Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

• Название: Мои останкинские сны и субъективные мысли
• Автор: Эльхан Мирзоев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вся эта некрасивая история закончилась в октябре 2005 года демаршем ведущих новостей Алексея Пивоварова, Антона Хрекова, Михаила Осокина и одного из редакторов-цензоров из Службы главного сменного редактора по информационному вещанию Алексея Кузьмина, которые потребовали от нового генерального директора НТВ Владимира Кулистикова снять Сидоровича. Миткова долго билась за своего протеже, но была вынуждена его сдать — Кулистикову тоже выгодно было нанести урон позициям главного редактора. Новый генеральный укреплял центральную — то есть свою — власть на НТВ, сильно ослабленную во времена предыдущего руководителя — Николая Сенкевича.

И Сидорович ушёл. Говорили, что в рай для избранных — в «Газпром-медиа». А «Газпром-медиа» — это такое место, где люди занимаются «управлением медиа-активами компании «Газпром» и другими проектами», то есть ничего не делают, ездят на дорогих служебных автомобилях и получают большие зарплаты. Но потом Сидор вдруг объявился на должности заместителя генерального директора газеты «Известия» по общим вопросам. Название должности ничего не говорит о выполняемой работе, но говорит о том, что она тоже хорошо-оплачиваемая и, опять же, непыльная. Вот так.

Усилия Митковой по защите Сидоровича вызвали слухи среди коллег — якобы, он делился с ней этими грязными доходами. Может быть. Но, все же, это была не главная причина того, что Миткова так держалась за своего распоясавшегося зама. Сидор был полностью ей предан. А таких, кроме него, больше у Митковой не было. Кстати, потом она приложила колоссальные усилия по выдавливанию Михаила Осокина с телеканала, Алексея Кузьмина изжила из информационной службы НТВ, а Пивоварову и Хрекову она ещё припомнит историю с Сидоровичем.

Но вся эта далекая от реального творчества и нормальной профессиональной деятельности развязка одной из нтвшных интриг произошла много позже. А в то время Сидорович был в фаворе. И делал, что хотел. Все — и Пивоваров, и Хреков — поддерживали с ним внешне тёплые отношения.

Сидор никого не отпускал. Все были очень пьяные, но терпели. Разговоры были почти о работе. О происходящем на работе.

— Я вам говорю. Меня слушайте, — решительным тоном делился информацией мой начальник. — Лучше всего — это бабы из аппаратной. Они прямо после работы выходят и трясутся от возбуждения.

— Это в нашей аппаратной? Энтэвэшной? — удивился Илья Зимин и засмеялся.

— Да, да. Что-то такое я замечал, — быстро вставил Ваня Кужельков, а корреспондент Алексей Веселовский захихикал.

— Да нет, — расстроился Сидорович и шлепнул Ваню ладонью по колену. — Да в нашей это… тьфу. Ну бля. Бабы из аппаратной Телецентра. Я про них говорю.

Большая аппаратная Телецентра «Останкино» на пятом этаже главного корпуса (АСК-1), в котором размещался и телеканал НТВ, обеспечивает техническую поддержку для выхода в эфир теле- и радиокомпаний. Там за пультами работает много дам. И у директора Дирекции информационного вещания телекомпании НТВ была своя теория о влиянии электромагнитных потоков на степень полового возбуждения женщин. Под эту теорию у него была даже собрана научная база.

Сидор стал демонстрировать на себе — раздвинул ноги и поднял руки, изображая сидящего за пультом режиссера.

— Вот они сидят перед этими пультами. Так?

— Ну.

— И эти… бля. Ну как их? — Сидор стал руками делать плавные движения.

— Волны. Волновые потоки, — вставил корреспондент Веселовский и еще сильнее захихикал.

— Во! Своим телом они принимают эти волновые потоки. Они же как бля «тарелка» на пути волн сидят. Правильно? А потоки входят им между ног. Потом идут, блять, по всему телу.

Сидорович говорил и показывал движение волн, энергично поглаживая колени, пах, живот и грудь. Даже покраснел.

— Волны электро… электрифици… бля! ну!

— Наэлектризовывают, — снова нашёлся корреспондент Веселовский.

— В общем, возбуждают им части тела, — Сидор тряс всем телом и показывал на область паха и груди. — И к концу работы они сходят с ума от желания.

Зимин захохотал, а Веселовский перестал хихикать и задумался.

— Я там, на пятом этаже, постоянно баб снимаю, — стал хвастаться начальник. — Караулю их после эфира. Так они на меня сразу бросаются.

— Вот это да! — поверил и загорелся продюсер Кужельков.

— Увожу их куда-нибудь и делаю свои дела, — добил Сидорович.

— Да ладно, Игорь. Неправда это, — расстроил начальника молчавший до этого Саша Девяткин. Этот всегда умел разозлить своими сомнениями, но ему ничего не могли сделать — Девяткин незаменимый супер-администратор.

— Что ты понимаешь?! Да вы знаете — сколько я так баб из аппаратной оттрахал?! — запылал Сидор. — Да вы знаете — сколько я вообще баб у себя в кабинете уложил?!

