Альфред Бестер - Миры Альфреда Бестера. Том 3

• Название: Миры Альфреда Бестера. Том 3
• Автор: Альфред Бестер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-235-5

«Голем 100» — роман экспериментальный даже для такого мастера пиротехнической прозы, как Альфред Бестер. Музыка, графика, ритм — все служит целям усиления эмоционального «удара» Насколько удачен получившийся «конгломерат» — судить читателю.

В книгу включены также два рассказа, характерных для позднего периода творчества писателя.

Содержание:

Голем¹⁰⁰, роман (перевод Е. Никитиной)

Кто-то там наверху меня любит, рассказ (перевод Г. Емельянова)

Прекрасная Галатея, рассказ (перевод Н. Ивановой)

Иллюстрации: Jack Gaughan

---

Обычно Гретхен расставалась с ним около полуночи и сидела в засаде через дорогу от его Оазиса до двух ночи. В эту ночь он вышел через полчаса после нее. Она пошла следом. Изучив отчет Салема Жгуна, она знала, чего ей ждать. Быстро забежав вперед и подражая самой простецкой для Гили непрерывной скороговорке, она загундосила:

— Эймужик амужик погодьдяденька!

Блэз остановился и добродушно взглянул на нее, явно не узнавая. Он и сам был почти неузнаваем: шустрый, игривый умница Шима исчез, а вместо него было остекленелое существо, двигавшееся и говорившее с темпераментом черепахи.

— Да, милочка?

— Мужик если тудавот ыдешь можнояпойду с тобой а мужик ябоюсь дяденька ужепозна дяденька.

— Ну конечно, милочка.

— Спасибо дяденька ядомой иты домой амужик?

— Не совсем.

— Куда пойдешь там впорядке амужик нехочу тебе дяденька плохого ейбо дяденька.

— Ничего и нет плохого, милочка. Не беспокойся.

— Тогдачеготы ваще дяденька делаешь? Его губы тронула улыбка:

— Выслеживаю кое-что.

— Кого следишь акого?

— Нет, не кого, а что.

— Ну ачто зачто такоедяденька?

— А ты любопытная девочка. Как тебя зовут?

— Грех воткак этовместо Гретхен акак тебя мужик люди кличут?

— Меня что?

— Имя-то есть дяденька?

— Имя? Ну конечно. Можешь звать меня Хоч… Да-да, господин Хоч. Так меня и зовут. — Он помолчал, заколебавшись, потом сказал, что ему пора сворачивать налево.

— Тутавот влевато господин Хочхороший ия иду мужик.

Она видела, что за внешним оцепенением все его чувства напряжены до предела, и продолжала молоть языком гораздо тише — только как фон. Не отставала от него, пока он крутил и петлял по улицам, тупичкам и переулкам, и все время бубнила, что этим вот путем она как раз идет домой. У нее были сомнения, замечает ли он вообще ее присутствие, поэтому у какой-то жуткого вида помойки Гретхен была поражена, когда он отечески придержал ее за плечо и велел подождать, пока он сходит и посмотрит, не опасно ли там. Господин Хоч скрылся — и не появился вновь.

— Семь раз я повторяла такие прогулки с доктором Шимой, — докладывала госпожа Нунн правлению «ФФФ». — Все были по-своему очень важны, потому что каждый раз он невольно чем-нибудь способствовал диагнозу. Жгун совершенно прав — это действительно фуга, просто классический случай.

— И причина?..

— Следы, оставленные феромонами.

— Чем-чем? Феромонами? А что это, будьте любезны?

— Я полагала, что, занимаясь, среди прочего, и химией, вы, господа, знакомы с этим термином.

— Мы не ученые, госпожа Нунн.

— Разумеется. Вижу, что придется объяснять. Это займет некоторое время, поэтому прошу вас, не требуйте от меня изложить вам ход мысли, дедукцию и индукцию, которыми я пришла к своим выводам.

— Хорошо.

— Спасибо, мистер Коупленд. Вы все слышали о гормонах, внутренних выделениях желез, которые побуждают к действию разные части организма. Феромоны — это внешние выделения, побуждающие к действию другие организмы; немая речь химических соединений.

— Нельзя ли поподробнее, госпожа Нунн? Все это для нас трудновато.

— Конечно, прошу. Лучшим примером языка феромонов служит поведение муравьев. Положите неподалеку от муравейника кусочек сахара. Муравей-работник наткнется на него, поест и двинется домой. И часу не пройдет, как весь муравейник будет непрерывной цепочкой сновать к сахару и обратно — в точности по феромоновому пути, проложенному первооткрывателем.

— Сознательно?

— Неизвестно. Возможно, что, как пчелиный танец, рассказывающий о том, где и в каком направлении еда, это делается намеренно, а может, и нет. Но точно известно, что феромон — мощный возбудитель.

— Поразительно! И наш доктор Шима?..

— Вынужден идти по следу притягивающих его человеческих феромонов.

