Ольга Семенова - Повседневная жизнь современного Парижа

• Название: Повседневная жизнь современного Парижа
• Автор: Ольга Семенова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03320-7

Какой русский не мечтает увидеть Париж, заглянуть в самое его нутро и открыть что-то важное для своей жизни? Почему этот город словно фантом притягивает сердце всякого творческого человека? В чем его тайна? Может быть, в характере обитателей? Париж живет в полном симбиозе со своими жителями — весело, деловито, чуть суетливо, богемно, игнорируя окурки на тротуарах, как говорят парижане, «нон шалан». Он древен и по-юношески молод. Многоликий, он поражает кокетством и интеллектуальностью, чопорной буржуазностью и богемной фривольностью, беспощадной деловитостью и ликующим артистизмом, безукоризненным классическим стилем и блёсточно-люрексовой восточной суетой — все зависит лишь от округа, в который забредешь.

Побродить по городу, понаблюдать за повседневной жизнью современных парижан и предлагает автор книги, писательница и журналист Ольга Семенова.

---

Прошедшие в тот момент выборы в палату депутатов закончились для социалистов невиданным провалом. Береговуа депутатское кресло сохранил, но подавляющее большинство его однопартийцев полетели. Собрав для прощального закрытого заседания отбывающих министров-социалистов, Миттеран тихо сказал: «В жизни мы порой одиноки. В смерти мы одиноки всегда». Прощание было тяжелым. Молоденькая министр Сеголен Руаяль с девчоночьей косой (в 2007 году она с минимальным разрывом проиграет Саркози на президентских выборах) подошла пожать президенту руку и вдруг совсем по-детски, навзрыд заплакала. «Тонтон» по-отцовски ее утешал: «Вы прекрасно работали. Умница. Вы еще вернетесь». — «Да, да, спасибо, месье президент, да, может быть, вернусь», — шептала Руаяль, глотая слезы и продолжая судорожно трясти высохшую руку Миттерана. Для всех у президента нашлось доброе слово, для всех, кроме Береговуа в его мешковатом костюме и немодных ботинках.

Вернувшись «к себе» в Невер, он пристально вглядывался в лица горожан. «Они меня тоже осуждают. Я, я один виноват в провале партии», — беспрерывно повторял про себя бывший премьер. Эта мысль преследовала, становилась навязчивой идеей, не давала спать. Жена уговорила пойти к врачу. После осмотра тот заключил: «Вам надо у нас остаться, месье Береговуа. Снять пиджак, пойти в палату, лечь и отдохнуть. У вас не нервы, а ошметки!» Береговуа слабо улыбнулся: «Давайте сперва попробуем медикаментозное лечение без госпитализации, а?» Он принимал успокаивающие два дня, а на третий, 1 мая 1993 года, пошел к знакомому всем жителям Невера тихому каналу с высокими деревьями и застрелился. Жители плакали. «Что за человек был месье Береговуа! Сколько хорошего сделал для города. Второго такого мэра мы не найдем!»

Миттеран на похоронах обозвал журналистов, травивших премьера, «псами», левые и правые политики растерянно пожимали плечами: «Мы знали, что ему было туго, но решиться на такое… Да ведь и Трабульси подтвердил, что Пьер не участвовал в их аферах с Пелатом, и судья против него тоже ничего не нашел. Так почему? Почему?» Некоторые из них были замешаны позднее в скандалах, кого-то привлекли к суду, приговорили. (В период с 1987 по 1997 год к суду были привлечены 150 депутатов и политиков.) Все оправились и почти все как ни в чем не бывало вернулись в политику. Поступок русского мастерового, по-аристократически решившего смыть бесчестье кровью, обескураживает их до сих пор. «Бедняга Пьер! Что за гусарские выходки? Почему он не захотел переждать? Все забывается, все. Незаслуженные оскорбления, заслуженные наказания, скандальные статьи и условные судимости. Надо было только переждать и все сложилось бы замечательно…»

