз из потаенного участка невинной души.

— Да, сурово тебя воспитывал папа! — настоятельница погладила посиневшие рубцы на попке новоиспеченной послушницы. — Смотри, вот это тебе от меня в подарок!

Матушка протянула новенькой четки, те самые, что достались ей от разбойников.

— Четки означают цельность круга, и цикличность времени, бесконечное повторение, длительность, аскетизм. Бусинам соответствуют католические молитвы: большим — Pater Noster и Gloria, маленьким — Ave Maria. Это священный атрибут святого Доминика! И хватит реветь! Незачем разводить в моей постели сирость! Того и гляди, грибы вырастут! Ну, до чего ты трогательная. Факт, высеку тебя к празднику…

Вокруг кельи матери настоятельницы стояли монашки и прислушивались к сладким стонам, доносившимся из кельи.

— Повезло же новенькой, — вздыхали они. — Сразу в постель к матушке!

Сладкие стоны в келье долго не утихали.

— Молодец, крошка! — улыбнулась утомленная матушка Изольда. — Тебе предстоит многому научиться, кроме чтения молитв и вышивания! Сейчас отдыхай и готовься к обряду посвящения!..

Для юной послушницы потянулись серые монастырские будни, полные молитв и ожидания чего-то такого, о чем монашки предпочитали не говорить.

— Что такое посвящение? — пыталась она выяснить у новых подруг, но те хранили молчание.

Наконец, час посвящения настал. Катрину одели в лучшее платье, взятое из домашних запасов, ввели в подвал, где монашки разложили на полу распятие с подвижным деревянным механизмом.

— Сейчас ты пройдешь обряд, — шептала ей на ухо женщина, придерживающая ее под руки. — В свое время мы все через него прошли!

— Всем молиться, — приказала мать-настоятельница, развязывая на девушке завязки. — Сейчас все и начнется!

Одеяние послушницы упало к ногам Катрины, предоставив монашкам удовольствие полюбоваться юным телом новой сестры. Пальцы Доры, самой старой монахини, быстро нашли девственную дырочку.

— Не бойся, дитя мое, это совсем не страшно! — смочив слюной палец, монашка ввела его в лоно, не очень глубоко, примерно на дюйм. — Какое непаханое поле!

Умелый плотник сделал на деревянном истукане во всей красе то, что обычно прикрывали набедренной повязкой, и как следует отполировал выступающую часть.

— Возьмите ее под руки, — приказала настоятельница, — и раздвиньте ей ноги!

Четыре монахини подняли Катрину и понесли к распятию.

— Тебе предстоит сесть на распятие! — пятая, старая монахиня продолжала ласкать ее пальчиком. — Если у тебя будет сухо, значит, будет очень больно!

— Нет! — Катрина, увидев, что ей предстоит, сделала попытку освободиться, за что тут же получила от матушки Изольда звонкую пощечину. Ужас, все тот же ужас, забрался в ее душу.

— Еще одно движение без разрешения и запорю розгами! — шипела матушка-настоятельница.

Курились кадила с ладаном. Монашки, свободные от церемонии, пели торжественный молебен, но Катрина не понимала слов.

— Ну вот, потекла! — улыбнулась старая монашка, переходя кончиком пальца на клитор. — Еще немного, и ты будешь готова!

«Я этого не переживу! — девушка отчаянно вздрагивала, понимая бесполезность сопротивления. — Я, конечно, ласкала сама себя, о чем честно призналась настоятельнице на исповеди, но не вот так, прилюдно, да и деревяшка порвет меня насквозь! Нет, я не хочу умирать!»

Монашки с нетерпением ждали начала церемонии: в свое время каждая из них садилась на распятие, и теперь они хотели подвергнуть Катрину той же участи.

«Я не вынесу этого! — подумала Катрина, увидев огромных размеров полированную деревяшку. — Нет!»

Увлажненные пальцы старушки начали не спеша ласкать нежную горошину, а процессия из монашек, несущих Катрину на руках, шаг за шагом приближалась к распятию.

— Аминь! — скомандовала Изольда.

При этом страстном движении деревянный фаллос проник на всю длину, порвав девственный заслон. Боль была такая, что Катрина не сдержала крика.

— Хорошо насадилась! — радовались монашки, продолжая удерживать новенькую на кресте.

«Ну вот, меня разорвали, — подумала девушка, — все кончено! Не так я представляла себе брачную ночь!»

Монашки, помогавшие в обряде инициации держать Катрину, жаждали первыми добраться до ее вкусного тела.

Измученная девушка, снятая по приказу настоятельницы с палки, подчинялась всем капризам монашек. Ее тело было без счета обласкано, искусано и облизано похотливыми сестрами, жаждавшими отведать девственной крови.

После завершения обряда Катрину напоили вином, признали полноправной сестрой и повели в баню умерщвлять плоть.