Орландо Паис Фильо - Энгус: первый воин

• Название: Энгус: первый воин
• Автор: Орландо Паис Фильо
• Издательство: Феникс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-222-09721-8

«Энгус» — это масштабная историко-религиозная эпопея, в центре которой — борьба Добра и Зла. Она повествует об удивительных приключениях и подвигах представителей шотландского клана МакЛахланов, которые разворачиваются на фоне реальных исторических событий, раз и навсегда изменивших ход человеческой истории. Сага начинается в четвёртом веке с пророчества Кельтского Друида. В предсказании говорится о приходе Великого Зла, которое, завоевав всю планету, станет безжалостно править на Земле. Начнётся эра рабства, смерти и разрушения. Чтобы защитить мир от Зла, друиды создают могущественное оружие, наделённое магической силой, — меч, выкованный из гвоздей, вбитых в плоть Христа и покрытых его бессмертной кровью, меч, пропитанный волей Божьей. Этот меч передается из поколения в поколение в ожидании воина, достойного великой миссии. Воин и его клан должны стать не просто хранителями меча, но и воспитать в себе Семь Добродетелей, которые являются основой христианской религии. Только тогда меч проявит свою магическую силу в решающей битве со Злом.

---

— Вы совершенно правы, Энгус!

— Тихо! — вдруг крикнул глашатай и громко хлопнул в ладоши. — Сестры Сивин, принцессы Гвентские, племянницы и подданные великого короля Родри Маура, сына Мерфина Фриша, сына Гуиарда с острова Мэн, входят в зал, чтобы приветствовать своих гостей!

Все происходило крайне церемонно, и две прекрасные принцессы вошли в зал с таким видом, будто здесь намечалась коронация, празднование великой победы или еще нечто экстраординарное.

Когда принцессы сели, все последовали их примеру, но я лично сел чуть раньше, чем это разрешение провозгласил глашатай. Затем я увидел, как глаза обеих красавиц воззрили на меня, после чего обе девушки зашептались между собой. Хорошо, что я не посмотрел вокруг, ибо в тот же момент заметил бы, что глаза всех присутствующих мужчин смотрели на меня с завистью. Гладвин рассмеялся, по-видимому, подобные чувства вызывали все новички при дворе.

Глашатай объявил о подаче блюд, которые по большей части выглядели какими-то декорациями, а не пищей, и потому совершенно не возбудили моего аппетита. Музыка играла мягкая, но я, как ни старался, никак не мог разглядеть, где сидят арфисты, пока не сообразил, что звук исходит откуда-то из-за длинных занавесей. Кроме арф, там был еще один инструмент, вроде свистка, по звуку напоминавший свист ветра, и я нашел его весьма утонченным. Ничего подобного я раньше не слышал.

Подали и эль, но не в рогах, а в прекрасных металлических кубках, и на каждом из них неизменно красовался вепрь. Эль оказался несколько слабым, но, впрочем, приятным на вкус. Деликатесы все ели отщипывая кончиками пальцев, сначала оглядывая каждый кусочек так, словно это была драгоценность, и только потом отправляли в рот, который открывали чуть-чуть, только чтобы пролез кусочек. Никогда раньше не видел такого изящного поглощения пищи!

Я же, однако, ел как умел и пил эль большими глотками, рискуя еще больше привлечь к себе внимание среди такой утонченности. Наконец Гладвин встал и предложил тост за принцесс:

— За тех, кто правит с мужеством и умом и будет править этими землями, разбивая всех супостатов, кем бы они ни были!

Все поднялись и осушили кубки, а я в первый раз внимательно посмотрел на лицо принцессы Гвинет. Хотя выглядела она сегодня спокойной, я понял, что лицо у нее гораздо более властное, чем у сестры-двойняшки. И, вообще, она казалась более строгой, сильной и суровой, чем Гвенора. На обеих девушках были длинные платья с металлическими поясами, сжимавшими их тонкие талии и делавшими принцесс еще более стройными и женственными. Их длинные волосы украшали золотые обручи, а у Гвинет змеей обвивала руку и падала на сиденье ее кресла длинная коса. Это выглядело каким-то волшебством. Я глубоко вздохнул, пытаясь оторвать глаза от принцесс, ибо охватившие меня в тот момент мысли были далеко небезопасны.

Многие женщины за столом смотрели на меня достаточно откровенно, и я видел в их взглядах настоящее желание, равно как на лицах многих мужчин — гнев. Все эти чувства читались очень легко, поскольку за столом в основном сидели люди молодые и красивые.

Мало-помалу эль начал оказывать свое действие, и разговор стал оживленней.

— Давайте рассказывать истории, — предложил один из молодых людей.

— Прекрасная мысль! — подхватил другой.

— Но кто начнет?

— Конечно наш бард Элвуд! Начинайте же! — прокричал кто-то, на мой взгляд, слишком пронзительным для мужчины голосом.

Почти в тот же момент в зал вошел аббат Мэйбон в сопровождении двух монахов. Все они выглядели счастливыми и заулыбались, когда их пригласили сесть прямо рядом с принцессами. Причем сели они с таким видом радостного смирения, что поразили меня совершенно. Все приветствовали появление аббата, и то, что он произнес в отношении меня, значительно увеличило ревность на лицах мужчин.

