Алекс Новиков - Английские эротические новеллы

• Название: Английские эротические новеллы
• Автор: Алекс Новиков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Эротика

Из предисловия:

«События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485–1509, и Генриха VIII, 1509–1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий. Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

…Кроме того, где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки — там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.

И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить очень дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится — просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана».

---

Разумеется, Хелен не была первоклассной наездницей, а Моррис не был скаковой лошадью, так что исход прыжка был вполне предсказуем.

«Все мужики, даже лошади, грубые потные животные!» — подумала монашка, очнувшись в траве. Пони смотрел на нее с совершенно невинным видом.

— Противное животное! — женщина оказалась на траве с задранным подолом. — Прямо как тогда…

Моррис, сунув морду монашке между ног, принюхался.

«От этого двуногого создания вкусно пахнет течной самкой!» — Моррис высунул язык и слизнул вкусную солоноватую жидкость. Потом, фыркнув, проложил занятие, а Хелен решила ему не препятствовать. Приключение получалось уж очень пикантным.

— Продолжай, мой хороший! — монашка приподняла таз и широко развела коленки, чтобы лошадке было удобнее.

Пока Моррис слизывал остатки сока, монахиня успела кончить еще два раза, а потом, приглядевшись к похотливой конской улыбке, испугалась страшных зубов, и оттолкнула голову похотливого животного.

— Грех-то какой! — монашка одернула рясу и поехала в деревню. — Странно, он так любит кусаться, а меня пожалел!

Пони трусил по тропинке так, как будто ничего не случилось. Монашка благополучно вернулась обратно и в церкви долго рассматривала старинные витражи, изображающие настоятельницу с розгами и монашку, собиравшуюся продеть руки в цепи.

«Наверное, две сотни лет назад монахини тоже грешили, — подумала Хелен, — и наказание было соответствующее! Признаться на исповеди или не признаться?»

Перспектива ложиться на скамейку под розги благочестивую Хелен совсем не радовала, но ощущение общения с Моррисом было каким-то уж очень грешным, и оттого очень сладким. Вечером Хелен снова пришла на конюшню.

Увидев ее, Моррис фыркнул и замотал головой. Взгляд пони из-под челки был каким-то заговорщическим.

— Вроде тихо, — Хелен оглядела конюшню, но не заметила Катрины, мирно дремавшей на сене. — Значит, никого…

Хелен не имела никакого опыта, и не осмотрела конюшню как следует, а зря. Катрина после бессонной ночи с Линдой зашла в сенник и, не отсчитав и трех бусинок на четках, сладко уснула.

— Кар-р! — только ворон вдруг каркнул во дворе.

Услышав ворона, Моррис дернулся, зубами схватил монашку за рясу и едва ее не порвал.

— Что ты делаешь? — монахиня с ужасом вскрикнула. — Неблагодарное животное! Может, высечь тебя плеткой, чтобы ты не прыгал через ручейки? — Хелен, помолившись, взялась за скребницу и принялась чистить Морриса.

Впрочем, все молитвы вылетели из головы, когда монахиня увидела, что Моррис по-своему, по лошадиному, ее хочет!

— И почему матушка Изольда не купит тебе подружку? — Хелен, закрыв дверь на засов, стала раздеваться. — Честное слово, я великая грешница, — она вся дрожала от возбуждения, — гореть мне в геенне огненной!

Ее щеки пылали огнем, а тело бросало то в жар, то в холод. С одной стороны, перспектива розог, а с другой…

Пони с удивлением смотрел на монашку: смущенная с растрепанными волосами, она издавала приятный запах, сводивший животное с ума.

Катрина, смотрела страшный сон: отец собрался ее высечь, и привел посмотреть на экзекуцию не только братьев, но и прадедушку Максимилиана.

— Сегодня мы накажем нашу великую грешницу! — Максимилиан руководил экзекуцией. Напрасно Катрина молила о милосердии. Казалось, все мужчины в ее роду сошли с ума и ходят только одного: надругаться над ее несчастным телом. Из сонного кошмара ее вывел стон Хелен.

— Вот это да, — прошептала она, увидев Хелен, танцующую нагишом перед лошадкой, — у нас что, в монастыре не только привидения, но и ведьмы есть?

Взгляд Хелен излучал похоть круче, чем матушка Изольда при первом близком знакомстве. Казалось, ее глаза просто искрились от желания и возбуждения.

Мало того, что монахиня стояла перед конем совершенно без одежды, она взяла большую морковку, вставила ее между ног и повернулась к животному.

— Хочешь? — спросила она. — Свежая, сладкая!

Пони подошел, и начал обнюхивать промежность.

— Мой маленький Моррис! — монахиня улеглась на солому и раздвинула ножки!

«Вот это Хелен! — подумала Катрина, высунувшись из убежища. — Кто бы мог подумать!»

Пони, схрупав морковку, начал облизывать выбритое местечко.

