Александр Самохвалов - Боевой разворот. И-16 для «попаданца»

• Название: Боевой разворот. И-16 для «попаданца»
• Автор: Александр Самохвалов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61532-2

Летом 1941 года средняя продолжительность жизни «сталинских соколов» на передовой не превышала двух недель. А истребителю-«попаданцу» из далекого будущего отпущено и того меньше. За эти десять фронтовых дней не успеть ни пробиться на прием к Сталину, ни ликвидировать фюрера, ни создать реактивную авиацию. Всё, что ты можешь, оказавшись в теле своего прадеда, – занять его место в боевом строю И-16, чтобы погибнуть в бою за Родину… Десять дней в небесном аду, десять дней отчаянных боевых вылетов на прикрытие, разведку и перехват, на сопровождение бомбардировщиков и самоубийственные штурмовки… Два сбитых фашистских аса, уничтоженная немецкая супермортира, спасенный от гибели под бомбами прадедовский полк… Много это или мало, чтобы изменить ход войны? Ради чего «попаданцу» взлетать в преисподнюю и сгорать заживо? Достойно ли наше будущее бессмертной дедовской славы?..

---

Да… Потом, когда из милиции-полиции вышли, дождались автобуса, до дому доехали… Смотрю, мужичок за нами увязался, и вроде как я на него еще в отделении глаз положил. Полиции. Смотрел на меня… внимательно. И глаза. На дедулины чем-то похожи, хотя и казалось бы – ничего общего. На первый взгляд. А так – невысокого роста, хоть и повыше меня, конечно, неприметный весь из себя, в возрасте уже, с проседью. Позвал. Меня. По имени. Чуть в сторону отошли. Женщины мои место свое правильно понимали. На генетическом уровне. Спокойно дальше пошли. Дядька опером оказался. Негромко – но открытым вполне текстом – выдал. Все. Джипарь с этим номером за помощником депутата числился. Думы. Которая государственная. Не буду говорить, от какой партии. Исключительно чтобы не обидеть остальные партии, где, как совсем вскоре выяснилось, имелось в достатке депутатов ничем не лучше этого. И не хуже. Где обитает. Депутат. Давно за ним такое… не то что подозревают, уверенность есть. Но… Не столько неприкосновенность, сколько влияние и власть. Пока лоялен, надо такое сотворить, чтоб прижучили… трудно даже представить себе, что. То-то у них в Думе этой самой законы по педофилии все никак принять не могли… На всякий случай, надо «Думать». Полицию-милицию у нас только ленивый тогда не крыл. Из этих самых, акул пера… шакалов ротационных машин. По Инету, опять же. А ведь если подумать, так и давление на них сверху было, как на дне той самой Марианской впадины[116], и то, что не все испаскудились, а кто и испаскудился, то большей частью не вовсе – это уже без малого подвиг! Ну, почти. Зачем он это сделал – не знаю. У старых оперов глаз наметанный бывает. Заметил, значит, что-то. Во мне. Дальше я уже сам…

«Волга» имелась. Старинная. ГАЗ-24 универсал. Я ее под себя восстанавливал. Не успел. Права-то с восемнадцати. Пришлось сестренке-тете. Дашутке. Она чуток постарше меня была и на права сдать успела уже. На машину, по трафарету, надписи нанесли. «Москабельконтроль». Несуществующая организация. Робы прикупили. Коммунальщиков. На спину, полукругом, сверху ту же надпись, а снизу – «Отдел системной проверки». Ксивы сделал. Правдоподобные. Фотожопом. Камер прикупил. Слежения. На Царицынском рынке. Какие попроще да подешевле. Однако свое все пришлось загнать. И Дашуткино. Что было ценного и не необходимого. На тот текущий момент. По спутнику усадьбу ту рассмотрел. Ничего себе. Центральное здание, два крыла по бокам, гараж и флигелек чуть в сторонке, соединенный переходом. Поверху. Поселок буржуйский, охраняемый, муха не пролетит, мышь не проскочит, уж не проскользнет. Колючка-егоза, датчики всякие. Может, и собачки по периметру – не в курсах. Туда соваться даже пробовать не стал. Расставили камеры, широко и на все въезды-выезды, полтора месяца где-то инфу снимали и обрабатывали, камеры переустанавливали то и дело. Сестренка, Светланка, тем временем с этажа скакнула. С семнадцатого. В новых домах. Красных. Как ни пытались ее Маша с баб Варей… вытянуть… Потом и баб Варя померла. Ночью. Во сне. Повезло. Меня это все как-то не коснулось уже. Не взволновало, в смысле. Странный стал – самому непонятно. И страшно. До сих пор. Маньяк…

