Наталия Гилярова - Неигра

• Название: Неигра
• Автор: Наталия Гилярова
• Жанр: Русское современное

«Наталия Гилярова является одаренной писательницей с собственным видением мира, выразительным и сочным языком. Она обладает несомненным чувством юмора, а к своим героям относится с тем смешанным чувством, которое Хемингуэй определял как иронию и жалость. Проза Гиляровой необходима читателям, ценящим достоинства, благодаря которым литературный текст становится фактом искусства».

Владимир Войнович.

---

– Кузя Ритурнель, мой друг, – объяснила Анка прапрабабушке.

– Надеюсь, вы не пожалеете о знакомстве со мной, когда узнаете меня получше, – с достоинством произнес князь.

Они вошли в Прошкину комнату. Когда никто не смотрел телевизор, комната становилась самым уединённым местом в доме. Хотя в углу и жил Прошка, Анка почти не помнила о нём. Посреди стоял круглый стол. Князь присел к столу, Анка – напротив него. Опершись локтями о стол, а подбородок установив на сплетенные пальцы, она смотрела на своего гостя и улыбалась. Князь оглядывался. Что-то беспокоило его. Из игрушечной коляски на него внимательно взирали осмысленные глаза!

– Что это за ребенок? – спросил он.

– А, этот… Это так, ничего особенного. Прошка. Подкидыш.

– А почему у него физиономия многозначная?

– Он не совсем нормальный. Он может разговаривать, но не растет.

– То есть карлик? Или он недоразвитый?

– Он умный, но маленький.

– Наверное, экология? Понятно. Не удивительно, что таких детей выбрасывают, но удивительно, – он недоуменно взирал на Анку, – что их подбирают. Ведь из него ничего не вырастет!

– Да он и так вроде ничего, – промямлила Анка.

– Что ты ничего, я вижу! Толковая, красивая герла. А чтобы он был ничего – не видно.

Анка подошла к коляске и склонилась над Прошкой.

– Давай, скажи что-нибудь.

Прошка молчал, сосредоточенно глядя на гостя. Он словно не мог уяснить для себя что-то очень важное. Анка потребовала:

– Ну, Прошка, говори! Это Кузя, князь Ритурнель, мой друг.

Прошка тяжело вздохнул, как всегда вздыхал, если его принуждали говорить.

– Сегодня хорошая погода. Зачем здесь этот человек?

– Во болтает! – взвизгнул Ритурнель. – И я ему не по вкусу. Пардон, пардон!

– Тебе же нравился Пузырь, значит, и Кузя должен понравиться! – возмутилась Анка, – он князь, настоящий дворянин! У него есть пруд, там водится даже форель! С ним разговаривала племянница испанского короля! У него есть рыжая собака! Короче, расскажи ему всё самое интересное!

– Ну, что ж… слушайте, мне не жалко. Жил был на свете Мастер. Совсем один, никого на свете больше не было. И росло на свете единственное Дерево, огромное, как солнце. Мастер взял, и срубил дерево. Да, срубил! Он не подумал, что губит прекрасное и даже не редкое, а единственное дерево! Он был Мастером. Он не мог созерцать, он должен был творить. Теперь его фантазия получила нужный материал для работы и создала множество древесных образов. Мастер наделал домов, кораблей, ложек, карандашей, прищепок и бус. Он вдохновенно пилил, строгал, вытачивал, лачил… И еще у него остались доски на все заборы от края до края земли и дрова на растопку всех печек на свете.

Корабли, созданные им, плавали, карандаши рисовали, прищепки прищемляли – как-то все это существовало, исполняло свое назначение, но, в отличие от дерева и к искреннему удивлению Мастера, живым не было. Предметы ощущали, что сделаны из особого материала, как будто более живого, чем они сами. Благодаря ностальгическому материалу и тоске, деревяшки можно было считать отчасти даже одушевленными. И поэтому карандаши иногда выводили странный фантастический абрис, никто на земле не ведал, что это за абстракция, а это было Дерево. И корабли все больше плавали по направлению к тому месту, где когда-то оно цвело (но не росло, расти было некуда…), и капитанов называли сектантами-пнистами, поклонниками мертвого пня. Впрочем, ни один корабль так и не доплыл до того пня… Прищепки скрипели и трескались…

– А столы бегали на своих ножках! – воскликнул князь и захохотал. – А кровати прыгали!

– Он нарочно злит меня, рассказывает эту чушь! – Анка даже покраснела с досады.

– Ничего, поросеночек, не переживай. Для меня и мебель не проблема. Любой гарнитур. Хочешь? И бегать не будет, и скрипеть, и трескаться, гарантирую! – князь расхохотался уже всерьёз и надолго.

А когда перестал, наступила тишина. Молчал он, молчала Анка и молчал Прошка. Полинка в немом изумлении глядела на них, застыв в дверях. Изумление ее сменилось страхом. Ей показалось, что Василий Васильевич Пузырь вышел из прапрабабушкиного туфля и теперь будет упрекать ее в жестокосердии, уже никогда не скажет, что она прекрасно воспитана и не позволит видеться с Эмилем. Но через минуту Полинка поняла свою ошибку и ушла. Кузя криво усмехнулся:

– Что за мелюзга пузатая?