— Прости ее грешную! — Катрина шептала молитву.

Тишину на конюшне прервал нежный стон: Хелен вздохнула, выгнулась дугой, и, простонав что-то нечленораздельное, без сил упала на солому, но пони не собирался останавливаться.

Моррис не торопясь, облизывал монашку между ног, видимо соленая жидкость, выделившаяся после оргазма, пришлась ему по вкусу. Катрина была сама в полуобморочном состоянии от пережитого зрелища: между ног зачесалось, и очень захотелось в свою келью, в объятия строгой подруги.

Моррис облизнулся, тряхнул головой и встал в ожидании подачки. Монахиня, поняв, что Моррис вполне заслужил награду, протянула еще одну морковку, но тот впервые в жизни отказался, и тихонечко заржал!

— А, ты тоже хочешь? — монахиня, увидев возбуждение Морриса, нырнула ему под брюхо, обхватила член рукой, и принялась облизывать. От прикосновений рук и языка член рос прямо на глазах!

Пони весь напрягся, присел на задние ноги. Катрина видела, как вздулись вены на ногах и боках лошадки. «И почему Моррис ее не кусает? — подумала Катрина. — Неужели ему это нравится?»

— Вот это страсть! — тихо сказала Катрина, подобравшись поближе. — Наверное, Хелен ведьма и знает лошадиное слово! А меня это чудовище за попу укусило, и так больно!

Одними ласками и лизанием дело не закончилось. Монахиня, потеряв остатки стыда, встала на четвереньки.

— Вот это да, — прошептала Катрина, — кажется, пони только этого и ждал.

Огромный член вошел в женщину и начал быстро двигался. Конюшня наполнилась похотливыми стонами грешной монашки.

«И как ее не разорвет? — подумала Катрина. — Хорош наш ангелочек! Как говорил мой папа, в тихих девонширских болотах черти водятся!»

Животное храпело и ритмично двигалось, штурмуя тело похотливой монашки.

— Ох! Ах! — монахиня стонала.

— Уф! — фыркал пони и мотал головой.

— Нет! — Хелен громко вскрикнула и затряслась в судорогах, поджав свои длинные ножки в коленках под себя, обхватив их руками.

«Только подумать! Ей понравилось! — подумала Катрина. — Впрочем, пора мне прятаться. Если Хелен меня увидит, могут быть неприятности!»

Одевшись, монахиня ушла из конюшни. Катрина, немного подождав, вышла следом. В келье ее ждало полное разочарование: Линда выпила столько микстуры Авраама вместе со свежим пивом, что играть отказалась.

Всю ночь Катрине снились кошмары: отец то угрожал ремнем, то ставил перед собой на колени, то вдруг превращался в похотливого пони! К тому же Линда храпела, как матрос. Измученная Катрина заснула лишь под утро, после того, как честно поработала пальчиком со своим клитором.

Катрина не стала выдавать Хелен, но приключение в конюшне не прошло незамеченной для матушки Изольды. Преодолев всю свою скаредность, она купила для Морриса кобылку, но тот не хотел на нее даже смотреть!

— Ну, что за напасть такая? — сетовала матушка, и подвергла Хелен строгому допросу. На исповеди монашка признала, что уже давно живет с пони.

Правда всплыла наружу, и теперь Хелен должна была своим телом ответить за грех с помощью поста и покаяния.

— Знаешь, моя хорошая, древний царь Соломон сделал одно очень важное наблюдение: «розга и обличение дают мудрость». Он говорит нам о том, что монахиня имеет право знать, за что ее наказывают. Тебе надо объяснять, за что?

— Нет! — Хелен была готова понести суровое наказание за свой грех.

— Ты поможешь мне? — Линда, взяв в компанию Катрину, собралась нарезать прутьев для покаянного ритуала. — Ты ведь не участвовала пока в покаянной церемонии! Что поделаешь, мы грешим, мы и каемся!

— Вот смотри, — учила она девушку выбирать прутья, — надо резать гибкие и ровные, толщиной с мизинец у основания. Затем очищай от листьев и складывай в корзину!

— А сколько резать? — Катрина с ужасом подумала, что такие розги будут припасены и для ее тела.

— Magis melius[160]. Всегда надо иметь запас, — пояснила Линда, — мало ли, что… И вообще, прутья должны вылежаться в рассоле.

— Это чтоб больнее было? — Катрина вспомнила зуд, по три дня не проходившей после тонких школьных прутиков.

— Ну и для этого тоже! — Линда попробовала прут в воздухе. — Ведь она пробуждает ум, стимулирует память, ну и принуждает к покорности и смирению! По этому поводу Библия говорит: «На разумного сильнее действует выговор, нежели на глупого сто ударов» [Прит.17:10]. Так что Катрина, не забывай перечитывать Библию!

«Чует сердце мое, нарежут прутики и для моего тела! — Вздохнула Катрина. — За матушкой Изольдой, нашей настоятельницей — не залежится!»