Петр Киле - Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе]

• Название: Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе]
• Автор: Петр Киле
• Жанр: Культурология

«ОПЫТЫ по эстетике классических эпох» - это эссеистика поэта и философа, основанная не столько на штудиях известных источников, а прежде всего на живом восприятии произведений искусства античности и эпохи Возрождения в странах Европы и Востока, словно автор провел в странствиях тысячелетия, наблюдая воочию величайшие эпохи в истории человечества, что можем проделать и мы, последовав за ним.

---

Сайкаку же можно назвать оптимистичным пессимистом, который вел веселую жизнь, замечая при этом темные стороны жизни. Сайкаку жил настоящим и вполне бы мог сказать: «Мы не знаем, что нас ждет. Ни на бога, ни на Будду рассчитывать нельзя. Давайте жить весело и счастливо».

Это умонастроение, весьма характерное для многих представителей эпохи Возрождения в странах Европы, особенно смолоду. Это умонастроение присуще и Басё, и Тикамацу, только их творчество пронизано поэзией природы и театра, с острым ощущением трагизма эпохи и бытия.

Будущий поэт Басё родился в замковом городе Уэно провинции Ига (это в центре главного острова - Хонсю) в семье небогатого самурая Мацуо Ёдзаэмона, который, получив классическое образование, что предполагало знание китайского языка и китайских классиков, мирно занимался преподаванием каллиграфии, чему обучил и старшего сына.

Таким образом, Басё вырос не в среде самураев (воинов или чиновников) или торговцев, а нового слоя в Японии - интеллигенции. И все же ему пришлось поступить на службу в дом местного феодала, но в 28 лет, определившись  в своем призвании, - его стихи публиковались в столичных сборниках, он участвовал в поэтических турнирах, - Басё уехал в Эдо, не послушавшись предостережений родных, что обрекло его на бедность, по сути, на нищету до конца жизни. В этом родные оказались правы.

Хотя в столице ему удалось устроиться на государственную службу по ведомству строительства водных путей, и тут он оставил службу, чуждую его душе. Но он уже получил известность как поэт и стал учителем поэзии. Все бы хорошо, если бы у его учеников были деньги. Басё бедствовал.

Он напишет: «Девять лет я вел бедственную жизнь в городе и наконец переехал в предместье Фукагана. Мудро сказал в старину один человек: «Столица Чанъань - издревле средоточие славы и богатства, но трудно в ней прожить тому, у кого нет денег». Я тоже так думаю, ибо я нищий».

Один из учеников Басё уговорил отца подарить его учителю рыбный садок, вытащенный на землю и превращенный в сторожку у пруда. У хижины поэт посадил саженцы банановой пальмы, и она получила название Басё-ан. И принял новый литературный псевдоним «Живущий в Банановой хижине», а затем стал подписывать свои стихи просто Басё (Банановое дерево).

Бедственная жизнь поэта продолжалась и в хижине. Зимой 1682 года в столице случился большой пожар, сгорела и хижина. Басё это событие принял за знак и  отправился в странствия по стране, превратившись на старости лет в поэта-странника, что продолжалось почти десять лет, до конца его жизни.

Это была особая форма сотворчества с ходом народной жизни и с природой во все времена года. Последнее - отражение времени года в каждом стихотворении - это один из эстетических принципов особой формы стиха - хокку. Басё писал и «сцепленные строфы», нередко с другими поэтами, и дневниковые записи в прозе, но именно в трехстишиях он создал новую форму классической поэзии, несмотря на уникальный лаконизм и трудность перевода, понятную на всех языках.

Как это могло случиться? Приехав в столицу, Басё примкнул к последователям школы Данрин, которые брали материал из жизни горожан, не чуждаясь прозаизмов, в чем преуспел было и Сайкаку. Но если он мог бесконечно удлинять «сцепленные строфы», Басё замкнулся в трехстишиях, продолжая править бесконечно каждое стихотворение в три строки.

На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.

Это одна из жемчужин мировой поэзии.

Перевод с японского В.Марковой. У меня под рукой «Басё. Стихи», М., 1985, со вступительной статьей В.Марковой.

Басё, казалось бы, нашел современную форму и содержание, это были жанровые картинки в духе той же жанровой живописи. Поэт почувствовал необходимость углубления и расширения содержания трехстиший и нашел опору в классической китайской поэзии VIII - XII веков, как поэты эпохи Возрождения в странах Европы и особенно в России находили опору в греко-римской лирике.

Лирика Басё наполняется не только живыми впечатлениями от природы и жизни народа, но и утонченным философским содержанием. Между тем здесь вся его жизнь, жизнь поэта в его странствиях.