…Еще одним (помимо Пелата) добрым другом президента Миттерана был Бернар Тапи. В двадцать пять лет он за экономические аферы был приговорен к трем месяцам тюрьмы условно и к пожизненному запрету занимать руководящие должности в компаниях. За первым приговором последовало многих других, но прошло двадцать лет, и Бернар Тапи не только стал миллионером и хозяином компании, но и другом Миттерана. Пользуясь высокими связями, Тапи получил от банка «Креди Лионнэ» кредит в миллиард франков, купил гигантскую яхту, особняк в центре Парижа, а в 1992 году стал министром. Один из приближенных Миттерана, Франсуа де Гроссувр, возмущался: «Нельзя пускать кого попало в компанию министров, принимающих самые секретные решения. Не понимаю, как Франсуа рискнул допустить авантюриста к вершинам власти!» Слова оказались провидческими. В кабинете министров Тапи наломал дров, компания его разорилась, а с банком, требовавшим возвращения кредита, началась долгая тяжба. В ожидании решения суда Тапи переквалифицировался в артисты. Очень талантливо сыграл в фильме Клода Лелюша и вышел на театральные подмостки. Мне довелось посмотреть на бывшего политика в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки». До Джека Николсона Бернару Тапи далеко, но с ролью он справлялся вполне профессионально и срывал заслуженные аплодисменты…

…Путь Жака Ширака к президентству был труден и долог. Он проигрывал Миттерану дважды, а когда в 1994 году в третий раз начал предвыборную кампанию, то получил неслыханный удар от друга тридцатилетней давности Эдуарда Балладюра, с его подачи ставшего премьер-министром. Тот неожиданно объявил, что тоже выставляет свою кандидатуру на президентские выборы, прервал с Шираком все контакты и не отвечал на телефонные звонки. Тогдашние французские «Куклы» препотешно показывали разрыв неразлучных друзей. Высокий худой Ширак выступал в роли брошенного жениха, Балладюр с двойным подбородком и грушевидным лицом — в роли неверной невесты при фате и белом платье. Французы Шираку сочувствовали и в 1995 году за него проголосовали. В 2002 году многие выбрали его поневоле. В первом туре все ожидали привычной борьбы между правыми и социалистами. Помимо них, как обычно, выставлялись коммунисты, зеленые и ультраправые, но их в расчет не особо брали — они никогда не получали больше 6–7 процентов голосов. Каково же было потрясение французов, когда во второй тур с Шираком вышел не социалист Лионель Жоспен, а ультраправый Ле Пен! Этот семидесятилетний старик в элегантном костюме, потерявший глаз во время гражданской войны в Алжире, в начале политической карьеры носил черную повязку. Раздавая в семидесятые годы на парижских улицах листочки со своими профашистскими призывами, он напоминал пирата или капитана Крюка. Взгляд уцелевшего светло-голубого глаза леденил, отталкивал. У свободолюбивых французов Ле Пен тогда вызывал отвращение.

Шли годы. Ле Пен получил колоссальное наследство, завещанное одним избирателем, вставил себе стеклянный глаз, снял повязку и стал походить на вполне приличного буржуа. Раз он, правда, так рассердился на одну социалистку, что полез на нее с кулаками, а полиция однажды обнаружила у него в машине несколько не задекларированных ружей, но в целом старик был очень «comme il faut». И французы, разочарованные и социалистами и правыми, запуганные ростом преступности и агрессивностью молодежи, отдали ему свои голоса. 16 процентов избирателей проголосовали за светлоглазого ксенофоба, говорившего на безукоризненном французском, называвшего смерть шести миллионов евреев в концлагерях «деталью истории», брезговавшего арабами и обещавшего навести в стране порядок.

