Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида

• Название: Хризалида
• Автор: Варвара Малахиева-Мирович
• Жанр: Поэзия
• Год: 2013
• ISBN: 978–5–91763–131–8

Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович (1869, Киев — 1954, Москва) — автор почти четырех тысяч стихотворений. Первые ее сохранившиеся стихи датируются 1883-м годом, последние написаны за год до смерти. Подруга Льва Шестова и Елены Гуро, Даниила Андреева и Игоря Ильинского, переводчица Бернарда Шоу и «Многообразия религиозной жизни» Уильяма Джеймса, Малахиева-Мирович — старейший автор неофициальной литературы, оставшийся до конца дней верным символизму, но открывший внутри символистской системы возможности иронически отстраненного реалистического письма.

Основу издания составил свод избранных стихотворений поэта, никогда не появлявшихся в печати, а также единственная изданная при жизни книга стихотворений «Монастырское» (1923) и немногочисленные прижизненные публикации.

---

«Я иду одна тропинкой белой…»

Я иду одна тропинкой белой.
Под ногой моей кристаллы льда.
За чертой лесов заиндевелых
Золотятся в туче купола.

Тишины великой несказанной
На полях померкнувших печать.
Было больно, непостижно, странно,
Было страшно сердцу умирать.

А теперь под белым покрывалом
Спит оно и в зимнем сне своем
Помнит только город небывалый,
Над земным вознесшийся путем.

19 февраля 1917, Звенигород

«Бабочка крылом меня задела…»

Бабочка крылом меня задела,
Пролетела мимо глаз,
На плече, трепещущая, села
И взвилась, и в сумрак унеслась.

Где она? Куда, мой дух овея,
Смутной тайной спряталась она?
Из Аида пленная Психея
Иль из гроба вставшая от сна?

Или это весть о близком чуде,
О свободе, вечной и святой?
Я уйду, исчезну, я не буду
Никогда, нигде ничьей рабой.

[1917] Киев

«Много ли нужно раненой птице?..»

Много ли нужно раненой птице?
Кусочек неба, кусочек земли,
Капля воды, через силу напиться,
И нужно, чтоб люди к ней не пришли.

Чтоб не коснулись крыла больного,
Дробинку в сердце не стали искать,
Чтоб не посмели ни вздохом, ни словом
Таинству смерти мешать.

[1917] Киев

«Ливень, проливень. Шумные всплески…»

Ливень, проливень. Шумные всплески
На стекле дождевой занавески,
Молний яростный блеск.
Оглушительный треск
Исполинского грома
Близко-близко от нашего дома
Старый дуб расколол пополам.
Любо тешиться в небе громам!

[1917] Киев

«Хорошо вечереющим лугом…»

Хорошо вечереющим лугом
Одному, навсегда одному,
Разлучившись с единственным другом,
Уходить в многозвездную тьму,

И дышать придорожной полынью,
И омыться душистой росой
Перед тем, как в небесной пустыне
Затеряться незримой звездой.

[август] 1917, Злодиевка

«Светлой, гордой и счастливой…»

Наташе

Светлой, гордой и счастливой
Я во сне тебя видала
И молитвой усмиряла
Сердца трепет боязливый.

Ты во сне была царицей,
Вся в парче и в жемчугах.
Были глаз твоих зеницы
Как зарницы в небесах.

Я была рабыней пленной
И на твой приветный зов
Подняла глаза смиренно
От цепей и жерновов.

И, дивясь красе и власти,
Долу взор не отвела…
…И с улыбкою участья
Ты кинжал мне подала.

[1917] Киев

«В сердце лезвие измены…»

В сердце лезвие измены
Вскрыло вновь былую боль.
Стали тесны жизни стены,
Снится даль надмирных воль.

Без желанья и преграды
Колесниц небесных ход,
Храма звездного лампады,
Чистых духов тихий лет.

1917, Киев

Облако

Алле Тарасовой

Помнишь знаменье из света
В час закатный в облаках?
В жемчуг розовый одетый
Ангел Нового Завета
С арфой пламенной в руках.

