Брэм Стокер - Леди в саване

• Название: Леди в саване
• Автор: Брэм Стокер
• Издательство: Энигма
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-94698-081-4

Вампир… Воскресший из древних легенд и сказаний, он стал поистине одним из знамений XIX в., и кем бы ни был легендарный Носферату, а свой след в истории он оставил: его зловещие стигматы — две маленькие, цвета запекшейся крови точки — нетрудно разглядеть на всех жизненно важных артериях современной цивилизации…

Издательство «Энигма» продолжает издание творческого наследия ирландского писателя Брэма Стокера и предлагает вниманию читателей никогда раньше не переводившийся на русский язык роман «Леди в саване» (1909), который весьма парадоксальным, «обманывающим горизонт читательского ожидания» образом развивает тему вампиризма, столь блистательно начатую автором в романе «Дракула» (1897).

Пространный научный аппарат книги, наряду со статьями отечественных филологов, исследующих не только фольклорные влияния и литературные источники, вдохновившие Б. Стокера на создание вампира, но и малоизвестные биографические данные, проливающие свет на сложный генезис сюжетных линий романа, включает в качестве приложения тщательно отобранные фрагменты работ известных зарубежных философов и литературоведов, посвященных оккультным тенденциям в поздневикторианской готической литературе. Редакция надеется, что «Пришествие вампира», в различных аспектах анализирующее «вампи-рический нарратив» как в творчестве Б. Стокера, так и в произведениях современных ему художников-прерафаэлитов и поэтов-символистов конца XIX в., послужит своеобразным теоретическим мостиком между «Дракулой» (Энигма, 2005) и «Леди в саване». Ибо, как метко заметил Р. Роббинс, автор вступления к английскому изданию романа: «„Леди в саване“ — это роман об уровнях интерпретации, где ничто не есть то, чем кажется, и где читатель, как и персонажи, постоянно рискует неправильно истолковать ситуацию, в которую автор помещает нас».

---

Дневник Руперта. Продолжение

февраля 1-го, 1909

Все подготовлено к началу активных действий. Когда российский царь, которому славянами было предложено выступить арбитром в деле урегулирования балканского вопроса, отклонил предложение под предлогом того, что он сам, если поразмыслить, заинтересованная сторона, правители балканских государств пришли к единодушному мнению, что с предложением взять на себя роль посредника надо обратиться к королю западной державы, поскольку все, кого непосредственно касается названный вопрос, не сомневаются в мудрости и справедливости этого лица. И король великодушно откликнулся на такое предложение. Уже полгода, как он занимается вопросом, взяв на себя труд сбора детальных сведений. Через своего премьер-министра он оповестил нас, что его решение почти выработано и будет сообщено нам в кратчайшие сроки.

На будущей неделе мы вновь устраиваем охоту в Виссарионе. Тьюта отнеслась к этим планам с необычайным интересом. Она надеется представить нашим братьям из балканских государств нашего маленького сына и жаждет узнать, найдет ли у них одобрение ее материнская гордость за него.

Дневник Руперта. Продолжение

апреля 15-го, 1909

Решение арбитра было сообщено нам его премьер-министром, и последний передал нам документ лично — в знак дружеского расположения к нам короля западной державы. Решение воодушевило нас всех. Премьер-министр оставался с нами до завершения охоты, которая удалась на славу. Нас всех не отпускает чувство радости, ведь балканская раса теперь может уверенно смотреть в будущее. Тысячелетняя борьба — внутренняя и внешняя — прекращается, и мы полны надежд на длительное и счастливое взаимодействие. Премьер доставил нам весть о благоволении монарха к каждому из наших государств. И когда я от имени собравшихся в Виссарионе попросил премьера ответить, согласится ли его величество оказать нам честь своим присутствием на церемонии официального провозглашения Балканского объединения, премьер сказал, что король уполномочил его заверить нас в том, что он с радостью приедет, если мы выразим такое пожелание; в случае приезда короля будет сопровождать флот. Премьер также добавил от себя лично, что, возможно, и другие нации смогли бы быть представлены на подобном форуме — своими послами и даже своими флотилиями, пусть сами монархи и не прибудут на встречу. Он намекнул мне, что следовало бы подготовиться к такой расширенной встрече. (Премьер явно принял меня, одного из числа собравшихся, за лицо, на которое возложена ответственность в решении балканского вопроса, а возможно, посчитал, что может говорить доверительно со мной, поскольку я по рождению связан с иной страной.) В ходе беседы премьер все более воодушевлялся и, наконец, сказал, что, несомненно, все нации мира, связанные дружбой с его королем, признанным лидером, захотят принять участие в церемонии. Похоже, это будет беспрецедентная международная встреча. Тьюта обрадуется такой перспективе, и мы сделаем все, что в наших силах, для достойного проведения церемонии.

