Яцек Вильчур - На небо сразу не попасть

• Название: На небо сразу не попасть
• Автор: Яцек Вильчур
• Издательство: Издательский Дом «Регнум»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91887-022-8

Яцек Е. Вильчур — дважды ранен в боях против гитлеровцев, дважды награжден Крестом «За отвагу». Опубликовал в Польше и за рубежом 26 книг о Второй мировой войне, нацистском геноциде и около 2000 статей, из которых 600 посвящены истреблению польского и еврейского народов, судьбам заключенных и военнопленных в немецких лагерях.

Авторизованный перевод с польского Владимира Воронцова и Петра Иванова под редакцией Модеста Колерова.

Издатель благодарит Ирину Котлобулатову и Александра Хохулина за ценные консультации по событиям и топонимике Львова, Инну Шитову — за помощь в подготовке текста русского издания книги.

---

Во Львов приехало подразделение испанского антибольшевистского легиона. Легионеров завезли на Главный вокзал, откуда они поехали на восточный фронт. Вместе с ними во Львов приехало подразделение хорватских фашистов,[44] которые заняли всю площадь перед вокзалом.

Сегодня на вокзале произошёл случай, после которого немцы не допускают к перронам гражданское население. Хорватский солдат застрелил офицера СС, а затем двоих жандармов, которые хотели его арестовать. Прежде, чем смогли его разоружить, хорват совершил самоубийство. Теперь немцы распускают слухи, что хорват был пьяный. Другие говорят, что «ему не хватало пятой заклёпки».[45]

6 февраля

Очень холодно, и повсюду царит голод. Только немцы и украинские националисты ходят сытые. Люди говорят, что эта зима будет самой трудной. Кто её переживёт, тот переживёт немцев. Сегодня был на вокзале, где стоит целый венгерский эшелон. Солдаты дали мне поесть немного чечевицы и ещё две банки дали домой. Венгерские солдаты спрашивали, как с нами обращаются немцы и много ли в городе голодных людей.

Сегодня вечером на Главный вокзал трамваями Красного Креста привезли много раненых и больных немцев. Все они заросшие, исхудалые, у многих из них руки и ноги в гипсе. Машинисты[46] говорят, что теперь их будет с каждым разом всё больше, потому что русские перестали отступать и начали бить. Раненых свозят без перерыва от сумерек до 4 часов утра. В эту ночь не спал, потому что всех нас, работников DRK,[47] привлекли помогать при их переноске на перроны вокзала. Вдвоём брали под руки раненого, а третий брал его рюкзак либо чемодан, и заносили на вокзальную лестницу — тут отдыхали минуту и поднимались на перрон.

Николай не смог поднять больного солдата и опустил его на землю. Один из жандармов, присутствующих при транспортировке больных, ударил за это Николая в лицо. Тогда раненый послал проклятье жандарму. Когда жандарм начал сыпать проклятьями в ответ, солдат посоветовал ему, чтобы снял с шеи жандармскую бляху и шёл на русский фронт.

В течение той ночи заработал несколько килограммов хлеба, немного масла, зубной пасты и пару обуви.

9 февраля

Женщина, которая содержит на Главном вокзале общественный туалет, прячет у себя русского офицера без документов и его жену. Перед нами этого не скрывает и не раз просила табака для этого офицера. Сказала мне, что скоро вывезет этих двоих к своей семье в село. В лесах недалеко от деревеньки есть партизаны, к которым офицер с женой хотят пробраться.

Сегодня украинский полицейский ударил маму за то, что она хотела подать кусок хлеба еврейке, которую везли в Белжец. Когда я вернулся домой, она оборачивала руку мокрыми компрессами. Юлик сказал маме, что её когда-нибудь за это застрелят и мы не будем даже знать, где её уложат.

В доме чертовски холодно, если не топим печку. Мама заботится о добыче топлива, но у неё не всегда получается. На протяжении последних дней мне не удалось стянуть ни угля, ни дров, и в квартире было холодней, чем на улице.

11 февраля

За небольшое количество угля хотят золотые или серебряные часы. Люди уже сожгли много заборов и посрезали вокруг домов декоративные деревья. Разбирают даже веранды. Железнодорожники говорят, что этой зимы немцы в России не выдержат. Раненых привозят с каждым разом всё больше, и у многих из них отморожены руки, ноги, животы и лица. Их стало уже столько, что от нас вывозят товарными поездами, в которых ставят железные печурки.

17 февраля

Зима в этом году очень суровая, и многие люди не верят, что переживут её. Полиция на рогатках[48] всё суровее обыскивает селян, привозящих продовольствие. Немцы перестали нянчиться с украинским населением, и если поймают крестьянина с салом, то бьют его независимо от того, какой он национальности.

21 февраля

Возле фабрики Рукера[49] на Замарстынове немцы расстреляли двух молодых священников за то, что они пытались провести из города в стоящий неподалёку монастырь две еврейские семьи. Тела этих священников отдали людям, которые завезли трупы на кладбище в Голоско.[50] Немцы объявили, что, в случаях оказания помощи евреям со стороны священников, полиция будет жечь костёлы, в которых эти священники проводят службу.

Вечером в том месте, где расстреляли священников, отслужили молебен, в котором приняли участие поляки и украинцы.

