Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

• Название: Мои останкинские сны и субъективные мысли
• Автор: Эльхан Мирзоев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Вся это аморфная инертная масса приносит больше сложностей, чем пользы для реализации основной идеи организаторов. Ну, понятно, зачем их сюда собрали. Нет, не для того, чтобы оппонировать пикетирующим за подсудимых из ЮКОСа. Нет, не для этого.

Для телекартинки.

Коллега и друг с телеканала «Россия» знакомит со своим редакционным заданием: пикетирующих за Ходорковского можно показывать в эфире, но только какую-нибудь небольшую группку людей на общем плане — предпочтительнее, нелепую; а крупным планом надо снимать наиболее неприятные или непопулярные лица, типажи — ну, пожилых, неряшливых, видом сумасшедших. А вот «альтернативщики» — те, кто против Ходорковского и Лебедева — должны выглядеть в кадре эмоциональными, энергичными, приятными — живыми. И главное, делится коллега, массовость. То есть «массы одобряют суд» — вот, что должно отложиться в голове после просмотра такой телекартинки в федеральных «новостях».

«А тут, разводит корреспондент руками, всё наоборот».

Но решили проблему. Ну, как обычно. С первым заданием — очень легко. Камера — уникальное орудие для вырывания видео-фразы из реального событийного контекста. А со вторым коллеги решили делать так: для общего плана снять пикет, поддерживающих Ходорковского и Лебедева — эту активную и многочисленную массу (но так, чтобы текст плакатов не попадал в кадр или не читался бы), а на крупном и на среднем плане — участников собственно альтернативного пикета, и всё это смонтировать. То есть массовость одного пикета показать через общий план другого.

Ну, разве не цирк, а?!

Хотя коллегу я пожалел. Парень-то хороший. Сам смеялся над собой — соглашается, что процесс так же абсурден, как и его редакционное задание.

Но работает — на многих такой абсурд работает, действует.

В том числе, и благодаря усилиям этого коллеги и друга.

Выпытываю у него: «Почему же ты людей быдлом называешь, дескать, не способен зритель понять издевательство над судебной системой, если сам же его, зрителя, обманываешь вот этой вот подтасовкой?» Конечно, не такой литературной фразой, а попроще и грубее, но смысл такой же. А коллега отмахивается от моих слов. И спрашивает у меня: «Ты что дурак?» Или не спрашивает. Констатирует.

Но хороший парень.

Да, громкий пикет в поддержку подсудимых заставляет нервничать лиц, играющих роли исполнителей — судей, обвинение, силовиков. Протестующие собираются прямо напротив входа в здание суда, на противоположной стороне Каланчевской улицы — иногда их голоса слышны аж в зале. Психологическое давление. У альтернативного пикета такой активности нет: могут покричать и пожестикулировать, но недолго — «на камеру». Да и то — не все соглашаются, чтобы их лица снимали крупно.

«Решили» и эту проблему. В начале, стали «альтернативщиков» запускать пораньше через оцепление — и эти занимали «топовое» место — на противоположной от входа в суд стороне улицы.

Не помогло.

Сторонники Ходорковского проникали со своими плакатами в ряды «альтернативщиков», разгуливали там, вступали с ними в дискуссии и «прогоняли» этих безобидных людей настырными вопросами и мыслями. Да и своим присутствием портили всю телекартинку.

Вообще, поддерживающие Ходорковского выглядят привлекательнее, чем их оппоненты. Не стоят на месте — придумывают, изобретают, ищут. Например, некоторые из них догадались — сядут в проезжающий по Каланчёвке общественный транспорт, и лишь машина поравняется со зданием суда и пикетирующими «альтернативщиками», вывешивают в окна фотографии главы ЮКОСа, плакаты, выкрикивают лозунги, свистят.

Красиво. Живо. Опять же — телекартинка отличная.

Сценаристы придумали другой вариант. Нагнали на Каланчёвскую стройтехнику (почти три десятка), рабочих. А также людей явно не из рабочего класса, но изображающих рабочих. В новеньких спецовочках, стоят в тенёчке дружной стайкой, передвигаются тоже стайкой — и плохо скрываемым строевым шагом — чистые ручки за спиной, не матерятся, курить в соседние дворы не ходят, со своими «коллегами» не общаются, даже между собой переговариваются взглядами. Лица строгие. Глаза зоркие. Каски носят словно это фуражки. Легенда, блин.

