Петер Нойман - Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945

• Название: Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945
• Автор: Петер Нойман
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9524-5063-9

Шокирующий рассказ Петера Ноймана, бывшего офицера СС, – типичный образец истории о том, как молодой человек из скромной немецкой семьи, оболваненный гитлеровской пропагандой, становится убежденным нацистом. С оружием в руках новоиспеченный офицер СС уверенно зашагал по чужой земле с целью восстановить «справедливость» в отношении великого немецкого народа! С чудовищной откровенностью он описывает, как войска СС грабили население, проводили карательные операции, допросы и казни партизан, убийства мирных жителей. Уверенный в своей правоте, Нойман возмущается решимостью «проклятых» русских отвоевать свою землю и их нежеланием служить рейху. А когда Германия проиграла войну, Петер Нойман, так и не осознав преступности своего пути, сожалеет только об одном – что его не убили.

---

Она стала серьезней.

– Знаю об этом не больше чем вы. Сама здесь только три дня. Можете быть абсолютно уверены, что, если бы я находилась здесь несколько дольше, мы бы не разговаривали друг с другом в данный момент. Возможно, меня бы уже… заказали! Могу сообщить лишь то, что мы, то есть, понимаете, девушки, живем в общих комнатах на шесть или двенадцать постелей. За нами смотрят «юнгмедельфюреринен» (Jungmädelführerinnen – функционеры Союза немецких девушек, ответственные за 150 других девушек. – Ред.) из БДМ. Выбранные девушки… исключаются из списка обитательниц спальни и перемещаются в другое отделение, имеющее дело с правовыми вопросами брачного союза и, конечно, с будущими детьми, которых он может произвести. Потому что мы должны помнить, для чего мы здесь, – тихо закончила она, глядя в сторону. – Странный долг, который требует страна, не правда ли?

Я покачал головой и поднялся.

– Все это слишком сложно для нашего понимания. Потанцуем?

Она кивнула в знак согласия, и мы вышли на танцевальное пространство.

По радио играли блюз или что-то в этом роде. Лоб девушки приблизился к моим губам, и я чувствовал аромат духов, исходивший от ее светлых локонов.

– На самом деле все это очень глупо выглядит, – вздохнула она.

– Мы могли бы встретиться обычным способом на вечеринке и стать добрыми друзьями без обязательного условия разделить постель.

Я крепко держал ее вблизи себя. Мы медленно танцевали среди других пар.

– Вы действительно полагаете, что встреча парня и девушки в обычном порядке так уж сильно отличается? – спросил я. – Если не лицемерить, то я думаю, это одно и то же. После первоначальных нескольких минут мужчина оценивает свою жертву, а женщина готова ею стать при условии, что за это будет заплачена определенная цена и что мужчина соблюдает правила игры или моральный кодекс, если вам угодно.

Она пожала плечами.

– Чего говорить об этом? Я уверена, что вы правы. Это лучший способ поведения. Во всяком случае, вы мне нравитесь, – прошептала она мне в ухо. – Не буду спрашивать, нравлюсь ли я вам. Вы меня выбрали. Надеюсь, не просто от скуки.

Я не ответил. Как бы то ни было, музыка прекратила играть, и мы вернулись на свои места.

После танца мы долго сидели рядом и непринужденно болтали о разном.

Около полуночи она посмотрела на часы и предложила:

– Не пойти ли нам к тебе? Мне надоела эта музыка, болтовня и шум. А тебе?

Улыбнувшись, я согласился.

Мы поднялись, и я вдруг почувствовал себя ребенком, которого ведут за руку. И все же я проехал несколько сотен километров просто для того, чтобы продемонстрировать свою мужскую состоятельность.

Перед тем как подняться на второй этаж здания, предназначенный для этой цели, я кое-что вспомнил.

– Кажется, нам нужно сначала проштамповать наши карты. Так написано на памятке, которую мне вручили.

Теперь настала очередь Лизалотты покраснеть.

Выполнив эту необходимую формальность, похожую на некий брак-экспресс, – мы пошли в мою комнату.

Когда мы взбирались по лестнице, я вдруг вспомнил о Бригитте. Но вслед за этим пришло убеждение, что я прибыл в горы Ротхаргебирге не для забавы, но для служения своей стране.

Как только мы вошли в комнату, Лотта небрежно сбросила жакет и села на кровать, скрестив ноги.

– Вот и я, герр Петер Нойман. Машина для производства детей в вашем распоряжении. – Ее смех прозвучал фальшиво. – Ты не думаешь о том, как ужасен бизнес по продаже женского тела в качестве инструмента деторождения?

Я сел рядом.

– Успокойся, Лизалотта. Ты не торгуешь телом. Ты предоставляешь его Германии, а это уже другой вопрос.

Я погладил ее по голове. Потом моя рука скользнула к ее плечам, перебирая локоны густых светлых волос, и переместилась далее по телу.

Она отдавалась мне с какой-то отчаянной решимостью. Но у меня не было чувства, что она принадлежит мне полностью и без остатка. Лотта не отводила от меня взгляда, в выражении ее лица запечатлелся вызов. Только по истечении некоторого времени, когда уже невозможно было сдерживаться, она действительно позволила себе предаться естественному влечению.

