Брэм Стокер - Леди в саване

• Название: Леди в саване
• Автор: Брэм Стокер
• Издательство: Энигма
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-94698-081-4

Вампир… Воскресший из древних легенд и сказаний, он стал поистине одним из знамений XIX в., и кем бы ни был легендарный Носферату, а свой след в истории он оставил: его зловещие стигматы — две маленькие, цвета запекшейся крови точки — нетрудно разглядеть на всех жизненно важных артериях современной цивилизации…

Издательство «Энигма» продолжает издание творческого наследия ирландского писателя Брэма Стокера и предлагает вниманию читателей никогда раньше не переводившийся на русский язык роман «Леди в саване» (1909), который весьма парадоксальным, «обманывающим горизонт читательского ожидания» образом развивает тему вампиризма, столь блистательно начатую автором в романе «Дракула» (1897).

Пространный научный аппарат книги, наряду со статьями отечественных филологов, исследующих не только фольклорные влияния и литературные источники, вдохновившие Б. Стокера на создание вампира, но и малоизвестные биографические данные, проливающие свет на сложный генезис сюжетных линий романа, включает в качестве приложения тщательно отобранные фрагменты работ известных зарубежных философов и литературоведов, посвященных оккультным тенденциям в поздневикторианской готической литературе. Редакция надеется, что «Пришествие вампира», в различных аспектах анализирующее «вампи-рический нарратив» как в творчестве Б. Стокера, так и в произведениях современных ему художников-прерафаэлитов и поэтов-символистов конца XIX в., послужит своеобразным теоретическим мостиком между «Дракулой» (Энигма, 2005) и «Леди в саване». Ибо, как метко заметил Р. Роббинс, автор вступления к английскому изданию романа: «„Леди в саване“ — это роман об уровнях интерпретации, где ничто не есть то, чем кажется, и где читатель, как и персонажи, постоянно рискует неправильно истолковать ситуацию, в которую автор помещает нас».

---

Аэро, ведомый точной рукой Руперта, мягко опустился на корму яхты западного монарха. Затем король Руперт, подхватив королеву Тьюту с ребенком на руках, ступил на палубу. И когда король Синегории оказался среди других стоявших людей, все осознали, что он был действительно человек богатырского сложения. Он возвышался над всеми присутствовавшими не то что на голову — они были ему по грудь.

Когда король и королева Синегории покидали аэроплан, западный монарх и его королева сходили с капитанского мостика. Хозяин с хозяйкой, вероятно, по своему обыкновению, рука об руку поспешили навстречу гостям, чтобы поприветствовать их. Встреча была трогательной в своей простоте. Монархи пожали друг другу руки, а их супруги, воплощение красоты женщин Севера и Юга, инстинктивно потянулись друг к другу и расцеловались. Затем королева-хозяйка, приблизившись к западному монарху, с грациозной почтительностью опустилась перед ним на колени и поцеловала его руку. Приветствие ее было таким:

— Добро пожаловать, ваше величество, в Синегорию. Благодарим вас за все, что вы сделали для Балки, а также за то, что вы и ее величество королева удостоили нас своим присутствием.

Монарх, казалось, был растроган. Привычного к высоким церемониям, его взволновали искренность и сердечность королевы-хозяйки, а также изысканная смиренность, символизируемая этим старым восточным обычаем. И монарх великой страны, король над многими народами Дальнего Востока импульсивно нарушил придворный этикет и сделал то, что, как мне потом говорили, навечно расположило к нему синегорцев: он опустился на одно колено перед прекрасной, облаченной в саван королевой, взял ее руку и поцеловал. Этот жест видели все, кто был в Синем входе и на берегу вокруг; мощное «Ура!» сотрясло воздух и понеслось над водой, взмыло к горным склонам и затихло вдали, на вершине горы, там, где возвышался мощный флагшток с флагом Балканской федерации.

Никогда не смогу забыть эту удивительную сцену национального триумфа, ее главные моменты навечно запечатлены в моей памяти: безупречно чистая палуба как символ безукоризненного исполнения военно-морской службы; король и королева величайшей нации на земле[140], принимаемые новым королем и королевой, завоевавшими себе империю, так что прежний подданный своего бывшего короля теперь приветствовал как собрата-монарха в исторический день, когда при его попечении рождалась новая мировая держава. Белокурая северная королева в объятиях темноволосой, с лучистыми глазами южной королевы. Изящная простота облачения северного короля и почти по-крестьянски безыскусный костюм южного короля-гиганта. Но всех затмевала — даже западного монарха с его королевской родословной в тысячу лет, даже Руперта с его врожденной королевской статью и даже северную королеву, образец достоинства и любезности, — всех затмевала Тьюта в своем непритязательном саване. Не было человека в этом огромном собрании, который не слышал бы хоть вкратце ее удивительную историю; не было такого, кто бы не радовался за эту благородную женщину, завоевавшую империю, даже оказавшись в когтях смерти.

Бронированная яхта с остальными представителями Балканской федерации подошла ближе, и правители Балкан ступили на борт яхты западного монарха, чтобы приветствовать его, а тогда Руперт, полагая, что выполнил долг хозяина, присоединился к ним. Он скромно занял место с последних рядах группы приветствовавших и выказал почтительность монарху-арбитру уже в качестве члена федерации.