А вообще, легенда такая. Компания-подрядчик — ООО «Асфальтцентрстрой». И, оказалось, вот именно в это время — во время оглашения приговора на процессе — тут, перед Мещанским судом, надо проводить дорожные работы: копать, укладывать асфальт, долбить, грохотать. Особенно, на стороне улицы с чётной нумерацией домов — противоположной от входа в здание суда. Вокруг ремонтников выставили милицейское оцепление. При этом мои надежды, что хотя бы таким способом и вправду подлатают дорожное покрытие на Каланчёвской улице, оказались наивными. Работало лишь несколько отбойных молотков — так заглушали лозунги и голоса пикетирующих за подсудимых Мещанского суда. А большая часть рабочих — настоящих рабочих: в потрёпанных спецовках, предпочитающих много материться и часто курить — либо просто лежали на газоне и отдыхали, либо, дымя тяжелым табаком, расхаживали вразвалочку между техникой, искренне кричали друг на друга и ругали начальство складным, красивым матом. Просто, но с эмоцией. Общаться они отказывались — категорически. По произношению родом были из Украины и Белоруссии.

Дааа. А ведь где-то остановилась работа. Откуда-то ведь этой стройсилы убыло…

А сколько милиционеров, солдат Внутренних войск тут впустую тратят наши налоги — вся улица перекрыта, проезд открыт лишь для общественного транспорта, оцепление, рамки металлодетектора, железные стойки-барьеры — только в оцеплении тут больше полутысячи сотрудников правоохранительных органов, включая полторы сотни омоновцев. Откуда-то их сюда пригнали, оторвали от реального дела…

Однако, на альтернативном — жаждущих крови топ-менеджеров ЮКОСа — пикете не все аморфные. Есть и идейные. Знающие суть дела. С позицией. Со своей логикой. Такие ко всем журналистам относятся враждебно. Даже к привластным. Априори. Никаких интервью.

Например, неизвестная женщина предпенсионного возраста и интеллигентного вида с плакатом — кустарный! не фабричный! — «Ходорковский — вор!» Хотя и недоверчиво, но стала отвечать на мои вопросы. Получился разговор с народом.

— Почему же Вы считаете, что его надо судить? — выясняю её взгляд.

— А что — его расцеловать надо?! Он нас обокрал!

«Охотившаяся» рядом девушка-газетчик, судебный корреспондент, услышав этот ответ, влезает в мой эксперимент.

— Вас лично? — кидается она на пикетчицу. — Он лично Вас обворовал?!

— Нас — россиян! Русских! Всю страну!

— Отвечайте за себя! А не за страну! И не за русских!

— Сколько тебе дал Ходорковский, чтобы ты Родину продала?! — закричала на неё дама и замахнулась самодельным плакатом. — Отвечай! Проститутки вы продажные!

Понимаю, что диалог приближается к формату женской потасовки и встаю между ними.

— Да сама ты такая! — отбилась коллега и стала пятиться — отступать. — А вам тут по сколько дали? По 200 рублей? Или по 500? Задёшево купили! Дешёвка!

И пошла дальше защищать Ходорковского. Я её возмущённый голос потом не раз слышал в группе «альтернативщиков».

А неизвестная женщина кричит вслед коллеге определения «Шалава! Журналюга! И шалава!» и теперь уже набрасывается на меня.

— Почему вы, журналисты, все его защищаете?! Он же предатель. Он же вор! Подлец! А вы перед ним пресмыкаетесь! Вам не стыдно?

И т. д.

Я постоял, послушал. Закурил. Когда дама делает короткую передышку, чтобы, вдохнув свежий запас воздуха, продолжить, быстро просовываю спокойным голосом:

— Понимаю Ваши эмоции. Не понимаю одного — почему именно Ходорковский? Почему только ему за всех отвечать?

Дама споткнулась, опешила. И успокоилась. Сразу. Задумалась.

За-ду-ма-лась!

До-ду-ма-лась!

— Потому что он еврей! — догадалась пикетчица.

— И что?

— Ну, как же? — удивляется она.

— Это здесь причём? — удивляюсь я.

— А Вы не знаете?

Женщина делает маленький шажок назад и ухмыляется.

— Ааа. Вы об этом самом… — фамильярно, почти некорректно, подмигиваю ей.

— Ну, да! — довольная моей сообразительностью, улыбнувшись, она быстро-быстро закивала. — Они — враги!

Потом хихикнула.

Удовлетворенная.

Продолжаю допрос:

— Все?

— Ну, нет, — снова замялась она. — У меня есть хорошая знакомая. Еврейка. Но это ведь исключение? Почти все они ненавидят Россию. Разворовали страну. Одни нерусские у власти! Одни нерусские!

Это утверждение меня развеселило. Всегда веселит.

— Ну, да! Конечно! Я, к Вашему сведению, азербайджанец. Тоже нерусский.

— Да? — неожиданно удивляется дама — неожиданно для меня.