Икста Мюррей - Золото Монтесумы

• Название: Золото Монтесумы
• Автор: Икста Мюррей
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-064401-8, 978-5-271-32400-0, 978-5-226-03486-2

Легендарное золото Монтесумы не исчезло в морской пучине?

Этот вывод явствует из письма Антонио Медичи своему племяннику — великому герцогу Козимо.

Но… где же искать таинственное сокровище?

Лола Санчес — специалист по старинным рукописям и хозяйка букинистического магазина — не сомневается, что сумеет расшифровать код, указанный в письме, найти четыре ключа-подсказки и отыскать клад, исчезнувший несколько столетий назад.

Однако путешествие может оказаться опасным — ведь каждый ключ до сих пор охраняют хитроумные и коварные ловушки, которые могут стоить жизни даже самому опытному искателю сокровищ…

---

Затем Антонио рванулся вперед.

Уже наступило утро, и в лучах восходящего золотого шара солнца я, стоя на вершине высокого холма и записывая по распоряжению Козимо свои наблюдения, ясно видел, как господин Антонио поднял на дыбы своего лоснящегося жеребца и ринулся вниз в долину. Так Антонио оказался среди первых во время этого прорыва, он отчаянно размахивал алебардой и снес голову не одному защитнику Сиены. Затем он достал из подсумка горсть какой-то янтарной грязи (как я понимаю, таинственного и могучего вещества, которое он научился составлять во время пребывания среди мавров) и брызнул на нее водой. Смесь воспламенилась, а затем взорвалась огромным и мощным огненным шаром, напоминающим звезду.

Но как только он занес свой горящий снаряд, приготовившись метнуть его в сиенцев, произошло нечто, не поддающееся пониманию и едва не стоившее нам поражения.

Мой патрон, господин Козимо, желает, чтобы в этой истории я обязательно упомянул о густом тумане, окутывавшем в течение всего утра поле битвы, — поскольку по поводу этой роковой ошибки распространяется множество всяких домыслов. Мой господин объясняет нам, дорогой читатель, что только из-за ужасного тумана Антонио не совладал с возбужденной лошадью, повернувшей в противоположную от неприятеля сторону. И, ослепленный густым мраком, он начал метать эти огненные шары в наших же солдат, уничтожив не меньше трехсот из них, прежде чем один отважный флорентиец метнул копье и поразил Волка прямо в грудь, отчего тот замертво рухнул на землю».

— Создается впечатление, что он швырял в них горящей нефтью, — заметил Эрик, когда отец закончил читать. Мы сидели в машине, прижав головы к мобильнику.

— Очень интересное предположение, — откликнулся отец. — Гм-м… Нефть.

— Это не просто предположение, — пробормотала я, вспомнив об удушливом газе, едва не уморившем нас в подвалах Дуомо.

— Что ты имеешь в виду? — спросил отец.

— Ничего, просто я говорю, что эта история довольно мрачная.

— Да уж, ничего не скажешь, — согласился Мануэль. — И ты тоже заметила, что она изложена как-то сумбурно, непоследовательно? Так она вам помогла?

Я выглянула в окно: небо значительно посветлело.

— Не знаю. Я сама не знаю, что именно мы ищем. Но мы уже приехали — мы на бывшем поле брани. Теперь побродим здесь, может, найдем что-нибудь интересное.

— Хорошо, солнышко, но только, ради Бога, потом позвони нам!

— Скоро увидимся! — донесся до меня голос матери.

— И помни, что я, что мы очень тебя любим, — сказал на прощание Мануэль.

— Я тоже, папа.

Раздался щелчок, и телефон выключился.

Я озабоченно нахмурилась:

— Да, не очень-то все хорошо.

— А в чем дело?

— Я имею в виду отца и мать. Она не собирается оставаться в стороне, а прилетит сюда, как эти летающие мартышки из Волшебной страны Оз…

— Да ладно тебе, Лола! Ты посмотри, какая вокруг красота!

Я умолкла.

Первые лучи солнца окрасили в голубые тона поднимающиеся на горизонте холмы. Перед нами лежала долина, пестрящая самыми разными оттенками зеленого, от бледно-лимонного до темно-изумрудного. После недавнего дождя все заросли, поля и перелески были усеяны сверкающими каплями влаги и росы. Ближайший к нам участок долины занимали виноградники, пересекаемые потемневшими от дождя тропинками. По склонам холмов поднимались искривленные стволы деревьев с очень темной листвой. На востоке темнели целые их рощицы. Я оглядела долину, но уже не обнаружила того фермера или торговца вином, искавшего что-то в траве.

— Недурно будет побродить немного, — зевнув, предложил Эрик.

Он бросил ключи на переднее сиденье, прихватил пакет с едой и направился без особой цели по еще не просохшей траве. Мы минут двадцать шли по тропинке, вившейся по склону, затем спустились в долину, заросшую деревьями и темно-лиловыми цветами. Мы добрались до западного края долины, за спиной у нас поднималось солнце.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Уже окончательно проснулся. А надо признаться, довольно холодно. Но я захватил кофе — этот менеджер был настолько любезен, что приготовил для нас большой термос с кофемаччиато, знаешь, это такой, с горячим молоком и разными добавками, а еще печенье, немного амаретти и два здоровых куска апельсинового кекса.

