Виктор Кондратенко - Курская дуга

• Название: Курская дуга
• Автор: Виктор Кондратенко
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: О войне
• Год: 1960

---

«Это не сон, явь! Меня не забыли… Ко мне пришли… Я еще выздоровею, вернусь в строй!» Есет устает от радостного волнения и закрывает глаза.

14

Возвратившись из медсанбата, Курбатов обошел штабные отделы. Всюду он заметил порядок и организованность. Накануне битвы штабные офицеры деловито готовились к предстоящим операциям.

Особо важных новостей не было. На фронте стояла все та же напряженно-суровая тишина. Спустившись в блиндаж, Павел Филиппович велел ординарцу принести обед и разыскать часовщика — пожилого солдата из комендантской роты. И когда тот явился, комкор сказал:

— Я вас вызвал проверить часы. Выберите самые надежные.

Мастер в лупу осматривал механизмы, вслушивался в ход.

— Поставщик двора его величества Павел Бурэ, хорош!

— Не подведет?

— Что вы, товарищ генерал, отличные часы, я ручаюсь, но советую вам остановиться на кировских… со звоном, отчетливо идут.

Курбатов пригласил солдата к столу.

— Садитесь, давайте подкрепимся.

После обеда Павел Филиппович поблагодарил солдата за проверку часов и, оставшись один, лег отдохнуть. Комкор думал о Байкодамове. Он жалел его и в то же время восхищался им. «Юноша… А какая сила воли!» Павел Филиппович прислушался: «Это Черников… (Он всегда узнавал его шаги). Спешит». Курбатов встал. В блиндаж вошел начальник штаба.

— Павел Филиппович, только что пришла, шифровка… На участке Воронежского фронта после авиационной подготовки и десятиминутного артиллерийского обстрела наших передовых позиций командующий группы армий «Юг» Манштейн предпринял крупную вылазку.

— Фашисты зашевелились.

— Противник наступает из района Томаровки на север. Сто танков и одна пехотная дивизия СС пытаются сбить наше боевое охранение. Войска генерала Чистякова ведут с гитлеровцами упорный бой.

Курбатов и Черников взглянули на оперативную карту, задумались.

— Что это: разведка боем? Отвлекающая демонстрация? Начало генерального наступления? — прервал молчание Курбатов. — Я думаю… противник ведет борьбу за плацдарм, занимает выгодные рубежи для решительной атаки. Он хочет потеснить или уничтожить боевое охранение, приблизиться к переднему краю нашей обороны. Шоссе Белгород — Обоянь — вот направление главного удара войск Манштейна.

— Манштейн… заместитель начальника генштаба германской армии. Начиная с 1939 года фашистские писаки и радиокомментаторы на все лады прославляют этого старого пруссака.

— Да, это так. Манштейн — кумир фашистских генералов. — Курбатов раскрыл немецкий журнал и, подчеркнув синим карандашом строку, перевел ее на русский язык: — «Фон Манштейн наш лучший оперативный ум». Знаете, кто это пишет? Гейнц Гудериан — автор теории танкового «блицкрига».

— Битый под Тулой генерал хвалит битого в приволжской степи и у Азовского моря фельдмаршала.

— Манштейн — палач. Он не только залил кровью поля Бельгии и Франции, он жестоко расправился с мирными жителями Николаева, Одессы, Севастополя. Он военный преступник. — Павел Филиппович не спеша распечатал коробку «Северной Пальмиры». Под кипой газет на рабочем столе отыскал пепельницу. Взгляд его задержался на обложке трофейного журнала. Затянутый в мундир, коротконогий Манштейн принимал парад. На фуражке большая, несуразная кокарда. Тень от козырька, словно черная маска, скрыла верхнюю часть Лица. Виден только кончик носа и вместо улыбки — оскал. «И этот гитлеровский фельдмаршал-коротышка намерен срезать Курский выступ!» Курбатов насторожился. — Вы слышите; Лука Фомич? Минометный огонь…

— Это противник…

— Кто-то звонит… — Комкор снял телефонную трубку. — Я «Гром», слушаю. Так… А наблюдателям не померещилось? Нет! Дайте заградительный огонь. Уже дали. Хорошо… Скоро наступят сумерки. Я говорю: сумерки. Да! Но вы там зорко следите. Надо помочь ему… Что? Не жалеете ни сил, ни средств? Увидим. Действуйте!

— Неужели перебежчик?

— Комдив уверяет, что многие наблюдатели видели: какой-то человек сперва полз в густых хлебах, а потом вскочил и бросился к нашим окопам. Гитлеровцы открыли ураганный огонь. Перебежчик на нейтральной полосе укрылся в воронке.

— Я займусь им.

— Проверьте, Лука Фомич, сейчас это очень важно.

