Сергей Шведов - Поверженный Рим

• Название: Поверженный Рим
• Автор: Сергей Шведов
• Жанр: Исторические приключения

Империю захлестнула волна нашествий. Северные варвары – готы и вандалы – разоряют города и села, стучатся в ворота Константинополя и Рима. Честолюбцы рвутся к власти, не щадя ни ближних, ни дальних. Императоры возносятся на вершину волею солдатских масс, чтобы через короткое время сгинуть в кровавом угаре. Спасти государство может только христианская вера, так думают епископ Амвросий Медиоланский и божественный Феодосий, коего льстецы называют Великим. По их воле разрушаются храмы языческих богов, принесших славу Великому Риму.

Но истовая вера не спасает там, где властвует меч. Иным кажется, что конец света уже наступил, другие жаждут бури и обновления. Новый мир рождается в муках, но каким он будет, не знает никто.

---

Чиновники, собравшиеся в курии Сирмия, встретили слова императора гулом одобрения. Грациан высказал дельную мысль, это признал даже магистр Нанний. К сожалению, возведение подобных крепостей потребует больших расходов, а казна империи пуста.

– Пусть строят на свои средства, – отрезал Грациан. – В конце концов, это ведь их добро воруют варвары, а не мое.

Император, огорченный плохими вестями, взмахом руки отпустил свиту и уже отправился было почивать, но его перехватил настырный Нанний. Грациан вспылил, но сумел сдержать гнев, рвущийся наружу, что потребовало от него немалых усилий. Старший сын покойного Валентиниана был вспыльчив от природы, но, в отличие от своего отца, умел обуздывать свой нрав, если этого требовали обстоятельства. Очень похвальное качество в молодом человеке.

– Я получил сведения, божественный Грациан, что варвары готовят вторжение в Галлию, – негромко, но веско произнес Нанний. – Удар последует сразу же после того, как мы ввяжемся в войну с готами. Я даже знаю имя человека, который возглавит набег франков. Это некий Гвидон, которого варвары считают сыном бога.

– На охоте я разговаривал с комитом Андрогастом, только что прибывшим из Лиона, – нахмурился Грациан. – Он меня заверил, что в Галлии все спокойно.

– А зачем высокородный Андрогаст приехал в Сирмий, он тебе не сказал?

– Я полагал, что его вызвал ты, магистр.

– Боюсь, что комит Андрогаст уже нашел общий язык с префектом претория Меровладом, а потому верить ему нельзя, – холодно произнес Нанний.

– Ты подозреваешь всех, магистр, – в раздражении воскликнул Грациан. – Ты подозреваешь Меровлада, ты подозреваешь дукса Максима, ты подозреваешь комита Андрогаста!.. А есть люди, которым ты веришь, сиятельный Нанний?

– Есть, – твердо произнес магистр. – Имя одного из них я уже называл тебе, божественный Грациан. Речь идет о комите Феодосии.

– Я слышал о Феодосии много хорошего и много дурного, магистр, но я не понимаю, почему я должен делиться властью с этим человеком? У меня уже есть один соправитель – Валентиниан. По-твоему, я должен обездолить родного брата и облагодетельствовать совершенно чужого мне человека?

– А ты уверен, божественный Грациан, что Валентиниан действительно твой брат?

В этот раз Грациан не сдержал гнева. Град ругательств и угроз, которые он обрушил на склоненную голову магистра, мог бы привести в смятение слабого духом человека, но Нанний стоял на своем нерушимо, как скала. Его спокойствие отрезвило юного императора, он залпом осушил кубок, поднесенный расторопным рабом, и зло бросил через плечо:

– Рассказывай.

Грациан очень тепло относился к своему младшему брату Валентиниану, и это чувство не смогла поколебать даже явная несправедливость отца, назвавшего своим наследником сына младшего в обход старшего. Правда, римский сенат отказался утвердить завещание императора Валентиниана, сделанное незадолго до смерти, что позволило Грациану заявить о своих правах. Тем не менее младшего брата он не ущемил, хотя отлично понимал, что из-за спины мальчика будет править совсем другой человек. Но ругу Меровладу оказалось мало Иллирика, Реции, Норика и Панонии, теперь он замахнулся на Восточную часть империи, еще недавно подвластную бездетному Валенту. Магистр Нанний, будучи человеком опытным, давно уже заподозрил, что дело здесь не только в братских чувствах Грациана к маленькому Валентиниану. Похоже, император был неравнодушен к своей мачехе Юстине, но скрывал это от всех и в первую очередь от самого себя. Скорее всего, это была мальчишеская влюбленность, вряд ли способная перерасти в глубокую страсть, но тем не менее распутная Юстина, сама того не подозревая, приобрела над Грацианом определенную власть. Для Нанния было большой удачей, что Юстина, поглощенная шашнями с Меровладом, не обратила на чувства юного императора ни малейшего внимания, чем сильно облегчила магистру задачу по своей дискредитации.

– Я расспросил очень многих людей, божественный Грациан, – вздохнул Нанний. – Правда, в большинстве своем это были рабы.