Вскоре к королевской яхте подошел еще один военный корабль — «Балка». Он доставил послов иностранных держав, канцлеров и великих сановников из балканских стран. Этот военный корабль был сопровождаем целой флотилией боевых кораблей, каждый из которых представлял одну из стран — членов Балки. Великая Западная флотилия стояла на якоре и, за исключением того, что моряки поднялись по реям, не принимала непосредственного участия в происходящем.

На палубе вновь подошедшего судна стояли монархи Балкан; официальные лица каждого государства выстроились за своими правителями. Послы составили отдельную и более многочисленную группу.

Затем на первый план выступил западный монарх. Он был без сопровождения (если не считать обеих королев). В руках он держал пергаментный свиток с текстом своего арбитражного решения. Монарх зачитал текст, многоязычные копии которого предварительно были розданы всем присутствовавшим монархам, послам и сановникам.

Текст был длинным, однако событие представляло такую важность и вызывало такое волнение у присутствовавших, что все забыли про время. В тот миг, когда монарх развернул свиток, громкое «Ура!» смолкло и настала полная тишина.

Когда чтение было завершено, Руперт поднял руку, и тут же раздались оглушительные орудийные залпы: они неслись отовсюду — с кораблей в порту, с горных склонов, с вершины горы.

При смолкавших ликующих криках, сопровождавших салют, на борту судов завязался общий разговор, гости представлялись друг другу. Затем баржи доставили гостей к укреплениям Синего входа.

Здесь, перед укрепленным узлом, были сооружены временные помосты, с которых могли взлетать аэропланы. За этой площадкой возвышались даже не трибуны, а троны для западной королевской четы и для всех правителей Балки — теперь de jure[141] и de facto[142] существовавшей новой Балканской федерации. Позади тронов, для нас, тонувших в пурпуре и золоте, располагались места для остальных присутствовавших. Для журналистов была предусмотрена какая-то церемония, в подробности которой нас заранее не посвятили. Насколько я мог судить по лицам присутствовавших, никому заранее ничего не сообщили. Так что некий сюрприз мы, конечно же, предвкушали с особым волнением!

На площадку сел аэро, в котором король Синегории с королевой спустились с горы. Высокий молодой горец, управлявший машиной, сразу же покинул ее. Король Руперт, усадив свою королеву (по-прежнему с ребенком на руках) на ее место, занял свое и потянул за рычаг управления. Аэро понесся вперед и, казалось, сорвался с площадки, сделал дугу, устремляясь вверх, и через несколько секунд уже плавно скользил в сторону флагштока на вершине горы. Сразу после этого на площадку опустился другой аэроплан, значительно больших размеров. К нему шагнули десять высоких, красивой наружности молодых мужчин. Взмыв в воздух, аэроплан понесся вслед за королевским. Западный монарх, обращаясь к адмиралу флота, который лично командовал боевым кораблем, предоставленным для гостей, спросил:

— Кто эти люди, адмирал?

— Гвардейцы наследного принца, ваше величество. Они выбраны народом.

— Скажите, адмирал, а есть у них особые обязанности?

— Да, ваше величество, — прозвучал ответ. — Их особая обязанность — отдать свою жизнь за юного принца, если потребуется!

— Хорошо! Отличная служба. Ну а если кто-то из этих десяти расстанется с жизнью?

— Ваше величество, если кто-то из них погибнет, есть десять тысяч желающих занять его место.

— Хорошо, очень хорошо! Хорошо, когда есть хоть один человек, готовый умереть, чтобы выполнить долг. Но десять тысяч?! Это же целый народ!

Когда король Руперт достиг площадки с флагштоком, на нем взвился штандарт короля Синегории. Руперт, выпрямившись во весь рост, вскинул руку. Пушка позади него дала залп; затем мгновенно откликнулись одно за другим остальные орудия. Вспышки залпов напоминали цепь зарниц. Стоял неумолчный грохот, но силу звука ослабляло расстояние. Впрочем, в полной тишине, царившей у нас, мы слышали, как звуки залпов будто бы перемещались, описывая окружность, и наконец воображаемая кривая, которая шла на север, замкнулась на юге. Последний орудийный залп прозвучал к югу от флагштока.

— Что это был за чудесный круг? — поинтересовался западный монарх у адмирала флота.

— Это, ваше величество, линия границ Синегории, вдоль которой у Руперта стоит десять тысяч пушек.

— А кто же стреляет из них? Похоже, здесь собралась вся армия Синегории.

— Женщины, ваше величество! Они несут на границе службу сегодня — для того чтобы их мужья могли собраться здесь.

Как раз в этот момент один из гвардейцев наследного принца поднес к борту королевского аэро что-то напоминавшее резиновый мяч на конце шнурка. Королева взяла «мяч» и протянула его ребенку, которого держала на руках. Тот схватил «мяч». Гвардеец отступил назад. Вероятно, стиснув «мяч», юный принц подал некий сигнал, потому что в ту же секунду загрохотала установленная на возвышении пушка с жерлом, что было направлено вертикально. Снаряд взлетел вверх на небывалую высоту. И разорвался с такой яркой вспышкой, что ее можно было видеть при свете дня, а красный дым после вспышки точно был виден с Калабрийских Апеннин в Италии.