Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

• Название: Мои останкинские сны и субъективные мысли
• Автор: Эльхан Мирзоев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

— Что?

— Ну, бл. ть, станем уважать себя. Мы сами. Понимаешь? Себя. Ну, Вадим? Да и ваш вопрос с финансовыми сразу снимается… А?

Он отвернулся и уставился в иллюминатор. Внизу жёлтыми и оранжевыми огнями кокетничала Вена.

— У меня в Москве остались близкие, родные.

— Ааа… Ну да, — задумался я. — Интересно, Антон согласится?

У меня в Москве тоже оставались близкие. Но это было уже слабостью — надо было тогда, в Тбилиси всё это делать. Этот свой протест.

Через несколько дней после воскресного эфира «Итоговой» в Останкино столкнулся с Митковой. Она издалека увидела меня заходящим в лифт и бросилась — почти побежала — чтобы успеть за мной.

— Эльхан, постой, постой.

Пропускаю её вперёд. Едем. Вдвоём — одни в лифте.

— Ой, Эльхан. Такой репортаж. Такой репортаж! Молодцы. Мо-лод-цы! Всем понравилось!

Я промолчал. Честное слово, не собирался вникать в эти митковские намёки и ужимки: кто эти все? а ей самой-то понравилось?

— Я в вас не ошиблась! — демонстрировала главный редактор радость и приветливость.

«Ну конечно. Ты наш Макиавелли в юбке».

— Вот видите, — ну, не мог я этого не сказать. — А Вы были против нашей поездки. Особенно — моего участия.

— Я? — поразилась Миткова. — Нееет. Кто это сказал?

Ничего не ответил, посмотрел ей в глаза — захлопала ресницами, взгляд не отвела. Однако, школа!

— Тяжело вам там было? — пугающе ласково спросила она, когда мы уже выходили на нашем, восьмом нтвшном, этаже.

— Очень. До сих пор голова болит.

Зато про интервью с Хашимом Тачи даже не заикнулась.

Это был мой предпоследний на НТВ разговор с Митковой.

Source URL: http://ostankino2013.com/ot-kosova-do-jakutii.html

Портрет Медведева

Ромку Соболя я застал в курилке на восьмом этаже напротив лифтов. Он как всегда недовольно со мной поздоровался.

Рома Соболь — вот это талант. Талант оставаться самокритичным к своей работе. Это на телевидении редкость. На первый взгляд, у него лицо всегда раздражительного, недовольного окружающей действительностью человека. Я бы даже сказал, какое-то неприятное лицо. Но если приглядеться, даже при первом общении, можно было обнаружить хорошо законспирированного шутника. Вот и сейчас видно, что из него польётся незлая ирония.

Посматривая куда-то в сторону, Рома язвительно спросил:

— Вернулись из Косова? Слышал, слышал, что вы там делали. Нашли там нормальных албанцев?

— Нашли. Мы их ещё и в эфире покажем.

— Мешаете работе пропагандистской машины, разрушаете стереотипы?

— Разрушаем. Саботируем.

— Предатели! — как будто зло подытожил Соболь.

Я засмеялся. Молча покурили.

— А ты что делаешь, Рома?

— Текст пишу про Медведева.

— Это про того, который кандидат?

— Про него самого. Для «итогов» [1].

Роман Соболь входил в крёмлевский пул журналистов. То есть вместе с коллегами из других центральных СМИ освещал деятельность президента: ездил с ним по стране, за рубеж, постоянно был на съёмках в Кремле. «Пуловские» также отрабатывали и с двумя путинскими вероятными преемниками — Дмитрием Медведевым и Сергеем Ивановым. От НТВ в числе «избранных» помимо Соболя были ещё Владимир Кондратьев, Володя Чернышев, Дмитрий Новиков, Андрей Черкасов и Никита Анисимов. Для кого-то статус кремлёвского журналиста может показаться престижным, но многие коллеги тяготились этой работой. Помимо, естественно, ответственности, был страх оказаться крайним — если что-то не понравится президентской администрации, например, неудобный — по их мнению — вопрос или неправильный, неточный — опять же, по их мнению — репортаж, то своё начальство с кремлёвскими спорить не будет (это вам не BBC!), возьмёт под козырек и накажет своего сотрудника. А может и уволить его, прогнать взашей — с волчьим билетом. И при этом, на НТВ руководство постоянно требовало от «пуловских» интересные материалы из Кремля. А как их сделать — если видео- и вербальная информация кремлёвской администрацией распространялась одинаковая для всех и была дозирована, скупа? Над любым словом, шагом президента его команда долго думала и тоже, естественно, страховалась. Да и креативным мышлением там не были одарены. А если даже что-то с участием президента и произойдёт интересное, но не запланированное, неудобное, то это в эфир всё равно не выйдет. Вот пуловским и приходилось изощряться в закадровом тексте, придумывать красивые ассоциации, подтягивать какие-то фразеологические обороты, чтобы за ними скрыть скудное содержание.