Записки Джанет Макелпи

июня 1-го, 1909

Наша дорогая Тьюта с нетерпением ждет провозглашения Балканской федерации, церемония же провозглашения должна состояться ровно через месяц. Я, однако, должна сказать, что начинаю испытывать некий страх из-за размаха предполагаемых торжеств, ведь он просто чудовищный. Руперт непрерывно занят — это продолжается уже несколько недель подряд: он, кажется, круглые сутки не оставляет аэроплан — облетает вдоль и поперек страну, дает распоряжения и следит за их исполнением. Дядя Колин тоже постоянно в делах, как и адмирал Рук. Тьюта стала сопровождать Руперта в полетах. Эта девочка совершенно не знает страха, прямо как Руперт. И они оба, кажется, озабочены тем, чтобы малыш Руперт был похож в этом на них. Да ведь он действительно таков. Несколько дней назад, едва забрезжил рассвет, Руперт и Тьюта отправились на верх замковой башни, чтобы вылететь. Малыш Руперт тоже был там — он ранняя пташка и всегда оживлен. Я держала его на руках, и когда Тьюта наклонилась, чтобы поцеловать его на прощание, он протянул к ней ручки, будто хотел сказать: «Возьми меня с собой». Она умоляюще взглянула на Руперта, он же кивнул и произнес:

— Хорошо. Возьми его, дорогая. Когда-то же нужно его приучать. Чем раньше, тем лучше.

Ребенок, переводя с одного на другого глазенки, в которых был немой вопрос, вроде того, что вы иногда замечаете в глазах котят и щенят, — но, конечно же, и страстность души при этом, — понял, что его берут, и прямо-таки прыгнул на руки к матери. Я думаю, она предполагала, что он полетит вместе с ними, потому что тут же взяла у Маргариты, его няньки, маленькую кожаную накидку и, зардевшись от гордости, принялась заворачивать ребенка в нее. Когда Тьюта, с сыном на руках, взошла на аэроплан и заняла свое место посередине машины, позади Руперта, молодые люди, гвардейцы наследного принца, вскричали «Ура!». Под эти возгласы Руперт потянул за рычаг управления, и они взмыли в рассветное небо.

Отряд гвардейцев наследного принца был организован самими горцами в тот день, когда наследник появился на свет. Десять самых крепких, ловких и сообразительных молодых синегорцев на торжественной церемонии принесли клятву охранять юного принца. Они так условились, что по крайней мере двое из них всегда держат малыша или место, где он находится, в поле зрения. Они все поклялись, что испустят дух прежде, чем ему будет причинен вред. Конечно же, Тьюта отнеслась с пониманием к этому установлению. Как и Руперт. Эти десять молодых людей пользуются наибольшими привилегиями в замке. Они замечательные парни, все до одного; мы их очень любим и уважаем. Они прямо поклоняются ребенку.

С того самого утра малыш Руперт теперь всегда — за исключением разве что времени, отведенного для сна, — отправляется в полет вместе с матерью, у нее на руках. Я думаю, в любом другом месте вышел бы государственный запрет на пребывание всей королевской семьи одновременно в условиях риска, но в Синегории не знают, что такое опасность и страх. Странно, что в языке синегорцев вообще существуют слова для этих понятий. И мне кажется, ребенок получает удовольствие, летая на аэроплане, еще большее, чем его родители. Он прямо птичка, догадавшаяся, зачем ей крылья. Храни его Бог!

Похоже, что и мне придется поучиться придворному этикету. На церемонию Балканского объединения соберется столько наций, столько королей, принцев и знати будет присутствовать на ней, что мы должны постараться не допустить никаких промахов. Только попадись на перо журналистам — высмеют! Руперт с Тьютой иногда приходят ко мне по вечерам, и мы, уставшие после целого дня забот и трудов, отдыхаем за обсуждением приготовлений к торжествам. Руперт говорит, что будет больше пятисот репортеров, а то и тысяча, ведь число заявок на участие в освещении церемонии стремительно растет. Вчера вечером, во время разговора, он неожиданно замолчал, а потом произнес:

— У меня идея! Вообразите тысячу журналистов, каждый из которых хочет прорваться вперед и готов призвать на помощь все адские силы, чтобы заполучить особые сведения. Единственный человек, который способен справиться с ними, это Рук. Он знает, как обходиться с воинственными мужчинами, и поскольку у нас уже есть штат тех, кто будет присматривать за гостями-журналистами, он его и возглавит. И сам назначит себе помощников. В каких-то обстоятельствах потребуются крепкие нервы и выдержка, чтобы сохранить мир и спокойствие. Рук создан для подобного дела.

Мы все были озабочены одной вещью, важной на женский взгляд: как одеться Тьюте? В древние времена, в эпоху королей и королев, в торжественном случае полагалось бы пышное и красочное облачение, но прежние старинные королевские одеяния уже столетия, как истлели, а иллюстрированных журналов в те примитивные времена не существовало. Тьюта, нахмурив свои прекрасные брови, горячо обсуждала этот вопрос со мной, когда Руперт, который читал какой-то объемистый документ, поднял глаза и сказал:

— Дорогая, ну конечно же ты наденешь саван!

— Отлично, — вскричала она и захлопала в ладоши, как обрадовавшийся ребенок, — именно то, что нужно! И нашему народу он придется по вкусу.

Признаюсь, на мгновение я встревожилась. Это было чудовищное испытание женской любви и преданности. В пору приема в своем доме королей и всякой знати — а они, конечно же, будут при полном параде — появиться в подобном облачении! Таком простом, без намека на изящество, не говоря уже о великолепии! Я высказала свое мнение Руперту — опасалась, что Тьюта, разочарованная его советом, не осмелится сказать об этом. Однако он не успел рта раскрыть, как Тьюта выпалила:

— О, благодарю тебя, дорогой! Я предпочту этот наряд всем другим. Я не предложила его сама, решив, что ты посчитаешь меня высокомерной, самонадеянной. Ведь я, Руперт, действительно очень горжусь этим одеянием и тем, как наш народ воспринимает его.