Холод пробрал в пути.
У птичьего пугала, что ли,
В долг попросить рукава?

Или поэт посетил свою родину на склоне лет.

Ворон-скиталец, взгляни!
Где гнездо твое старое?
Всюду сливы в цвету.

«В основу созданной им поэтики Басё положил эстетический принцип «саби», - пишет В.Маркова. - Слово это не поддается буквальному переводу. Его первоначальное значение - «печаль одиночества».

«Саби», как особая концепция красоты, определил собой весь стиль японского искусства в средние века. Красота, согласно этому принципу, должна была выражать сложное содержание в простых, строгих формах, располагавших к созерцанию. Покой, притушенность красок, элегическая грусть, гармония, достигнутая скупыми средствами, - таково искусство «саби», звавшее к сосредоточенной созерцательности, к отрешению от повседневной суеты.

«Саби», как его широко толковал Басё, впитало в себя квинтэссенцию классической японской эстетики и философии и значил для него то же, что «идеальная любовь» для Данте и Петрарки. Сообщая возвышенный строй мыслям и чувствам, «саби» становилось родником поэзии».

Что говорить, «саби» в таком толковании - это эстетика и русской лирики и прежде всего Пушкина.

Эстетика «саби», поскольку она связана с буддизмом, уже не совсем устраивала Басё и в последние годы жизни поэт сформулировал новый ведущий принцип своей поэтики - «каруми» (легкость). «Отныне я стремлюсь, - сказал он своим ученикам, - к стихам, которые были бы мелки, как река Сунагава («Песчаная река»)». Речь, разумеется, не о мелкости, как и реки, а о легкости и прозрачности стиля.

Так о легкой поэзии писал у нас Батюшков. Легкость и прозрачность стиха - это высшая форма классической поэзии, можно сказать, ее ренессансность, когда традиция наполняется живой жизнью, юмором, современностью.

Грустите вы, слушая крик обезьян,
А знаете ли, как плачет ребенок,
Покинутый на осеннем ветру?

Еще в середине XX века японский писатель и литературовед Такакура Тэру писал: «По моему мнению, новая литература Японии начинается с Басё. Именно он острее всех, с наибольшей болью выразил страдания японского народа, которые выпали ему на долю в эпоху перехода от средних веков к новому времени».

А это и есть эпоха Ренессанса в Японии, когда сформировалась национальная культура во всех жанрах и видах искусства, как и в странах Западной Европы в эпоху Возрождения, с переходом от Средних веков к Новому времени. То же самое произошло и в России XVIII - XX веков. Исторические сроки и специфические особенности народов и стран лишь накладывают свой отпечаток на формирование национальной культуры, с расцветом мысли и искусств, вопреки феодальной реакции, что и есть Ренессанс.

Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.
Вот так и кончаю год.

Теперь у меня под рукой сборник пьес «Ночная песня погонщика Ёсаку из Тамба. Японская классическая драма XIV-XV и XVIII веков». М., 1989. Вступительная статья Веры Марковой.

«Литература XVII столетия свежестью, смелостью и новизной в известной мере напоминает европейскую литературу Возрождения», - пишет В.Маркова. Прежде, когда я впервые открывал классический японский театр, это «напоминает» мне служило приманкой. Но ныне вызывает у меня улыбку. Говорить о ренессансных явлениях искусства и не узнавать явление в целом как Ренессанс - и только потому, что речь не о странах Западной Европы, а о Японии? То же самое и в отношении России.

«Как Шекспир искал сюжеты в старых хрониках и новеллах, так и Тикамацу оживил рассказы и легенды.., - отмечает В.Маркова очевидные и естественные вещи для эпохи Возрождения и добавляет нечто более важное,  что говорит о Ренессансе в отношении Японии в большей степени, чем для Англии. - И все же Тикамацу даже в своих исторических пьесах с полной поэтической свободой изображал новых людей своего времени».

Эстетика ренессансного театра такова: лица и события различных эпох (и мифологических) предстают на сцене как нынешнего времени, - и это характерно как для древнегреческого театра, то есть классического по природе и определению, так и испанского, английского, японского в эпоху их формирования, то есть Возрождения, несмотря на специфические различия между ними. Осовременивание мыслей и чувств, как и костюмов, персонажей, казалось бы, отдает антиисторизмом, но для нового зарождающегося искусства была необходима сама жизнь в ее настоящем, ибо задача заключалась не только и не столько в поэтическом творчестве, сколько в жизнетворчестве - и на сцене, как в жизни, на сцене бытия, что составляет суть классического театра вообще и ренессансного в частности.