— Принцесса Гвинет, я буду рад услышать новости о моем старом друге аббате Ненниусе, поскольку среди нас находится гость, который только что прибыл из его обители.

— В таком случае скоро вам представится возможность вволю поговорить о своем старом друге, преподобный отец, — ответила Гвинет, глянув в мою сторону. — Но пока я предлагаю вам посидеть рядом с нами и послушать истории, которые расскажут барды.

Аббат с уважением исполнил просьбу принцессы, а бард, подогреваемый интересом девушки, прочистил горло и начал свою повесть:

— Я собираюсь рассказать вам историю Кассивелауна аб Бели, — начал он, привлекая внимание публики и обводя ее томными глазами. — Кассивелаун был королем тринобантов, и римляне называли его Касваллоном. Жил он в крепости Камулодунуме, главном городе королевства ужасных тринобантов. Само зло, как утверждали римляне, боялось этого племени, ибо именно из-за него они так никогда и не смогли взять острова Британии! — улыбнулся бард, и все закричали «ура!». Потом все пригубили кубки и снова наполнили их элем.

— Кассивелаун обладал капюшоном, который делал его невидимкой, и с помощью этого волшебного инструмента он следил за всеми своими врагами. Словом, его враги постоянно попадали в расставленные им ловушки. Он пересекал моря вплоть до французской Британии, где однажды высадился с сильной армией. Целью его было освобождение Флур, дочери Майнаха Горра, похищенной Мврчаном, коварным Уэльсским принцем, который заключил договор с Римом, — тут бард сделал эффектную паузу, слушатели затаили дыхание и стали еще более нетерпеливо ждать окончания истории. Слава Браги в сравнении с этим бардом, конечно, померкла бы немедленно.

— Кассивелаун разбил римлян, в опасной битве победил Мврчана и получил прекрасную принцессу, с которой прожил долгие годы в Гвасгвине, славясь своей честностью и никогда не делая никому ничего дурного. Но он был неприкосновенен, и никто не осмеливался заглянуть в лицо Кассивелауну, когда он гневался, даже римляне!

Крики и восторженный свист огласили стены зала при очередном упоминании о римлянах. Женщины, счастливые, словно дети, бросили в воздух лепестки цветов, и на лицах их засветилась неподдельная радость. И зал, который еще минуту назад казался мне мрачным и суровым, неожиданно превратился в место оживленных совместных воспоминаний. Этот бард явно знал, как правильно повести рассказ, и я сам искренне хлопал ему. Заметив мое внимание, он сделал мне предложение, которое прозвучало в определенном смысле как наказание.

— Подойди сюда, норманн, и расскажи нам свою историю. Например… поведай нам о своих богах.

— Но этот человек прибыл от преподобного Ненниуса, он больше не язычник, — вмешался аббат, выказав мне таким образом высшую степень уважения.

— Ничего, я все равно могу вам рассказать немного о верованиях людей с севера, хотя после проведенного Ненниусом обряда крещения христианство поглотило меня окончательно, а прошлые мои верования сровняло с землей. Но слушайте.

Царствует у норманнов Один, правитель асов, расы норманнских богов, и одновременно их отец. Другая раса подчинена расе асов и связана с ней — это раса ванов. Один правит всеми вне зависимости от могущества остальных богов. Все боги служат Одину, который есть отец Валгаллы, и сыновьями его становятся все, кто погиб в битвах. В Норвегии его называют еще Альфедр, а Валгалла — это грандиозный дворец в Асгарде, где сраженные в битвах воины весь день и всю ночь пируют до того часа, когда наступит Рагнарек — время гибели мира. И тогда все они вступят в великий бой на стороне Одина, Тора и других богов-воинов. Тор — это бог грома и войны, он почти так же могуществен, как Один, и всегда пользуется своим молотом, мьелльниром, который при броске возвращается обратно ему в руки. Тор сеет страх и разрушение среди врагов. Есть еще Локи, бог обмана и шельмовства, который правит вместе со своим любимцем великаном Ангрбодой. К ним примыкает и огромный волк Фенрир, и Йормунганд, мировой змей, которые, объединившись, начали великое разрушение мира. Но тогда Один объединился со своим сыном Тором, с девятью валькириями и другими военными богами и героями, павшими в битвах и живущими в Валгалле в ожидании того момента славы, когда все начнут сражаться за своих богов. Теперь наступили сумерки богов.

Поэтому вы должны понять, насколько для норманнов важны битвы и как вы должны приготовиться к наступлению их чудовищных армий. Получив такую возможность, я хочу еще и еще раз предупредить вас. — Тут я понизил голос почти до шепота, чтобы потом поднять его во всю силу моих молодых легких. — Короли, которых я знаю и которые убили моего отца Морского Волка, Хладнокровного, не имеют ни чести, ни совести. Они последователи подлого бога Локи, и они сделают все, чтобы поставить этот остров на колени и сравнять все королевства Британии с землей. Не забывайте — в их распоряжении больше десяти тысяч человек!

Все затихли, ибо слишком трудно было не понять из моих страшных слов намерений норманнов, слишком богата и прекрасна была Британия, чтобы они отказались приходить сюда снова и снова и в который раз завоевывать ее. По залу, подобно ледяной волне, прокатился страх, казалось, густой холодный туман на мгновение окутал высокий зал, и какие-то призрачные руки пригнули плечи всех сидящих.