Ангел, тающий на тверди,
В темно-блеклой бирюзе,
Был он гнев и милосердье
И в молитвенном усердьи
Таял в радужной слезе.

И в лесу, в упавшем мраке,
Над волной немых песков
Вдруг раздался вой собаки,
И прочли мы в этом знаке
В тьму и пламень чей-то зов.

1917, Злодиевка

«Он всех бесправней на земле…»

Л.И. Шестову

Он всех бесправней на земле,
Его схватили и связали,
Как Прометея на скале,
На камне быта приковали.

И дали меры и весы,
И малых страхов трепетанье,
И разделили на часы
Полет всемирного скитанья.

Но место есть, где он орел,
Где в непостижном раздвоеньи
Он крылья мощные обрел
И нет преград его паренью.

1917, Киев

«Слышен песен лебединых…»

М.В.Ш.

Слышен песен лебединых
За прудами дальний зов.
Успокойся, мой родимый,
Отдохни от наших слов.

Встали белые туманы
От уснувшего пруда.
Спи, мой светлый, мой желанный,
Успокойся навсегда.

Там, где нежно плачут ивы
Над кристальною водой,
Буду ждать я терпеливо
Дня свидания с тобой.

1917, Киев

«Всё это сон. Любовь, борьба…»

Всё это сон. Любовь, борьба,
Возврат, и Смерть, и воскрешенье…
Молчи, Душа. Творись, судьба.
Расти, могильное томленье.

Уж замер вздох в твоей груди,
Уж запечатана гробница.
Еще немного подожди,
И пробуждение свершится.

[1917–1918]. Киев

«Господи, высоко Твой престол…»

Господи, высоко Твой престол.
Долетит ли вздох моей молитвы?
Господи, последний час пришел.
Одолеет дьявол в этой битве?

Новой мукой, пламенем скорбей,
Закали еще мой дух лукавый
Иль сожги его рукой своей,
Но пускай не одолеет дьявол.

[1918]. Киев

«Как тень убитого от места не отходит…»

Как тень убитого от места не отходит,
Где кровь его лилась, где взяли жизнь его,
Так и моя душа и днем, и ночью бродит
Вкруг сердца твоего.

Что нужно ей в храмине тленья,
Следов ли ищет крови пролитой
Или укрыться хочет на мгновенье
От вихрей стужи мировой?

Мой дух о ней, как о тебе, не знает,
Кто жив, кто мертв, и где ваш бедный прах.
Он в каждом взмахе крыльев улетает
Туда, где Солнце Солнц сияет
Ему в нездешних небесах.

[1918]. Киев

«Не задуй моей лампады…»

Не задуй моей лампады,
Не гаси моей свечи,
Дел не надо, слов не надо.
— Веруй, мучайся, молчи.

Только в смерти Божье слово
Разрешит нас до конца
От меча пути земного,
Нам пронзившего сердца.

[1918]. Киев

Старость

Ночи стали холоднее,
Звезды меньше и бледнее,
Все прощания легки,
Все дороги далеки.

Крики жизни дальше, тише,
Дым кадильный вьется выше.
И молитва в час ночной
Жарче солнца в летний зной.

Всё, чему увять — увяло.
Всё земное малым стало.
И с далеких берегов
Неотступный слышен зов.

1918, Киев

«В бессолнечной угрюмости осенней…»

В бессолнечной угрюмости осенней
Тяжелая свинцовая вода,
Как счастья, ждет волны оцепененья
И панциря из голубого льда.

Скуют тоску могучие морозы,
Былую муть заворошат снега.
И белых дней потянутся обозы…
О, как зима долга!..

1918, Киев

«Точило ярости Господней…»

Памяти январских дней

Во дни войны гражданской

Точило ярости Господней
Еще не доверху полно,
Еще прольется и сегодня
Убийства древнее вино.

Ты, засевающий над нами
Твои незримые поля
Земною кровью и слезами,
Ты, чье подножие — Земля,

Зачтешь ли ей во искупленье
Ее кровавые ручьи,
И каждый вздох ее терпенья,
И каплю каждую любви?

1918, Киев

Осенью