Да и скучно там было. Большая часть времени — многие часы — проходила в пустых разговорах с коллегами и сотрудниками кремлёвской пресс-службы в ожидании первого лица. Часто — на открытом воздухе, а Россия — не Африка, в климатическом отношении. Нередко коллеги оставались без еды, ну и, пардон, туалета. Собирали «пуловских» очень рано утром, возможно, когда президент ещё спал. Потом их тщательно, словно видела в первый раз, грубо обыскивала и проверяла президентская охрана, явно получая от своей работы подозрительное наслаждение. С российскими журналистами охранники главы государства обращаются надменно, потому что, во-первых, не понимают — за что их кормят, а, во-вторых, считают их неспособными постоять за себя, а эта категория людей уважает только силу. На них даже не пожалуешься никуда, а возразишь этим лбам, заупрямишься — так себе дороже будет. Эти смелые ребята были корректны лишь с иностранными журналистами. Значит, их силу они себе представляли.

Да, всё зависело от прихотей первого лица страны. Дмитрий Новиков, специальный и кремлёвский корреспондент НТВ рассказывал, как их однажды несколько часов продержали на морозе в Кремле — у Путина была запланирована встреча с членами кабинета министров. Чиновники были уже на месте, а президент всё не ехал. Потом выяснилось, что Путину расхотелось в тот день ехать в Москву и, после долгих размышлений, он решил провести встречу у себя в загородной резиденции — ну, лень было человеку ехать на работу, что тут поделаешь? Наконец, кремлевский пул погрузили в автобусы и вслед за министерскими кортежами озябших журналистов отвезли к президенту. Эту историю Новиков в тот день рассказывал многим на НТВ. Подбегал в коридоре, отводил в сторону и быстро шёпотом красочно рассказывал, а потом несся дальше своей подпрыгивающей быстрой походкой к следующему коллеге.

Работу в Кремле особенно не любили операторы. Через три месяца начинали умолять руководство их заменить, а добившись своего, просились хоть на самые грязные, в прямом смысле слова съёмки — пожары, ДТП, митинги, милицейские рейды. Но есть кремлёвские журналисты — честно, я их видел своими глазами! — которые гордились своим статусом, любили свой статус.

Рома нервно потушил сигарету и вытащил вторую из пачки. А я вдруг загорелся любопытством.

«Главное, виду не подавать».

— По сравнению с Путиным он выглядит очень даже ничего, — начал я провоцировать собеседника.

А он аж вздрогнул. Резко повернул голову в мою сторону и за весь наш разговор впервые пристально стал изучать моё лицо, пытаясь заглянуть в глаза. Во взгляде Ромы — он даже не скрывал этого — я прочел и удивление, и какое-то пренебрежение на грани брезгливости, и жалость. Наверное, так врач-онколог смотрит на больного раком, находящегося в последней стадии болезни, но не понимающего этого и интересующегося — когда же ему, наконец, можно будет выпить и объесться.

Чтобы не рассмеяться и не выдать себя, стал смотреть в сторону и продолжил:

— Даже очень ничего. Какой-то привлекательный что ли. Какой-то он эээммм… добрый. Вот! Добрый он!

— Ага, как же! Добрый, — он громко фыркнул, с шумом попытался затянуться — даже забыл, что не закурил ещё сигарету и, чертыхнувшись: — Он что — сок?

— Какой сок? — опешил я.

— Он что — сок, чтобы быть добрым?!

— Ну, как же, Ромка? Он же либерал! — теперь я уже говорил серьёзно. — Все так рады, что не Сергей Иванов стал преемником. Медведев не из спецслужб, молодой. Говорит о реформах, о диалоге с Западом.

Я перечислял эти аргументы где-то даже искренне. Очень хотелось верить.

— Высокомерный и закомплексованный! Весь в себе! — смотря в сторону, Рома со злостью в голосе выдыхал с сигаретным дымом свои определения: — Вообще, зациклен на своей внешности. С окружающими очень надменен. А к журналистам относится так, как будто их вообще не существует, словно они не люди. С постоянными капризами — то это ему не нравится, то другое. Хнычет, как маменькин сыночек.

Для меня это действительно было откровением. Поражающим, обезоруживающим откровением.

— А на «картинке» он ничего… — произнес я вяло. — Но ведь в твоих репортажах, Ромка, — я вдруг вспомнил и удивился: — Из твоих репортажей мне он казался таким забавно-трогательным, чутким. И детей он любит.