28 февраля

Сегодня опять застрелили монаха, который под сутаной проносил продовольствие и деньги в еврейский квартал. Шуповец потребовал остановиться, но монах побежал, и тогда он выпустил очередь из автомата. Полиция не хотела выдать труп полякам, а только велела, чтобы евреи похоронили его на территории своего квартала. С той поры полиция стреляет в каждого, кто по первому приказанию не останавливается для обыска.

1 марта

Возле самого дома DRK лежат на подстилках и спят венгерские солдаты. Они все грязные, запылённые и заросшие. Их стянули во Львов с русского фронта, где они воевали в венгерской армии против русских. Украинцы, работающие в DRK, говорят, что эти венгерские солдаты являются по происхождению евреями[51] и после изъятия у них оружия и обмундирования они поедут на смерть в Бельжец.[52]

7 марта

Сегодня прицепился к нам какой-то маленький мальчик и попросил, чтобы мы его взяли на заработки. Мы пошли на перрон к итальянскому эшелону который тут задержался по дороге на фронт. Солдаты ехали в товарняках, в которых были установлены железные печурки. Поскольку сегодня было трудно заработать, то Николай и тот новый свистнули у итальянских солдат целый набитый рюкзак. Кто-то из солдат заметил это и погнался за парнями. Отобрал у них рюкзак и сообщил об этом случае в итальянскую жандармерию.

Приехали на двух машинах и сильно на нас кричали, но никого не задержали. Потом всю нашу компанию отвезли в комендатуру итальянской полевой жандармерии, которая размещается на пересечении улиц Сикстуской и Леона Сапеги.[53]

Не нашлось итальянца, владеющего польским, поэтому переводили с польского и итальянского на немецкий язык.

Следствие было очень коротким. Мы сказали итальянским солдатам, что воруем их продукты и одежду, поскольку мы голодные и нам не во что одеться. Добавили также, что наши семьи живут только с того, что мы заработаем на вокзале или таскаем из итальянских и немецких складов.

Итальянцы нам даже не сказали, что мы поступаем плохо, обворовывая итальянскую армию. Посовещались между собой, потом унтер-офицер выпроводил нас на улицу и сказал нам идти отсюда.

14 марта

Если один входит в вагон, то второй не в состоянии одновременно вытаскивать товар из вагона и следить, не идёт ли баншуц. Для этого мы создали группу, в которой нас было четверо.

Кроме товара, который можно унести домой или продать, есть и такой, который трудно забрать. На железнодорожных станциях, на боковых и пролётных ветках стоят вагоны-цистерны с бензином. Почти через день мы сливаем бензин из цистерн. Откручиваем контрольные краны, срываем эти краны с цепочки, и бензин толстой струёй вытекает в землю. Если открутить краны в нескольких цистернах, то можно за час спустить пару тысяч литров бензина.

Лучше всех спускает бензин Брудас. Он родился и вырос возле вокзала, и о вагонах и цистернах знает всё. По несколько десятков литров этого бензина мы забираем, поскольку его можно пронести в гетто и там продать евреям. Немецкая администрация города прекратила подачу электричества и газа в гетто и, одновременно, не даёт евреям ни угля, ни дров. Евреям приходится тайно покупать топливо. Этот бензин смешивают с чем-то ещё и жгут в керосинках. В гетто в данный момент можно входить, и нет охраны на границе арийской и еврейской частей города. Хуже бывает, когда шпики ловят кого-то с товаром для гетто. Если поймают маленького пацана, то изобьют и отпустят, старших сажают или — если им чем-то не понравился — расстреливают.

19 марта

Сегодня вагоны-цистерны поставили недалеко от итальянской комендатуры вокзала. Мы с Брудасом пришли под вечер, когда было ещё видно. Когда мы возились возле кранов, из-за дома вышел итальянский солдат. Времени убежать не было, а у солдата на поясе был револьвер. Мы перестали откручивать краны, а он не спеша подошёл к нам. Потом внимательно прочитал немецкие надписи на цистерне и осмотрел краны. Потом поправил на себе ремень, кивнул нам головой и пошёл себе. Мы ждали пару минут, но никто не шёл. Тихо было и в доме итальянской комендатуры. Мы открутили поочерёдно краны в трёх цистернах. В одной цистерне мы взяли около 15 литров бензина, который Брудас продаст сегодня в гетто.

21 марта

Слишком много людей уже знают о том, что у нас есть на продажу бензин. Это вина Николая, который весьма неосторожен и когда хорошо примет, и у него есть настроение, то хвастается перед пацанами на вокзале. Уже дважды ко мне приходили какие-то люди и предлагали, чтоб я продал им бензин. Встретил на вокзале железнодорожника, который был готов заплатить, какую захочу. Он сказал мне, что может у меня взять любое количество. Ходим теперь с Брудасом и Юликом каждую ночь и бензин приносим на улицу Гродецкую[54] недалеко от костёла Св. Эльжбеты.[55] Путеец даже одолжил нам резиновые мешки, в которые мы спускаем этот бензин. Путеец платит нам в марках и злотых. Спросил его, что он с этим бензином делает, но путеец посоветовал мне этим не интересоваться. Нам сейчас так удобно, потому что не нужно рисковать, принося бензин в гетто. Наконец, путеец мне сказал, что долго туда нельзя будет носить товар, потому что евреев будет с каждым месяцем всё меньше. Путейца зовут Стефаном, и он ещё сказал, чтобы мы были очень осторожны, потому что за кражу бензина нас могут расстрелять. Сказал ещё, что после набора бензина в мешки мы должны закрутить на место краны так, чтобы никто не смог догадаться, что оттуда брался бензин.