И тут он стал перечислять имена, в том числе — реальных сотрудниц НТВ. Ну, и немного про групповые оргии рассказал.

Лично я в тот момент слушал, ну как минимум, с интересом. Разве может не подкупить пример чужой безнаказанности, если к тому же ей сопутствует успех. Гордыня — это такая зараза. Гордыню может остановить лишь страх быть пойманным за руку. Раскаяние почти всегда мотивировано страхом наказания — со стороны сидящего в голове Бога (то есть потусторонних сил) или законов людей — и страхом публичности. По крайней мере, мне так кажется.

Все стали пить за тупой тост о женщинах, мужском детородном органе и — естественно — о необходимости большого количества денег.

Сидорович взял кусок ветчины и стал его посасывать.

— А хохлов я ненавижу, — вдруг поменял он тему.

— Ты что, Игорь? — поперхнулся глотком виски Илья. — Почему?

— А за что мне их любить?! — горячился Сидор. — Они Крым своим считают. Я ещё понимаю — татары возникают, но когда хохлы… Это они кровь за эту землю проливали?.. Хохлосрач, блять.

— Да нормальная страна. Там хорошие люди! — ввязался в спор с ним Илья. — Это всё пропаганда!

— Нет Украины. Там наша земля! — это был уже Веселовский.

Начался спор. С одной стороны Сидорович и Веселовский. Зимин и я были за Украину. Иван Кужельков предсказуемо был на стороне сильных. Не на нашей. Самым умным оказался Девяткин — встал и ушёл.

Сидорович даже договорился до того, что обычно великодержавники вслух не говорят: «Да все эти национальности до нас чуть ли не на деревьях лазили. Это мы русские их всему научили, в люди вывели. А то бы на первобытном уровне так и остались», — но вдруг споткнулся о мой злой взгляд и сразу поправился: «Не все, конечно. Но хохлы точно. А Севастополь мы вернём!»

Алкоголь и мат мог привести наш спор к драке.

— Но бабы у них хорошие! — осенило директора Дирекции, и всё закончилось.

Я собрался уходить. И тут Сидор, как мне показалось, о чём-то вспомнив, попросил меня с ним поговорить. Пошли во вторую «корреспондентскую» комнату. Там никого не было. Начальник начал издалека.

— Не обращай внимания. Мы тут все спорили…

Тут он посерьезнел. Внешность, всё-таки, у него обманчивая.

— Как тебе вообще у нас работается?

— Пока хорошо. Интересно…

Отвечаю, но понимаю, что собеседник меня почти не слушает.

— Есть претензии к моей работе?

— Да нет… Продолжай так же. Ребята к тебе хорошо относятся. Да…

Сидор в нерешительности покусал растительность под своим носом. Потом осторожно потрогал её, и снова стал покусывать. Я ничего не понимал.

В соседней комнате слышались громкие голоса. И тут Сидор опять стал пьяный. Решительно облизал губы, усы и убил.

— Дай я у тебя отсосу.

— Чтооо? — я почти не услышал своего голоса.

Стою как столб — замер, как мёртвое дерево. Вроде бы я почти не пил.

— Ну, дай я в рот возьму, — повторил просьбу Сидор.

И тут директор Дирекции информационного вещания НТВ начал активные действия — потянул руку к моей рубашке, другой попытался схватить ниже пояса. Только тут я пришел в себя, и резко отшагнул.

— Ты чё, Игорь? Ты что о. ел?

— Пошли ко мне в кабинет, — язык у него стал заплетаться. — Ты боишься, что нас кто-то увидит, дурачок?

Это он меня так успокоил. Пришлось сделать своему начальнику немного больно. Месяц Сидор со мной, слава небесам, не здоровался. И судя по моей зарплате, я стал работать за идею.

Нет, я не последователь Хрущёва. Я не о гомофобии. Здесь другое. Вот предложишь создать на телеканале профсоюз или послать цензуру с Кремлем и нашими начальниками-резидентами Кремля — так на человека начинали смотреть, как на ничего не понимающего дурака. «Ты ещё молод… Это пройдет… Мы вот бились во время «развала» [1] … Но ничего не вышло — люди нас не поддержали, быдло…» И т. д. А не имеющие никакого отношения к работе участие в оргиях и намеренное (!) выставление на показ своей нестандартной интимной жизни — многими остальными коллегами воспринималось не только, как допустимое, а даже как нечто оригинальное. Интересное. Даже многие девушки, слушая или пересказывая эти истории, смущенно улыбались, но по глазам их видно было — восхищались. Мол, «душа поэта в поисках», «настоящий художник». Они, якобы, неординарные личности, им важен не сам факт похоти (или ещё чего-нибудь, например, кражи), низости — а «факт осознания своей низости». Один из них на НТВ, описывая мне всю эту грязь, перешёл на пафос: «Понимаешь, грех и сладость распутства — это бегство от однообразия; преодоление стыда — это преодоление страха и т. д.» Тоже мне, Жан-Жак-Руссо, блин. А когда я его спросил: «А как же семья? Дети? Это же самое главное!», он мне искренне удивился: «А это тебе зачем? Семья тебе зачем нужна?» Приехали.