Сергей Шведов - Поверженный Рим

• Название: Поверженный Рим
• Автор: Сергей Шведов
• Жанр: Исторические приключения

Империю захлестнула волна нашествий. Северные варвары – готы и вандалы – разоряют города и села, стучатся в ворота Константинополя и Рима. Честолюбцы рвутся к власти, не щадя ни ближних, ни дальних. Императоры возносятся на вершину волею солдатских масс, чтобы через короткое время сгинуть в кровавом угаре. Спасти государство может только христианская вера, так думают епископ Амвросий Медиоланский и божественный Феодосий, коего льстецы называют Великим. По их воле разрушаются храмы языческих богов, принесших славу Великому Риму.

Но истовая вера не спасает там, где властвует меч. Иным кажется, что конец света уже наступил, другие жаждут бури и обновления. Новый мир рождается в муках, но каким он будет, не знает никто.

---

Рукопожатия всесильного префекта удостоились не только Руфин и Бермята, но и светлейший Пордака, одетый на венедский лад. Обычно римляне предпочитали даже в этом довольно суровом краю носить привычную одежду. Однако нотарий считал, что здоровье дороже гонора, а звериная шкура греет тело зимой куда лучше, чем тонкая шерстяная ткань.

Меровлад, надо отдать ему должное, накрыл для дорогого гостя богатый стол. Впрочем, и патрикия, и префекта насыщение собственных желудков сейчас волновало менее всего, зато Пордака с Бермятой отдали должное и зайчатине под затейливым соусом, и гусиному паштету. Мечник Бермята нравился Пордаке своим легким нравом, а также умением выпить и поговорить. Нотарий с удивлением узнал, что Бермята, владевший, к слову, латынью не хуже природного римлянина, родился на берегах загадочного Танаиса. А ведь еще недавно Пордака полагал, что в тех местах люди не живут, что там обитают жутковатые существа с песьими головами. Но у мечника Бермяты голова была вполне человеческой. Более того, он был настолько видным мужчиной, что женщины приседали от страсти, стоило только ему бросить на них взгляд. Пордака клятвенно пообещал показать Бермяте все злачные места Рима, чем навсегда завоевал его расположение.

– Кажется, наш ход привел совсем не к тому результату, на который мы рассчитывали, – первым начал разговор Руфин, и Пордака тут же навострил уши.

– Всего предусмотреть нельзя, – спокойно отозвался Меровлад. – Я не думаю, что Феодосий сможет помешать нам в достижении нужного результата.

К удивлению Пордаки, руг действительно не выглядел огорченным. Возможно, префект, проведший большую часть жизни близ римских императоров, научился скрывать свои чувства, но не исключено, что он просто не считал Феодосия серьезным соперником.

– Главная помеха и для меня, и для тебя, патрикий, – это Грациан, – продолжал Меровлад. – Старший сын императора Валентиниана далеко не глуп, и с годами он будет становиться мудрее и сильнее. Распад империи он не остановит, но крови прольет немало.

– Ты считаешь, что его следует устранить? – прямо спросил Руфин.

– Я уже принял к этому необходимые меры, – спокойно отозвался Меровлад. – Надеюсь, что наш с тобой договор, патрикий, остается в силе?

– Конечно, – кивнул Руфин. – Русы Кия готовы признать императором Валентиниана-младшего, если он сумеет укротить христиан и уравняет в правах с римскими патрикиями вождей готских, венедских и аланских племен.

– Это я могу тебе обещать, – усмехнулся Меровлад. – Империя нуждается в свежей крови.

Большой дружбы между префектом Меровладом и патрикием Руфином не было и не могло быть, это Пордака сообразил уже давно. Варвар, чьи личные интересы совпадали с интересами знатных мужей Великого Рима, и патрикий, давно уже потерявший с империей связь, если и готовы были заключить между собой союз, то только на очень короткий срок. И у того и у другого имелись обязательства перед сторонниками. Конечно, они могли разорвать обширную империю на куски, но, похоже, это не входило в их планы. Для Меровлада важно было утвердить в империи власть Валентиниана, мальчика, которому еще очень не скоро предстояло стать мужчиной. Но для этого префекту требовалось устранить теперь уже двух человек, Грациана и Феодосия. Руфин не отказался бы помочь в этом ругу, а вот что касается верховной власти в Риме, то здесь у патрикия наклевывался свой кандидат. Надо полагать, Меровлад заплатил бы немалые деньги за сведения о рексе Гвидоне и его сыне Кладовладе, но светлейший Пордака решил не торопиться. Всему свое время. У патрикия Руфина слишком длинные руки, и он сумеет дотянуться до предателя раньше, чем тот успеет потратить полученные от щедрого руга деньги.

– Так я могу надеяться на вашу поддержку? – прямо спросил Меровлад.

– Если британские легионы восстанут и высадятся в Галлии, то мы поддержим их пехотой и конницей, – кивнул Руфин. – Пятнадцати тысяч испытанных бойцов тебе хватит, префект?

– Вполне, – усмехнулся Меровлад. – Думаю, в ближайшие год-два участь Грациана будет решена.