– Это моя сестра. Полинка.

– Полина! – закричал князь, – поди сюда! Ты мне не сказала «здрасте»!

Полинка не шла, она ни за что не хотела разговаривать с псевдо-Пузырем. У него было то же лицо, причёска, ботинки и перчатки, но глаза воровато бегали, а руки, жестикулируя, как будто загребали воздух. Он орал все противнее, и Полинке опять сделалось страшно. Раньше, до своего приключения с Василием Васильевичем, она не боялась ничего на свете. Теперь же стала сомневаться во всём. Правильно ли засовывать людей в корзину с картошкой, если они хорошие, но выдуманные, или неправильно не засовывать если они плохие, но самые настоящие? И вообще, нужно ли что-то делать, если всё равно не получаешь ни благодарности, ни славы? И все же Полинка решилась: «Если он не замолчит, я пойду и прогоню его отсюда. Ведь он хуже Василия Васильевича!»

Но вместо Полинки в комнату вошла высокая благообразная старуха. Не обращая внимания на орущий призрак Пузыря, она заглянула под стол, поискала среди старых полиных игрушек в Прошкином углу, затем растворила шкаф и принялась выкидывать оттуда всякий хлам.

– Прошка, ну куда я могла засунуть эту туфлю, скажи хоть ты? Ведь наверняка всё знаешь! – просила старуха.

Прошка помалкивал. Из шкафа выкатилась зеленая пустая бутылка. Князь вскочил, наклонился, ухватил ее за горлышко. Он держал ее в руках, вертел из стороны в сторону и улыбался. Наконец вдохновенно произнес:

– Когда-нибудь я расскажу вам о себе такое, что вы не поверите. Вы будете в восторге. Вы никогда ни о чем подобном даже не мечтали. Вы будете завидовать мне. Вы поймете, чем отличается князь Ритурнель от тех, кто его презирает.

– Чем же? – рассеянно спросила Августа.

– Расскажите, – попросила Анка.

– Нет, не сейчас. Я расскажу, когда получу емельку, которую сейчас жду. Она не может не прийти!

Однажды вечером Анка вошла в кухню, где ее ждала прапрабабушка с ужином, пританцовывая. Ее белый плащ развивался, как шлейф княгини.

– Бабушка, он получил емельку!

– Какую ещё емельку? Кто получил?

– Как это кто? Кузя!

– А, этот твой знакомый торговец бутылками?

– Он не торговец бутылками, а гораздо больше. Для него нет ничего невозможного. Он сегодня получил емельку от племянницы испанского короля и рассказал мне всю историю!

– Какую историю? – Августа внимательно посмотрела на Анку.

– Она приглашает его к себе. Он необходим ей, вернее, ей необходим один рецепт, который он знает. Она предлагает ему жить около самого дворца и большую зарплату. Король разрешит пользоваться своим бассейном. А Кузя должен готовить ей мороженое.

Старый уродливый зелёный чайник запыхтел на плите. Небо висело за окном белое, тяжёлое.

– Это король стеклянной посуды? Бывают такие короли, я слышала…

– Нет, это всамделишный король.

– А зачем ему рецепт мороженого? Может быть, он как раз король мороженого?

– Нет, бабушка, просто обычный король.

– А Испания всё ещё королевство?

– Да, конечно, – сказала Анка так, как будто хорошо это знала.

– А на каком языке написано письмо?

– Конечно, на испанском!

– Так ты не могла его прочесть. Как можно быть такой доверчивой? Даже Прошку так легко не обманешь.

– Прошка вообще ничего не смыслит, хуже младенца! Но дело не в этом. Просто Кузе незачем врать мне. Эта его принцесса Стефана – старая и безобразная. Она хотела выйти за него замуж, но он отказался. И как оказалось, правильно сделал! Потому что он изобрел рецепт мороженого. Он ведь начинал свою карьеру барменом – Диккенс тоже разносил поначалу газеты. И Кузя от скуки изобрел такое потрясное мороженое, что все падают!

– И что, оно на самом деле вкусное?

– Да! Зашибец! Я попробовала и чуть с ума не сошла. А как красиво – в фужерчике, с клубникой, шоколадом, цветами и листьями!

– Ты не «чуть». Ты таки сошла с ума. – Августа смотрела на Анку со страхом.

– Так вот, Кузя, – тараторила Анка, – будучи по делам своего «Вторичного сырья» в Испании, угощал там эту принцессу мороженым – они встретились на бензоколонке. И она до сих пор помнит и не может жить без мороженого! В общем, он решил ехать в Испанию, – торжественно заявила она.

– Чепуха, а не человек! От него всего можно ждать. Обидно, что ты не видишь… Только когда он отправится в Испанию я вздохну спокойно!

– Зря ты ворчишь, – ответила Анка все так же весело, – он не обычный, не укладывается в рамки, но ведь это же здорово! Я вытащила счастливый билетик и даже рада, что Василий Васильевич оставил меня в покое. Он был не чета Кузе…