По ходу прикупил всякого… ну, что из Светланкиных шмоток не подошло. Лицо у меня долго оставалось подростковым. С нежной чистой кожей и овалом лица… девчоночьим, что ли… Довольно широкое во лбу, и ровными удлиненными дугами к остренькому подбородку. Глаза к тому же крупные и широко поставленные. Ресницы… Подкрасил! Эльфеныш, блин… Про рост и сложение уже упоминал. За раннюю тинейджершу-акселератку – без проблем. Моложе четырнадцати даже смотрелся. Самый тот возраст – мечта маргинального педофила. В школе, опять же, драмкружок был. Преп по литре, Виктория Петровна, организовала. Все девочек играл. Типа травести. В институте тоже случалось. Прикалываться. Паричок с парой хвостиков – самое оно. Девочка-ромашечка. Походочка от бедра. В сумерках, так ваще атас. Не отличишь.

Просчитал маршруты. И двинулся. Фланировать. На второй уже раз клюнули. Но не те. Кавказцы какие-то. Азеры не то армяне. Или – даги. Неважно. За тридцать, с брюшками. Над брюками сверху повываливались. На раздолбанном таком драндулете. Одно название – «мерседес». С господином-товарищем Бенцем. Я сначала подергался, повизжал, чтоб и водитель вышел, и эти расслабились. Потом – всех. Трое. Их было. Впервые тогда. Деда кой-чему научил. Отец, опять же. Братья-дядьки. Сам нахватался отовсюду. Секция так, только для спаррингов. Словом, хватило с избытком. Самое главное – чтоб не ожидали. И – быстро. У человека так много уязвимых мест… У нелюди – ровно столько же. Легче убить, чем не.

И – как-то спокойно очень все. Было. Для меня. Словно машина запрограммированная. Думал, пройдет. Со временем. Не прошло. Так и. Никогда.

Садимся. Уже день почти, довольно жарко. Только ветерок перестал обдувать, сразу почувствовал. Два оставшихся «яка» уже завели, технари заводские спешат навстречу. К «кукурузникам». С парашютами. Действительно умеют, что ли? Вообще-то неудивительно, парашютные вышки тогда во всех парках стояли. В КБ к тому же, надо думать, и с самолета предостаточно возможностей было сигануть. При желании. Привет-привет. Разбежались. Со мною старлей тот, фамилии не знаю. Опять, значит, ведомым. Будем надеяться, вменяемый тип…

Движок зверем ревет и стонет, аки Днипр широкий – откуда это? – стилетом вострым вонзаюсь в синее небо… Лепота! Ах да, это парнишка тот гуторил так, хохол, прибился тогда к нам… Тоже десантура… Ну, из хохляцкой аэромобильной… какой-то бригады. Когда в Измаильском аппендиксе румынов… Аккурат в 19-м. Недоброй памяти году. В мае. Бригада та интернировалась еще в 18-м, когда тот типа «аншлюс» случился. Ну, осенью. Когда Великую Румынию создавали. Под прикрытием натовского флота. Что после абхазских дел к тем берегам подошел. Миша – так того парня звали – набедокурил слегка. Румына, в смысле, сильно обидел. Прибил то есть. Их там очень своеобразно, как я понял, интернировали. Типа, как под наблюдением ООН, но сугубо по-румынски. На батькивщину почти никто так и не вернулся… Мишка же у местной болгарки прятался. Частью в подполе, в основном же, как понимаю, под подолом. Уж дуже хлопец гарный. Был. Мы пришли, и он вылез. Стреляли, говорит. Шутка.