— Наступает решающая ночь…

— Пожелаем нашим разведчикам успеха.

— Они уже приготовились к вылазке.

— Если будут взяты пленные, то пусть конвоиры немедленно приведут их ко мне.

— Я распоряжусь. — И начальник штаба вышел из блиндажа.

Курбатов снова взглянул на карту. Вылазка Манштейна не была неожиданной. Она началась на том участке фронта, где ее ждали войска генерала Чистякова. «Немцы могли наступать на острие нашего клина через Севск или из района Харькова в юго-восточном направлении, — подумал комкор, — но сейчас эти варианты исключены. Скоро навстречу Манштейну двинутся дивизии Моделя, девятая армия придет в движение».

Курбатов долго не спускал глаз с карты. Сталинградский корпус занимал ключевые позиции на северном фасе Курского выступа. Павел Филиппович замаскировал войска, укрыл их в надежных траншеях, блиндажах и дзотах. Все высотки и подступы к ним он превратил в противотанковые узлы и районы. Укрепленные рубежи имели между собой огневую связь, они были построены по принципу круговой противотанковой обороны.

Комкор тщательно изучил местность и создал «огневые мешки». В эти огромные артиллерийские ловушки он задумал завлечь колонны вражеских танков и расстрелять их с близких дистанций перекрестным фланговым и косоприцельным огнем.

Курбатов подошел к столу, раскрыл фронтовую газету, прочел вслух:

— «Мы сталинградцы! Покажем в бою железную хватку и силу свою!»

Павел Филиппович надел пенсне, приблизился к свету. «Рассказы сталинградцев… Так… Синенко, Корениха, Брагонин, Абашидзе. Сегодня их статьи прорабатывались в ротах. Хорошо! Молодец Солонько. Дорога ложка к обеду!» Комкор пробежал стихи, посвященные лейтенанту Синенко. «Заслуженно воспет этот разведчик… Где-то он сейчас ползет, подбирается к противнику…» Генерал посматривал на часы, ждал результата разведки. «Наверно, уже в дивизиях зачитан приказ Гитлера о наступлении, и каждому фашистскому солдату известно время атаки, — дальше думал Курбатов. — Как нужен «язык»! Если бы удалось его нам захватить…» Комкор ходил по блиндажу взад и вперед. Он хотел позвонить в разведотдел, но в эту минуту по ступенькам поспешно спустился Черников.

— Из штаба фронта поступила чрезвычайной важности информация.

Комкор остановился.

— Слушаю.

— К месту боя Манштейн подтянул крупные резервы. В сумерках его главные силы — пехотные штурмовые батальоны и ударные танковые части — заняли исходные рубежи для атаки. Но наша разведка не дремала. Все это стало известно генералу армии Ватутину. Артиллеристы и минометчики Воронежского фронта открыли огонь.

— Превосходно! — воскликнул Курбатов. — Теперь враг не сможет планомерно атаковать позиции войск генералов Чистякова и Шумилова.

— Ночные бомбардировщики сейчас наносят удары по тылам и аэродромам противника. Но это еще не все новости. На Воронежском фронте взяты пленные. Работникам штаба удалось выяснить начало вражеской атаки.

— Удалось?!

— Тайна раскрыта. Генеральное наступление гитлеровцев начнется в пять часов утра пятого июля.

Руки Павла Филипповича потянулись к настольному календарю. Черников сказал:

— Восход — четыре пятьдесят четыре. Заход — двадцать один одиннадцать. Продолжительность дня — шестнадцать часов семнадцать минут.

— Какую погоду на завтра предсказывает метеорологическая станция?

— Утром — облачность, резкий ветер. Солнце проглянет только в полдень.

— Значит, в пять часов утра пятого июля? — с расстановкой произнес Курбатов.

— Гитлер приказал: «Любой ценой окружить и уничтожить русские войска под Курском. Пленных не брать! По трупам к победе!»

— Каннибал!.. — Курбатов медленно прошелся по блиндажу. — Перед генеральным наступлением, Лука Фомич, противник начнет артиллерийскую подготовку. Но в какое время? Сколько она будет продолжаться: час, два? Все это требует проверки. — Комкор услышал зуммер, подошел к аппарату.

— Что? Взят пленный? Так почему же?.. Уже ведут? — Павел Филиппович закурил и еще более оживился. — Вот и наши смельчаки отличились.

Изучая противника, Курбатов внимательно перечитывал письма гитлеровских солдат, добытые разведчиками. Он часто сам опрашивал пленных. Когда-то в молодости он батрачил у немецких колонистов на Хортице. После окончания гражданской войны, уже будучи комбригом и слушателем военной академии, Павел Филиппович хорошо овладел немецким языком.

Укладывая папиросы в портсигар, Курбатов думал о том, как получить от пленного необходимые сведения.