Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья

• Название: Срединное море. История Средиземноморья
• Автор: Джон Норвич
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-052189-0, 978-5-403-02767-0

Средиземноморье. Колыбель цивилизаций. Тут не единожды сталкивались Восток и Запад, ислам и христианство. Перед вами история Средиземноморья — от финикийских и египетских мореплавателей до Первой мировой войны!

---

До этого момента император Максимилиан, формально добавив авторитета лиге своим участием в ней, пальцем о палец не ударил, чтобы помочь ей. Он до сих пор не послал армию и даже официально не объявлял войны до 29 мая, когда прошло уже три недели после битвы при Аньяделло. Новость об отвоевании Падуи, однако, заставила его действовать. В августе разношерстная неповоротливая армия двинулась в сторону города; по пути к ней присоединялись все новые силы: несколько тысяч французов, отряд испанцев и менее крупные соединения из Мантуи, Феррары, а также папские силы. Тем временем Максимилиан решил временно устроить главную квартиру в Азоло, во дворце кипрской королевы, которая вместе со своим многочисленным окружением поступила весьма разумно, бежав в Венецию при первом известии о его приближении.

Пока имперская армия собралась и приготовилась действовать, прошел целый месяц, и у падуанцев была масса времени, чтобы укрепить оборонительные сооружения города и значительно пополнить запасы продовольствия, воды и вооружения. Когда 15 сентября осада наконец началась всерьез, жители города вполне могли защитить себя. Две недели тяжелая артиллерия обстреливала стены с северной стороны, превратив их в руины, и тем не менее каким-то образом все атаки оказались отбиты. В конец концов император оставил свои попытки. Отдав поспешные распоряжения оставить часть его войска в Италии под командованием герцога Аихальтского, дабы разместить гарнизоны в других городах с менее строптивым населением и обеспечить присутствие военной силы, на случай если возникнет необходимость, он повел свою неповоротливую армию через Альпы, туда, откуда она пришла.

Венецианцы торжествовали. Само по себе восстановление власти над Падуей уже являлось победой, но удержать с успехом город против армии в 40 000 человек — это был настоящий триумф. А вскоре последовали и новые. В ноябре Анхальт сдал Виченцу без какого-либо серьезного сопротивления, а в последующие недели все больше и больше городов добровольно поддерживали Венецию. Услышав об отвоевании Падуи, папа Юлий впал в неистовую ярость, а когда после предпринятой Максимилианом неудачной осады узнал, что Верона тоже, вероятно, изменила и что герцог Мантуанский взят венецианцами в плен, то, как рассказывают, швырнул наземь свою тиару и хулил святого Петра. Но он остался неумолим, и венецианцы начали понимать, что, несмотря на недавние успехи, ситуация не претерпела существенных изменений. Лига по-прежнему была сильна; армия императора сохранила мощь. Французы в Милане также точили мечи. Венеция же по-прежнему пребывала в одиночестве; ее армия потерпела поражение, казна опустела, поступление доходов от континентальных владений по большей части прекратилось, и при этом у нее не было ни одного союзника. Когда венецианцы обратились за помощью к Англии, новый король Генрих VIII выразил сочувствие, но не предложил никакой реальной помощи. Наконец в отчаянии, переступив через свою гордость, они воззвали даже к султану, но не получили никакого ответа.

К концу года венецианцы полностью истощили свои силы и вынуждены были принять условия, на которых папа Юлий предлагал им мир. Как и следовало ожидать, они оказались тяжелыми. Республика не могла более сама назначать епископов и других духовных лиц. Это должно было вознаградить папу за все его затраты в попытке отвоевания принадлежавших ему ранее территорий и за сокращение его доходов. В будущем Адриатика становилась открытой для всех; все таможенные сборы, налагавшиеся Венецией на иностранные суда, отменялись. Наконец, в случае войны с турками, республика должна была снарядить за свой счет не менее пятнадцати галер. 24 февраля 1510 г. в ходе долгой и унизительной церемонии перед центральными воротами собора Святого Петра пятерым посланцам Венеции пришлось простоять на коленях больше часа, пока соглашение не было полностью прочитано; затем двенадцать присутствовавших здесь же кардиналов дали им двенадцать символических ударов розгами. (Сама порка была милостиво отменена.) Лишь когда венецианцы поцеловали ноги папе и получили отпущение, огромные врата открылись; все общество торжественно проследовало внутрь и вознесло молитвы близ главного алтаря, прежде чем отправиться слушать мессу в Сикстинскую капеллу, — все, кроме папы, который, как в своем отчете объяснял один из венецианцев, «никогда не посещает эти данные службы».