Стрельбы там никакой не было. Почти. Войска большей частью по границам стояли или уже цапались. У них, у румынов в смысле, со всеми без исключения соседями непонятки были. С болгарами даже, но особенно с венграми. Нам ничего не пришлось – местные сами. Что такое румын в господах – это, наверное, самому увидеть и почувствовать надо. Чтоб понять.

Опа! А над аэродромом снова словно мухи над известно чем вьются… Dogfight, как говорят англоговорящие. Собачья свалка. И – до боли знакомые, надоевшие уже дымные хвосты сбитых. Кто-то кого-то мутузит. Я еще про себя ворчал насчет начальства, в смысле, ведущего, – в высоту, мол, надо. Никогда не знаешь… Заранее. Вот так вот мы подошли, низэнько-низэнько, а нас и не видно. Нам же наоборот. Хотя запас скорости с высотой тоже не помешал бы. Ладно, что сдали, тем и будем… играть. Сразу добавляю обороты до максимума. Из роя «чайка» вываливается. Навстречу. Заполошно так шныряет из стороны в сторону, но пайлот явно не ас. За ней «худой». Пристраивается. Аки гусар за пригожей крестьянкой. Увлеченно так. Нас видеть не замечает. А мы его – опа-па![117]

Старлей мой проскочил, я же аккурат успел. На встречно-пересекающихся. Совсем в упор получилось – едва разошлись. Пусть и 7,62, а «худому» точно хватило. Даже оглядываться не надо. Да и некогда. Потому что сверху еще один «мессер», уже строго на нас. Подвиражил чуток и заходит. Сзади. Мы же без скорости – только горизонтальный маневр, да и то – не штопорнуть бы. На этой высоте – фатально. Наших пайлотов о закритических углах ничто не предупреждало. До конца войны. Это у немцев автомат стоял… Предупреждения. Однако вираж, и именно это у нас лучше получается. Все равно. Трассы слева. А вот старлей чуток замешкался и – получил. Как в стенку ткнулся – и вниз. Задымить не успел – земля совсем близко. Что ж, à la guerre comme à la guerre[118]. Я уже выше того «худого», пытаюсь атаковать, но у него скорость, уходит вверх. А на меня еще пара пикирует. Сквозь свальную кучу наших «чаек» и «яков». Аккуратно ухожу боевым разворотом. С набором высоты то есть. Так понял, их тут всего четверка была. И такую бучу сотворили. Работают, как доктор прописал. Высота, потом в пикировании скорость, сбил – не сбил, и снова высота. Качели. Наши же мечутся. Бестолково. Пара «яков» и тройка «чаек» всего-то и в такую роскошную кучу-малу сбились. Впрочем, если по дымам судить, изначально их больше было. Плюс тот, которого я на подлете выручил. Может быть. Дежурная шестерка, значит, была, потом «яки» взлетели. Не думаю, что меньше четверки. Не слабо, выходит, «мессеры» порезвились. Перегоняешь-перегоняешь, а толку… Сначала летать надо выучиться, потом лезть. А так – одни лишь звездочки фанерные, и список фашистских побед растет. Но – не за мой счет. Тот «мессер», у которого я напарника сшиб, все никак успокоиться не может. Мстя его хочет быть страшна. Но не получается. Тоже, что ли, салага, или «яка» не знает? Без разницы. Мне. Не фиг было на виражи лезть. Здесь мы его быстро. Рррраз! Эх, пушчонку бы, да со снарядами, а так… Одни слезки. Впрочем, «худому» и так досталось, пытается в пике уйти, но времени мы ему на это не дадим… Еще – ррраз! Куда попал – не знаю, но движок как обрезало. Жидкостной… Вот почему мне Ла-5[119] всегда больше нравился. А еще лучше – Ла-7. И совсем уж хорошо – И-185[120] поликарповский. С кондиционным движком, разумеется… Покрутив головой, наблюдаю уходящую со снижением на запад пару «худых». Успеваю еще краем глаза заметить, как мой фриц… или ганс, кто его знает, аварийно сбрасывает фонарь кабины и вываливается с парашютом.