— Что такое? Хотите сказать, что мы их тоже оставляем?

— Ну конечно. Уже доказано, что женщина бессознательно оставляет за собой след феромона, который возбуждает и привлекает мужчин.

— Поразительно!

— Это известно уже довольно давно. Ну так вам теперь, надеюсь, понятно, что ваш доктор Шима впадает в фугу и идет по феромоновым следам.

— Так-так, outre[5] поворот у нашего Носа. В этом что-то есть, госпожа Нунн. Есть смысл. Ну и какие следы так манят его? Женщины?

— Нет. Жажда смерти.

— Что такое?

— Жажда смерти.

— Госпожа Нунн!

— Ну что вы, право, сударь! Неужели вам неизвестно о таком слагаемом человеческой психики? Многие люди страдают от неосознанной, но мощной тяги к саморазрушению. Некоторые психиатры даже считают, что у всех нас это есть. Очевидно, такое желание оставляет феромоновый след, который и чует Шима… полагаю, что лишь в некоторых особых случаях… и он вынужден идти по следу.

— А потом?

— Очевидно, он удовлетворяет желание…

— Невозможно!

— Чудовищно!

— Что там она болтает!

— Наш чувачок удовлетворяет жажду смерти! Кокает тех, кто хочет помереть. Летальный-Один.

— Именно так, господа.

— Очевидно! Очевидно! — бушевал председатель. — Доктор Шима? Убийство? Чушь! Я требую неопровержимых доказательств при таком дичайшем обвинении!

— Очень хорошо, сударь, вы их получите. Мне еще один-два вопроса нужно окончательно прояснить, прежде чем я выполню соглашение, но боюсь, что при этом он испытает глубокое потрясение.

* * *

— Это жестокое и непривычное наказание для моих рук, — жаловалась Мери Наобум. — Им в старину что — действительно приходилось проталкивать иголки пальцами?

— Именно так! «Рука чувствительна, пока ее не натрудишь» — «Гамлет», Акт V, сцена 1.

Давайте покончим с этим.

— Я с тобой, Сара. Мне это дело обрыдло.

— И мне, Ента. Голосуем: кто за то, чтобы похерить стегальные посиделки? Прошу поднять руки. Да не ты, Пи. Шесть из восьми. Принято.

Нелл Гвин с усмешкой отметила, что Угадай и Откатай как всегда вносят раскол.

— Не раскол, а разлад.

— Что теперь, Реджина? — спросила Гули.

— Ах ты, Господи, у меня просто иссякает воображение. Что, если снова позвать Люцифера?

— Не возражаю, — буркнула Ента. — Может, его хватит на то, чтобы закончить это паршивое покрывало.

— Реджина, дамы, внимание! Новости — с пылу, с жару! Мой Нудник сказал, что мы вовсе не как надо вызываем Дьявола.

— Да ну? Говори же, Нелл!

— Нудник говорит, что мы живем в двадцать втором веке, поэтому нам не годятся все эти средневековые штуки, а говорить надо на обычном языке.

— Ох, сколько труда зря! Но почему?

— Он сказал, что Люцифер нас, наверное, слышит, но когда он хочет ответить, то попадает в то время.

— Это мысль. Наверное, и демоны могут ошибаться.

— Ясное дело, ведь в них так много человеческого.

— А что он предлагает, Нелл?

— Двоичный код, как в компьютерах. Нудник нам составил программу. Вот, я ее захватила с собой:

2.047

1.799

2.015

1.501

1.501

1.025

1.501

1.501

2.015

1.799

2.047

— Да что же это! Он над нами смеется, точно.

— Нет, сударыни, это, изволите видеть, самоновейшее волшебство.

Компьютер сам переводит десятичные в двоичные и нолики, а уже из них образуется крест — такой зловещий, злокозненный, злопакостный, что ни один черт не устоит, если он себя уважает.

— Как ты, Реджина?

— Стоит попытаться, но и сами мы не будем сидеть, сложа руки. Возьмемся за дело как следует! Принесем кухонный компьютер, поставим его в пентакль, станем вокруг на колени и так захотим, чтобы это случилось! Изо всех сил!.. Пи-девка, неси свечи, вонизмы и компьютер!

* * *

11111111111

11100000111

11111011111

10111011101

10111011101

10000000001

10111011101

10111011101

11111011111

11100000111

11111111111

— Пречистая сила! Поглядите на эту перфоленту!

— Лучше сказать «нечистая сила», Гули.

— Но там только единички и нули.

— Ну да, это двоичный код, Мери. Хотя погляди, какой из ноликов рисунок получается!

— Ой, это нехороший крест из Соломоновой Печати! Точно как мы пытались сделать на покрывале!

— Вот именно! Мой Нудник — гений!

— И Сатана действительно явится?

— Если уж и компьютер его не вызовет, тогда ничто не поможет.

— Тихо, дамы. Мы должны молиться, а не шептаться. Прошу вас!