Мы уселись на склоне и с аппетитом подкрепились. На противоположном склоне долины мы увидели стоящую на месте лимонно-желтую машину.

— Еще один «фиат», — заметил Эрик.

— Ты определил это с такого расстояния? — удивилась я.

— У меня отличное зрение. Я вижу даже спойлер на крыльях. К тому же почти все итальянцы предпочитают «фиаты» другим машинам.

Перед нами простирался склон, заросший травой со сверкающими капельками влаги и густым кустарником. В самом низу темнела роща сикомор. Мы стали спускаться, скользя по влажной тропинке, цепляясь за колючую ежевику. Склон оказался довольно крутым.

— Давай прикинем, — предложила я. — Мы с тобой находимся на западном склоне, должно быть, здесь и стояли флорентийцы.

— Правильно — сиенцы занимали восточный склон. Я стараюсь вспомнить классическую диспозицию, которой придерживались во времена Возрождения, — авангард состоял из пеших солдат, копьеносцев и артиллерии.

Мы подошли к тенистой рощице.

— Альбертини говорит, что Антонио руководил передовой линией, — напомнила я.

— Тогда вон там, вдали, справа и слева от нас стояла легкая кавалерия.

Мы углубились в заросли сикомор. Роща занимала гораздо большую площадь, чем казалось из машины, хотя деревья росли не очень тесно. Лучи солнца достигали травы и пробивавшихся сквозь нее темно-лиловых колокольчиков.

— Но Антонио бросился в бой первым, даже не подав сигнала войску, — сказала я.

— И почему же он так поступил?

— Может, в приступе боевого азарта?

— Но ведь он считал вздорной эту войну против Сиены! — Эрик приставил ладонь ко лбу, защищая глаза от солнца. — Что-то здесь не сходится.

— Как это?

— Я ожидал чего-то еще, ведь я уже читал об этой битве и представлял ее себе именно так, как описывает ее Альбертини. А эта долина выглядит… не знаю, как-то иначе.

— Альбертини отмечал, что у него была хорошая точка обзора поля битвы — с высокого холма… Вот как ты сейчас ясно видишь тот «фиат»…

— Но он писал еще что-то о погоде…

— Что был туман, — подсказала я.

— Вот-вот — именно тумана сейчас и не хватает! Альбертини же сам себе противоречит! То пишет, что все превосходно видел, то говорит, что долину застилал густой туман!

Я остановилась.

— И утро сегодня холодное, каким оно и должно быть в августе.

— И еще! Помнишь, что читал твой отец? Альбертини особо подчеркивает, что Козимо желал, чтобы обязательно был упомянут…

— Да, да туман… и что «об этой роковой ошибке распространяется множество всяких домыслов».

— Верно! Похоже, что он просто сочиняет!

— Желая доставить удовольствие Козимо. Типичный пересмотр истории во избежание позора.

— Потому что откуда нам знать, был ли в тот день туман? Это зависит от того, каким был климат в XVI веке, но все равно создается впечатление, что Альбертини что-то утаивает. А если тумана не было, тогда… можно предположить…

— Что Антонио стал убивать флорентийцев вовсе не случайно, а намеренно!

— То есть никакой ошибки не было. — Эрик сощурил глаза, вглядываясь в простирающуюся перед нами рощу. — Он отлично видел своих…

— Своих жертв, — закончила я его мысль. — Он понимал, кого убивает.

Эрик ничего не ответил. Он по-прежнему пристально смотрел вперед, на какой-то далекий объект между сикоморами. Я проследила за направлением его взгляда и увидела на земле опавшие золотые листья, темно-пурпурные бутоны… и красное пятно за одним из деревьев.

Примерно полчаса назад, в предрассветных сумерках мне показалось, что тот человек, «фермер», одет в серую рубашку. Но сейчас я видела его красное плечо и рукав. У подножия дерева валялся синий рюкзак.

Человек в красной рубашке сидел на земле, прислонившись к дереву и повернувшись в противоположную от нас сторону, и писал что-то в блокноте, заглядывая в какую-то книгу. Мы его вспугнули.

Он повернул голову и взглянул на нас из-за ствола дерева. Мы увидели знакомые черные волосы, затененные щетиной щеки, большие черные глаза.

Он вовсе нас не преследовал. Своим неожиданным появлением в долине мы здорово удивили Марко Морено. И пока мы, в свою очередь, изумленно глазели на него, я поняла, что он даже рад нашей встрече.

Глава 28

Блестящие фиговые листья плавно кружились в воздухе и опускались на землю. Красная рубашка Марко сверкнула в солнечном луче, когда он быстро вскочил на ноги. На его лице еще красовался шрам после схватки с Эриком, под черными глазами залегли глубокие темные тени. В руках он держал ручку и блокнот с прорезиненной подкладкой для предохранения от сырости. Рядом на пестрой от колокольчиков траве валялся синий, туго набитый рюкзак.