– Не серди меня, магистр, – зло процедил Грациан, откидываясь на спинку кресла. – Рабы не могут свидетельствовать против своих господ.

– У меня есть свидетель, который наверняка устроит тебя, божественный Грациан. Речь идет о трибуне конюшни Цериалии, родном брате императрицы Юстины.

– Он готов принести клятву?

– Да, – уверенно кивнул головой Нанний. – Правда, он не готов утверждать, что Валентиниан – сын Меровлада, но он подтвердил в разговоре со мной, что Юстина вступила в связь с ругом почти сразу же после свадьбы.

Нанний затратил немалые средства на подкуп пугливого трибуна конюшни, но сейчас, глядя в расстроенное лицо Грациана, он понял, что потратился не зря. Император и без того не любил префекта Меровлада, а теперь, после разоблачений Цириалия, он его попросту возненавидел.

– Стилихон перехватил мою добычу во время охоты, – произнес сдавленным голосом Грациан.

– Какой еще Стилихон? – растерялся Нанний.

– Сын Меровлада, – зло выдохнул юный император. – Наглец.

Сиятельный Нанний про себя поблагодарил и легкомысленного Стилихона, и кабана, столь вовремя выскочившего под удар чужого копья. Это счастливое для магистра обстоятельство могло сыграть большую роль в деле спасения гибнущей империи. И если епископ Амвросий назовет этот случай на охоте промыслом божьим, Нанний не станет ему возражать.

– Я должен поговорить с комитом Феодосием, – задумчиво проговорил Грациан. – А также посоветоваться с епископом Амвросием Медиоланским. Мне придется принять очень трудное решение, магистр Нанний.

– Не сомневаюсь, что твое решение, божественный Грациан, станет спасительным для Великого Рима.

Руфин прибыл в отдаленную усадьбу, расположенную неподалеку от Сирмия, в сопровождении нотария Пордаки и десяти всадников. Личную охрану патрикия составляли венеды во главе с Бермятой. Руфин платил им немалые деньги и не сомневался в их преданности. Впрочем, венеды, происходившие из родов, поклонявшихся Велесу, никогда бы не оставили в беде ведуна своего бога, даже если бы у него за душой не было ни гроша. Пордака, проведший немало времени среди варваров и научившийся уважать чужие обычаи, Руфину откровенно завидовал. Патрикий, осужденный на смерть императорами Валентинианом и Валентом за участие в мятеже комита Прокопия, не только не затерялся среди варваров, но и сумел занять среди их жрецов почетное место. О его роли в событиях, разворачивающихся на землях империи, Пордака мог только догадываться, но он нисколько не сомневался, что эта роль очень значительна, иначе руг Меровлад никогда бы не согласился на встречу с опальным патрикием.

– Значит, наш доблестный союзник потерпел поражение? – спросил Руфин, легко спрыгивая с коня на землю и оглядывая усадьбу, обнесенную высоким деревянным тыном. Усадьба была ставлена обычным в Панонии славянским рядом и вроде бы не таила в себе никакой угрозы. Тем не менее осторожный патрикий сначала отправил к воротам мечника Бермяту и лишь затем ступил во двор сам, ведя в поводу гнедого рослого коня.

– Император уже принял решение, – охотно подтвердил Пордака. – Соправителем Грациана стал комит Феодосий, которому теперь уже в ранге божественного придется решать проблемы, возникшие в восточной части империи.

Пордаке было в сущности все равно, кто сядет соправителем в Константинополе. А вот для префекта претория Меровлада выбор Грациана явился серьезным ударом. И благодарить за свое оглушительное поражение он должен магистра Нанния и епископа Амвросия, которые сумели убедить юного императора в правильности нужного им решения.

– Не думаю, что задача, поставленная Грацианом, окажется по плечу новоявленному императору, – задумчиво протянул Руфин.

Пордака знал опального патрикия вот уже более десяти лет и нисколько не сомневался, что у Феодосия будет масса проблем с этим упорным и самолюбивым человеком. Его предшественнику Валенту противостояние с патрикием Руфином стоило жизни. По слухам, смерть Валентиниана тоже не обошлась без участия соратника мятежного Прокопия, умевшего мстить своим врагам. Втайне Пордака Руфином восхищался. Истинный патрикий. На таких людях Рим держался в пору своего расцвета. Жаль все-таки, что усилия этого незаурядного человека направлены не на укрепление, а на разрушение империи.

Меровлад встретил гостя на резном крыльце деревянного терема. Скорее всего, и усадьба, и терем принадлежали венедском вождю или богатому купцу, сумевшему поладить с римскими викариями. Сами римские чиновники предпочитали строить дома из камня. Их усадьбы резко выделялись из общего ряда, а эта, венедская, буквально сливалась с окружающим лесом, даже в зимнюю пору.

Рукопожатия всесильного префекта удостоились не только Руфин и Бермята, но и светлейший Пордака, одетый на венедский лад. Обычно римляне предпочитали даже в этом довольно суровом краю носить привычную одежду. Однако нотарий считал, что здоровье дороже гонора, а звериная шкура греет тело зимой куда лучше, чем тонкая шерстяная ткань.