Ох уж этот пресловутый порядок Кто из нас о нем не мечтал? Чистые улицы, воспитанная молодежь, работа для всех и безбоязненные прогулки по вечернему городу. Но какую цену допустимо за это заплатить? И почему история с беспощадной закономерностью превращает страны, жаждущие упорядоченной благодати, в гигантские концлагеря? И неужели выбирать придется всегда лишь между броуновским беспорядочным движением бестолково-крикливо-коррумпированных демократий и фашиствующей упорядоченностью?

Франция в те дни бурлила. Социалисты рвали на себе волосы: «Мы не пошли голосовать, думая, что успеем это сделать во втором туре! Позор Франции!» Правые категорически отвергли идею объединения с ультра. Произошла массовая мобилизация, и кандидаты от остальных партий попросили своих избирателей голосовать во втором туре за Ширака. Оставшись в Енисейском дворце, Ширак обратился к французам с проникновенной речью, сказав, что понял их чаяния и займется безопасностью. Тогда-то Саркози и утроил усилия в предместьях, а чем закончилось рвение его подчиненных в погонах на местах, мы уже знаем.

С именем Ширака связан один громкий скандал. Началось все в 1994 году, когда он был президентом партии RPR. Въедливый судья Эрик Альпен обнаружил, что все главы строительных фирм, получившие крупные заказы от организации, заведующей обустройством и строительством Парижа (ОРАС), были членами партии Ширака и заплатили крупные суммы коммерческому консультанту Жану Клоду Мари. В общей сложности он получил 38 миллионов франков (шесть миллионов евро). За что? Якобы за коммерческое содействие. Судья проверил бюро Мари. Никакого «содействия», полное отсутствие какой-либо деятельности. В пустом бюро без единого досье, позевывая, подпиливала ногти секретарша. Судья продолжал расследование и обнаружил, что в этом деле сотни миллионов гуляли со счета на счет в банках Монако, Швейцарии, Израиля, Голландии и Англии, чтобы потом обратиться в наличность и исчезнуть в неизвестном направлении. Всплыли имена министра внутренних дел Шарля Паскуа, Патрика Балкани — мэра Леваллуа-Перре, Жана Тибери — мэра Парижа (он будет осужден в 2009 году), Алена Жюппе — помощника Ширака и будущего премьер-министра, Дидье Шюллера — выпускника ЭНА и регионального советника департамента Верхней Сены, и… Бернара Тапи, уже ставшего другом президента Жака Ширака.

Альпен был убежден, что часть денег шла на финансирование партии. Это подтверждает и Мари, записав свою предсмертную «исповедь» (у него был обнаружен рак) на кассету. Он признался, что лично передал пять миллионов франков правой руке кандидата в президенты Мишелю Руссину в его присутствии. Альпен отправил Шираку повестку в Елисейский дворец, с просьбой явиться в качестве свидетеля. Ширак свидетельствовать отказался и выступил по телевидению: «Президент не подчиняется ни законодательной власти, ни судам, ни военным». Посмертное признание Мари он назвал «абракадабратескным». Словечко это очень понравилось прессе, и журналисты несколько дней его обсуждали, а потом дело забылось. Все участники скандала тогда вывернулись, только Шюллеру пришлось сбежать от правосудия на остров Сан-Доминго с фальшивыми документами. По словам его сына, живет он на своей вилле, как паша. Дело у судьи Альпена после семи лет расследования забрали. Он ушел с работы и опубликовал книгу. В ее эпилоге написал: «Хочется верить, что политики в один прекрасный день начнут уважать закон. Но я не особо на это надеюсь. Коррупция не намерена отказаться от всех благ, которые ее ждут впереди. Пока не возникнет реальное желание что-то изменить, упрямство и дотошность нескольких судей мало что изменят. Коррупция существует не первый десяток лет. В течение всего этого времени никто не попытался ее остановить. Это позволило ей настолько хорошо окрепнуть, что теперь она может существовать самостоятельно, без всякой поддержки. Даже если политики и начальники объединятся, чтобы положить ей конец, журналисты ее обличат, а судьи продолжат расследования, мало шансов, что это принесет хоть какой-то результат. Механизм слишком силен, наработан и разветвлен».