Позднее, когда она прижалась ко мне, я поместил ее голову в изгиб своей руки.

– Петер, как ты думаешь, если у нас будет сын, он будет похож на нас?

– Сын или дочь, Лотта. Мне хотелось бы, чтобы у нее были твои глаза, ротик, волосы… Ну, и что-то от меня. Чтобы ты всегда помнила своего Петера.

– Как все это смешно. Мы сблизились всего на один раз. Затем акт совершился, и ты уходишь. Я же больше никогда не увижу тебя снова.

– Почему, милая, ты говоришь «никогда»? Жизнь полна сюрпризов.

Не открывая глаз, она провела рукой по моему лицу, словно лицу слепого.

– Скажи, Петер, ты обручен? У тебя есть девушка? Ты расскажешь ей об этом?

– Давай говорить о чем-нибудь другом, Лотта. Почему ты не расскажешь, как оказалась здесь? Вы все здесь добровольно?

Она прижалась ко мне теснее и издала мяукающий звук, как кошка.

– Добровольно – да, если тебе угодно так выразиться. В большинстве своем мы из БДМ, где применяются разные способы давления, чтобы уговорить нас, упирая все время на патриотизм, конечно. Во всяком случае, тебе грозит масса неприятностей, если откажешься, бесконечная нервотрепка.

Она чуть отодвинулась.

– Не заставляй меня углубляться в это, Петер! Это так глупо, в этом нет смысла. Во всяком случае, я действительно не могу с уверенностью сказать, как получилось, что я оказалась здесь. Думаю, мне стало все ясно только тогда, когда я приехала в Шмалленог. Но было уже поздно.

Она поцеловала меня, и я снова ее обнял.

В последующие несколько дней мы жили как настоящие муж и жена.

Когда пришло это ощущение, мы стали обедать в одной из небольших гостиниц в долине или на природе, в чаще леса. Мы обследовали соседнюю местность от Виллингена до берегов Рура или Эдера.

Повсюду в горах Ротхаргебирге располагаются маленькие деревушки с домами, выкрашенными в разные цвета, с растущими на стенах цветами, с крышами, покрытыми красной черепицей, которая сверкает полировкой. В Альтенхундене, Бад-Берлебурге, Винтерберге и Эрндтенбрюкке находятся другие питомники Лебенсборна. Здесь и там можно видеть высокие, побеленные здания в стиле модерн, госпиталь или дом материнства. Можно встретить недавно построенные обычные дома для проживания матерей и детей, где они остаются несколько месяцев и даже лет после рождения, в зависимости от обстоятельств.

Оплачивает проживание Третий рейх.

Лизалотта выглядела несколько подавленной, когда мы проходили мимо этих высоких домов, похожих на бараки. Она, несомненно, думала о том времени, когда ей придется жить в одной из этих каменных клеток со своим ребенком – с нашим ребенком.

Однажды в полдень, когда мы лежали на весенней травке, глядя в небо и наблюдая облака причудливых форм, она вдруг попросила меня показать карту, которую мне выдали по прибытии в Шмалленог (Шмалленберг. – Ред.).

В карте было записано среди прочих вещей, что, став партнерами, мы не можем менять своего решения. На карте, помеченной словом «Мужчина», констатировалось, что в самых исключительных обстоятельствах нас могут попросить перебраться в другие питомники.

Лотта читала это, надув губы.

– Итак, если тебя попросят, тебе придется уйти и спать с другой девушкой? Боже, как отвратительны эти люди!

Я улыбнулся:

– Не беспокойся, глупышка! Пока вопрос об этом не стоит. И не забывай, что у нас, к сожалению, осталось всего два дня для совместного проживания.

Она настороженно посмотрела на меня:

– Ты будешь мне писать, Петер? Впоследствии?

– Обещаю.

Затем мы расстались.

Для других парней из Зонтхофена, которые тоже нашли единственную в мире девушку на шесть дней, было так же трудно завершить это удивительное испытание, как и мне.

Лотта поклялась, что напишет мне, как только тесты покажут результаты нашего искусственного любовного романа.

«Искусственного» – это неточное слово. Мы с Лоттой познали немного счастья.

Поразительное испытание в жизни мужчины.

Слезы, поцелуи, обещания. И поезд отходит.

Завтра я буду в Зонтхофене, еще на несколько недель.

Глава 7 ПОБЕДА

Виттенберге. 24 июня 1940 года. В поезде, который вез меня сюда из Зонтхофена, я узнал о капитуляции Франции.

На вокзале Лейпцига царило необычайное оживление. Мы с Францем видели бегущих в разных направлениях людей. Они задавали друг другу вопросы и обнимались без видимой причины.

Внезапно дверь нашего купе открыла женщина и, увидев на наших лицах вопросительное выражение, прокричала:

– Подписано перемирие. Война окончена!

Да, позавчера было подписано перемирие в старом железнодорожном вагоне в Компьеньском лесу, месте, где Германия была унижена в 1918 году.

Генерал Кейтель (в июле был произведен в фельдмаршалы – Ред.) заставил генерала Хюнцигера подписать документ о капитуляции Франции из двадцати трех пунктов.