Меровлад проводил гостей с крыльца и вновь вернулся к накрытому столу. Здесь его уже поджидал комит Андрогаст, рослый немолодой руг, с бритым лицом и серыми насмешливыми глазами. Меровлад и Андрогаст знали друг друга с детства и даже находились пусть и не в близком, но кровном родстве. Вместе они поступили на службу Риму еще во времена императора Констанция, но каждый из них прошел свой путь от простого легионера до комита. Меровлад преуспел больше. Зато и у Андрогаста теперь появился шанс выбраться из захолустья туда, где решается судьба империи.

– Я бы не стал доверять патрикию Руфину, – задумчиво проговорил Андрогаст.

– А я ему не доверяю, – усмехнулся Меровлад.

– Значит, ты слышал о рексе Гвидоне и его божественных предках? – спросил Андрогаст.

– Слышал, – спокойно отозвался Меровлад. – Тебе, комит, придется поискать союзников среди знатных франков. Наверняка не все из них пришли в восторг от возвышения чужака. Если тебе удастся устранить выскочку с Танаиса, то можешь рассчитывать на мою вечную благодарность.

– Ты ставишь предо мной очень трудную задачу, Меровлад, – покачал головой Андрогаст.

– У тебя будет опытный и надежный помощник, – пояснил комит. – Он найдет тебя в Паризии. Зовут этого человека Верен, он ведун Световида высокого ранга посвящения.

– А почему он сам не устранит Гвидона? – удивился Андрогаст.

– Не хочет навлекать на себя гнев богов. Верен – сын покойного князя Русколании Коловрата и княгини Любавы. У них с Гвидоном общая мать, то есть они единоутробные братья.

– Так он молод?

– Ему нет еще и тридцати. Но благодаря своему происхождению он занимает среди волхвов и ведунов Световида достойное место.

– Я должен использовать его вслепую?

– Не надо открывать ему нашу истинную цель, но, думаю, он догадается о ней сам, – криво усмехнулся Меровлад.

– Мне нужно золото, префект, много золота, – вздохнул Андрогаст. – Ты знаешь Магна Максима не хуже меня. А его трибуны любят деньги никак не меньше, чем сиятельный дукс.

– Я выделю тебе сто тысяч денариев, Андрогаст. На первое время этого хватит. Но помни, мне нужен результат. И за голову Грациана ты получишь миллион.

– А сколько стоит голова Гвидона? – полюбопытствовал провинциал.

– Пока она стоит вчетверо меньше, чем голова императора, но все еще может измениться, Андрогаст.

Глава 2 Болезнь Феодосия

Кого Пордака не ожидал встретить в Сирмии, так это своего давнего знакомого высокородного Лупициана. Бывший комит, потерпевший два года назад жесточайшее поражение от вестготов Придияра Гаста и приговоренный за свою роковую ошибку к смерти императором Валентом, ныне пребывал в плачевном состоянии. Конечно, судьба обошлась с даровитым полководцем немилосердно, но это еще не повод, чтобы хватать Пордаку за горло. Бермяте и Коташу с трудом удалось оторвать комита от нотария и скрутить Лупициану руки за спиной. Хорошо еще, что в раннюю пору в харчевне было мало посетителей, и инцидент не привлек к себе внимания.

– Где моя доля, Пордака? – прохрипел Лупициан, захлебываясь вином, которое сердобольный Коташ влил в его горло.

– Там же, где и моя, – криво усмехнулся Пордака, с трудом обретая утерянное в смертельной схватке дыхание. – У магистра Фронелия и его даровитых приятелей. Нас обвели вокруг пальца, высокородный Лупициан, чего уж теперь.

Комиту Лупициану, по прикидкам Пордаки, еще не исполнилось пятидесяти лет, а выглядел он на семьдесят. Судя по всему, жизнь в изгнании не показалась незадачливому полководцу медом. Он зарос бородой по самые ноздри и вообще опустился до такой степени, что никаких чувств, кроме брезгливой жалости, у окружающих не вызывал. Одет он был в грязные лохмотья. Немудрено, что Пордака не сразу узнал в нищем оборванце некогда блестящего и высокомерного патрикия.

– Мы с тобой еще легко отделались, высокородный Лупициан, – попробовал утешить бывшего комита нотарий. – А вот сиятельному Серпинию охота за сокровищами императора Прокопия стоила головы. И несчастная Целестина вновь стала вдовой.

– Стерва, – просипел Лупициан и, обернувшись к мечникам, попросил: – Отпустите меня.

Пордака щедрой рукой налил комиту вина в глиняную кружку, Бермята с Коташем отошли к стойке, так что Лупициан с Пордакой смогли наконец поговорить начистоту, не стесняясь чужих ушей.

– А ты, похоже, процветаешь, нотарий, – криво усмехнулся Лупициан, оглядев своего облаченного в шерстяной плащ приятеля.

– Я получил место в свите императора Феодосия, – поделился своей радостью Пордака. – И завтра мы покидаем Сирмий и отправляемся в Фессалонику.

– А почему не в Константинополь? – удивился комит.

– Потому что во Фракии и Мезии бесчинствуют варвары, вторая столица империи находится в осаде, и Феодосию придется затратить немало усилий, чтобы навести порядок в мятежных провинциях империи. Для этого ему потребуются преданные люди. Ты понимаешь, о чем я говорю, высокородный Лупициан?