Новости о примирении папы с Венецией не слишком обрадовали его союзников, других членов лиги. В особенности старались французы, которые сделали все, что могли, чтобы отговорить его от этого шага, и, что подозрительно, посол Франции, а также империи и Испании (все они находились в Риме в тот момент), отсутствовали на церемонии отпущения. Если бы папа знал, какие последствия будет иметь эта церемония, его неодобрение уступило бы место тревоге и ужасу. Папа свел счеты с Венецией, но теперь пришла очередь Франции.

Если рассуждать объективно, резкая перемена в действиях папы была достойна презрения и осуждения. Подвигнув французов выступить против Венеции с оружием в руках, Юлий теперь отказался дать им награды, которые сам же и обещал, жестоко обрушившись на них и излив всю свою злобу, прежде обращенную против венецианцев. Напротив, если еще недавно он был главным виновником обнищания и унижения Венеции, то теперь он неожиданно оказался ее спасителем. Он не только выступил могущественным ее защитником, которого она столь отчаянно искала, но и взял главную инициативу на себя. Теперь республика могла уйти со сцены. Отныне война должна была вестись в первую очередь между папой и королем Людовиком, а также его главным союзником в Италии герцогом Феррарским. Солеварни герцога в Комаччо и папские солеварни в Червии служили яблоком раздора между ними; более того, будучи мужем Лукреции Борджиа, герцог был зятем папы Александра VI — этого, в глазах Юлия, было более чем достаточно, чтобы подписать ему приговор.

Как всегда, папа боролся со своими новыми противниками всеми доступными ему средствами — военными, дипломатическими и духовными. Первое его военное предприятие против французов — попытка в 1510 г. изгнать их из Генуи — окончилось неудачей, но в дипломатической сфере он нанес им более меткий удар: несколько недель спустя признал Фердинанда Арагонского королем Неаполитанским, оставив без внимания давние претензии короля Людовика как представителя дома Анжу. Вскоре после этого в булле, написанной таким языком, что у святого Мартина волосы встали бы дыбом, он проклял и отлучил от церкви герцога Феррарского. К этому времени возраст папы приближался к семидесяти. В октябре, находясь в Болонье, где он тяжело заболел жестокой лихорадкой, он едва не попал в плен к французам, которые через несколько месяцев взяли город.[201] Еще один приступ болезни последовал летом 1511 г., во время которого положение казалось безнадежным. Но энергия, с которой он проводил свою политику кары и мщения, не слабела, и осенью он поправился настолько, что объявил о создании новой Священной лиги, на сей раз против Франции.

Король Людовик, однако, разыграл теперь новую сильную карту — своего племянника Гастона де Фуа, герцога де Немура, который в возрасте двадцати двух лет успел зарекомендовать себя одним из самых выдающихся полководцев своего времени. В феврале 1512 г. Немур начал головокружительную кампанию против папских и испанских войск; она завершилась в Пасхальное воскресенье близ Равенны, где произошла самая кровавая битва с момента вторжения Карла VIII, имевшего место почти двадцать лет назад. Когда она утихла, почти десять тысяч испанцев и итальянцев остались лежать на поле боя. Однако это была пиррова победа. Одна только французская пехота потеряла более 4000 человек; большая часть командиров — включая самого Немура — также погибли. Останься в живых, он, возможно, сплотил бы вокруг себя остатки своей армии и двинулся на Рим и Неаполь, заставил папу пойти на уступки и вернул королю Людовику неаполитанский трон; история Италии выглядела бы во многом иначе.

К этому времени расстановка сил среди трех главных участников войн Камбрезийской лиги менялась уже дважды. Вначале Франция и папство объединились против Венеции, затем Венеция и папство — против французов. Оставалось лишь Венеции и Франции создать коалицию против папства — что они и сделали, закрепив свой союз в марте 1513 г. Блуаским договором. Венеция, укрепив свою позицию на континенте, была решительно настроена не дать папе и императору поставить ей подножку, и так как французы более не представляли для нее никакой опасности, они, очевидно, являлись ее союзниками. Но на деле ситуация изменилась еще до подписания договора: 21 февраля 1513 г. семидесятилетний Юлий II скончался в Риме. Совершив один из самых постыдных актов официального вандализма в истории христианства, он полностью уничтожил собор Святого Петра. Новое здание работы архитектора Браманте едва начало строиться; осталась лишь одна крохотная часовня, в которой созванные кардиналы могли бы избрать нового папу. Их размышления показались чересчур долгими для тех, кто охранял конклав: пытаясь ускорить события, они постепенно уменьшали количество провизии (вначале во время каждой трапезы стали подавать только одну миску еды, а затем перевели собравшихся на полностью вегетарианскую диету). Но даже при этом прошла целая неделя, прежде чем был объявлен их выбор: он пал на кардинала Джованни деи Медичи, который принял имя Лев X.