Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

• Название: Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века
• Автор: Андрей Андреев
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-9551-0085-7

Первые студенты из России появились по крайней мере на 50 лет раньше основания первого российского университета и учились за рубежом, прежде всего в Германии. Об их учебе там, последующей судьбе, вкладе в русскую науку и культуру рассказывает эта книга, написанная на основе широкого круга источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Подробно описаны ученая среда немецких университетов XVIII — первой половины XIX в. и ее взаимосвязи с Россией. Автор уделяет внимание как выдающимся русским общественным и государственным деятелям, учившимся в немецких университетах, так и прежде мало изученным представителям русского студенчества. В книге приводятся исчерпывающие статистические сведения о русских студентах в Германии, а также их биобиблиографический указатель.

Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей.

---

В Галле первые студенты — братья Мюллеры, к которым летом 1701 г. присоединились И.-Д. Блюментрост (его приезд, очевидно, был связан с проявившимися еще в Москве пиетистскими контактами его семьи) и М. А. Виниус, — провели не более полутора лет. И.-Д. Блюментрост в 1702 г. защитил в Галле диссертацию «Pulsuum theoria et praxis examenata» на степень доктора медицины под руководством профессора Фридриха Гофмана (1660–1742), друга Франке, получившего известность благодаря предложенной им новой медицинской систематике[177]. После защиты Блюментрост отправился дальше в Голландию, откуда морем через Архангельск возвратился в Россию. Сразу же после возвращения он получил звание лейб-медика, заступив, таким образом, на место своего отца, сопровождал Петра I во всех военных походах, управлял придворной аптекой, а в 1719 г. представил проект преобразования медицинского дела в России, вылившийся в учреждение Медицинской канцелярии, которую И.-Д. Блюментрост и возглавил в звании «архиатра» (до 1731 г.)[178].

Еще раньше, чем Блюментрост, в октябре 1701 г. выехали из Галле Петр Мюллер и Матвей Виниус. На обратном пути они задержались в Кёнигсберге у русского посла. Биограф Виниуса указывает, что тот должен был выполнить некоторые поручения царя, в частности, о заключении с курфюрстом нового почтового договора о линии «Кёнигсберг — Тильзит — Вильно — Смоленск — Москва». В 1706 г. Виниус вторично выезжал в Пруссию, по словам того же биографа, «с каким-то поручением по части теологии», что почти наверняка вновь указывает на поддерживаемую через учившихся в университете Галле студентов связь России с кругом Франке. С 1713 г. М. А. Виниус служил при канцелярии Сената переводчиком, но уже через два года скончался: причиной того, что младший Виниус так и не сделал успешной карьеры, биограф называет его леность и беспорядочный образ жизни[179].

От Галле до Кёнигсберга направлявшихся в Россию Мюллера и Виниуса сопровождал магистр философии Галлеского университета Иоганн Вернер Паус. Этот молодой ученый был специально направлен Франке в Москву «для учения школьного греческого, латинского, немецкого, еврейского языков»[180]. Упоминание о деятельности Пауса в России важно для нашей темы потому, что показывает следующую ступень развития контактов между немецкими университетами и русским образованием — создание специальной школы (гимназии) в Москве, преподавание в которой основывалось на широком круге университетских предметов и предоставляло ученикам необходимый начальный уровень знаний, который бы облегчал впоследствии возможность продолжения ими учебы уже собственно в университете.

Такая школа, преподавателем которой Паус стал с момента ее основания, была задумана и открыта в Москве пастором Э. Глюком под названием «Gymnasium Petrinum». О значении этого училища в истории русского образования говорит хотя бы тот факт, что оно явилось первым государственным учебным заведением петровского времени, в задачу которого входила не специальная, как в инженерных или морских школах, а широкая общеобразовательная подготовка воспитанников[181]. Программа обучения в гимназии включала, прежде всего, иностранные языки (немецкий, французский, шведский, итальянский, латынь и еврейский), а также философию, логику, грамматику, риторику, арифметику, геометрию, географию, историю, политику, физику, астрономию, музыку и даже танцы и фехтование.

Пастор Эрнст Глюк, также как и большинство вышеназванных немецких просветителей, посещавших Россию на рубеже XVII–XVIII вв., был выходцем из центральной Германии: он родился в Саксонии, в городе Веттин неподалеку от Галле. Глюк учился теологии и восточным языкам в Гамбурге вместе с Франке, а затем большую часть своей жизни посвятил миссионерской деятельности среди народов Прибалтики — эстонцев и латышей. В его доме в Мариенбурге (Лифляндия) воспитывалась Марта Скавронская, в будущем супруга Петра и императрица Екатерина I, поэтому в 1703 г., после занятия русскими войсками Мариенбурга, Глюк должен был переселиться в Москву на положении «гостя царя Петра» и здесь получил разрешение на открытие вышеназванной школы. Значительную помощь в этом пастору оказал поддерживавший в это время, как мы видели, контакты с Франке генерал-адмирал и глава Посольского приказа Ф. А. Головин[182].

Интерес государства к школе Глюка и ее поддержка, выразившаяся в получении по указу царя ежегодного финансирования из казны в размере трех тысяч рублей, объяснялись, прежде всего, острой потребностью в переводчиках и, вообще, людях, говорящих «на одном языке» с европейцами, которая ощущалась в первые годы петровских преобразований. Еще в 1700 г. Посольский приказ поручил ректору лютеранской школы в Москве Николаю Швиммеру «набирать людей и детей всех русских сословий, чтобы учить их языкам: шведскому, латинскому, немецкому и голландскому». Показателен здесь сам выбор языков, который демонстрирует прямую связь между образовательной политикой государства и его текущими потребностями, которые, как ясно из перечня, определялись Северной войной (шведский), необходимостью учиться мореплаванию (голландский), общаться с иностранными офицерами (немецкий) и — читать ученые книги по латыни (хотя, вероятно, здесь прежде всего имелась в виду подготовка медиков).

Однако способностей и знаний у Швиммера не хватило: он смог набрать только шестерых учеников и учил их говорить по-немецки и по-латыни, сам одновременно от них обучаясь русскому языку, которым владел очень плохо. Видя такое положение, в 1703 г. этих учеников Швиммера передали Глюку. В отличие от Швиммера, тот был превосходно подготовлен для преподавательской деятельности в России, еще в Лифляндии выучил русский язык, превосходно знал новейшие и древние языки, что доказывает его переписка по-гречески с местоблюстителем патриаршего престола Стефаном Яворским. Тому также очень к месту пришлись таланты Глюка, поскольку по указанию Петра I местоблюститель должен был произвести новые исправления церковных книг, сверяясь с оригиналами, но столкнулся с нехваткой нужных специалистов[183]. Таким образом, в Gymnasium Petrinum должно было сосредоточиться обучение переводчиков не только европейским языкам для нужд государства, но и восточным языкам для нужд православной церкви.

Далеко идущие планы в связи со школой Глюка, к сожалению, оборвались с кончиной пастора, последовавшей в мае 1705 г. Вопрос о том, кто смог бы заменить его на месте главы школы, вскоре решился в пользу магистра И. В. Пауса. На помощь ему Франке выслал в том же году еще троих учителей, один из которых И. X. Бюттнер руководил школой после ухода Пауса, с 1707 по 1711 г. В 1711 г. школу передали в подчинение Монастырского приказа, который возглавлял тогда И. А. Мусин-Пушкин, а непосредственно делами школы ведал давнишний ученик Лихудов Федор Поликарпов. К этому времени гимназия уже значительно сократила свою программу, но как «школа языков» при Монастырском приказе просуществовала до 1715 г. За все это время в ней прошли обучение около трехсот человек, и среди них будущие дипломаты братья Авраам, Исаак и Федор Веселовские, дети приближенных Петра: Бестужевы-Рюмины, Бутурлины, Головкины, Лефорты, Шафировы, многие из которых сами станут видными государственными деятелями в последующую эпоху. При этом, следует еще раз подчеркнуть те новые элементы в преподавании, заложенные в Москве Глюком и развитые учениками Франке, которые облегчали учившимся в школе русским дворянам дальнейший переход к университетскому образованию.

Петровские студенты

Итак, все вышеприведенные примеры показывают, что на рубеже XVII–XVIII вв. сформировался узел контактов между Россией и средненемецкими университетами, в первую очередь, университетом в Галле, что и обусловило появление там русских студентов. В последующие десятилетия эти контакты продолжают развиваться, а Галле так и останется лидером по числу студентов в петровскую эпоху (19 человек).

Вторым средненемецким университетом, притягивавшим с начала XVIII в. русских студентов, стал соседний с Галле Лейпцигский университет, принадлежавший Саксонии и находившийся под покровительством ее курфюрста, который был основным союзником Петра I в Северной войне, что означало наличие, помимо прочего, определенных политических оснований к появлению здесь русских студентов. Первыми из них были питомцы школы Глюка, братья Александр и Иван Головкины, сыновья первого русского канцлера Гавриила Ивановича Головкина. 22 января 1704 г. они были направлены Посольским приказом в Лейпцигский университет, где уже в летнем семестре 1704 г. занесены в «матрикулы польской нации» как promittentes, т. е. несовершеннолетние студенты до 17 лет, дававшие подписку в послушании университетским властям. Братьям, действительно, тогда было: Александру — пятнадцать, а Ивану — шестнадцать лет[184]. После возвращения в Россию оба они сделали карьеру дипломатов, служа посланниками при различных европейских дворах. Младший же их брат Михаил Головкин отправился на учебу десятилетием позже, и также в возрасте шестнадцати лет, поступив в университет Галле в марте 1715 г. (причем, в этой поездке его сопровождал москвич Автомон Савелов, происходивший из семьи думных дворян, родственников патриарха Иоакима). Михаил Головкин будет наиболее успешным по службе среди всех братьев и его успехи сравнимы с карьерой отца: в правление Анны Леопольдовны он достигнет поста вице-канцлера. Можно предполагать, что командировки как первых двух братьев, так и последнего из них за границу, совершавшиеся официальным путем через государственные органы, шли не только по инициативе их отца, но и с личного ведома Петра I.