Анна Смолякова - Замок из песка

• Название: Замок из песка
• Автор: Анна Смолякова
• Издательство: ЭКСМО-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001581-X

Красота, талант, трудолюбие — всем этим обладает юная балерина Настя Суслова. Вот-вот осуществится ее мечта — она будет танцевать с самим Алексеем Иволгиным, уже давно покорившим ее сердце. Но репетиции неожиданно прерваны, рухнули надежды на счастье — Алексей уезжает в Москву. Бросив все, Настя отправляется в столицу на поиски любимого и находит его, увы, только для того, чтобы убедиться, что Иволгин недостоин ее чувства. В самые трудные минуты жизни Настя встречает Антона — мужчину, с которым наконец находит настоящую любовь и счастье…

---

— Да, но там было все так неясно…

— А здесь, значит, ясно стало?.. Хорош жук твой Иволгин, вот что я тебе скажу! Конечно, он мужик опытный, сделал так, чтобы ты в него влюбилась, и сидел ждал потихонечку, когда ты к нему примчишься. Жена-то, видать, умная — не поехала, а без женщины плохо. А тут девочка — красивая, умная, да еще и любит его без памяти!

Жанна Викторовна выражалась более чем понятно. И я, кажется, догадывалась об истинной причине ее язвительного гнева. Моя милая, добрая хозяюшка страшно не хотела, чтобы «ее балеринка» уезжала, оставляя ее одну. Именно поэтому Алексей Иволгин вдруг превратился из наделенного всеми добродетелями красавца в хитрого и коварного ловеласа, норовящего умыкнуть дитя из дому.

— Жанночка Викторовна, я к вам приезжать буду. Хотите — каждый день? — Я сделала умильное лицо и подперла обеими кулаками подбородок. — Да потом, еще и неизвестно, как там сложится. Может, он выставит меня в первый же день «с вещами на выход»? А что? Раньше хотел видеть, а теперь расхотел? Может, он себе с гастролей какую-нибудь испанку привезет?

Все это говорилось, конечно же, не всерьез. И хозяйка в конце концов улыбнулась.

— А, — она беззлобно отмахнулась от меня рукой, — если Бог мозгов не дал, свои не поставишь! Все «он» да «он»! Женщина должна позволять себя любить, а не метаться сама с глазами, словно у угорелой кошки… Ну, дай Бог, конечно, чтобы все у вас сладилось.

— Ой! — Я блаженно прикрыла глаза и обхватила руками плечи. — Я такая счастливая, если бы вы только знали!

Потом мы вместе собирали мои вещи, складывали в зеленую шелковую сумку литровые банки с какими-то соленьями и вареньями. Жанна Викторовна выискивала в своих кулинарных тетрадях рецепт «совершенно бесподобного» пирога с яблоками и творогом и нравоучительно наставляла:

— Цветочки на окнах — это, конечно, хорошо. Но стол к его приезду приготовь обязательно! Будь он там хоть десять раз танцор, да хоть йог индийский, только путь к сердцу мужчины все равно лежит через желудок.

Когда все сумки и пакеты были уложены, мы сели рядышком на кровать и с минуту помолчали.

— Спасибо вам за все, Жанна Викторовна, — я легко коснулась ее руки. — Приезжать к вам буду часто-часто и вообще…

— Что «вообще»? — Она печально вздохнула. — Замотаешься со своей любовью и балетом и думать про меня забудешь… Грустно мне, конечно, но, с другой стороны, хорошо, что у тебя все так ладно складывается. Да и правильно! Ты девка красивая. Вон, у соседки — той, что лягушек разводит, дочке чуть ли не тридцать лет, а замуж до сих пор выйти не может. Ты же только в Москву приехала и сразу двух мужиков себе отхватила. Хмырь-то твой сегодня приедет, что ему сказать?

При мысли об Антоне вдруг нехорошо кольнуло сердце. Весь сегодняшний день я о нем и не вспоминала, а теперь вдруг почувствовала на душе какой-то горький и неприятный осадок.

— Да не хмырь он мне, Жанна Викторовна. И даже не кавалер. Просто знакомый. И говорить ему обо мне ничего не надо… Скажите просто: мол, переехала, а куда, не знаю, ни адреса, ни телефона не оставила…

— Вот это правильно! — Хозяйка встала и уже со спокойной аккуратностью поправила высовывающийся из-за шкафа краешек матраса — того самого, на котором я спала почти два месяца. — Терпеть не могу этих «новых русских». И не пара он тебе вовсе… Тем более раз между вами ничего не было и ты ему ничего не обещала…

«Я ему ничего не обещала. Между нами ничего не было, — мысленно повторяла я, торопливо шагая к метро. — Мне нечего стыдиться: я никого не предаю и никому не изменяю. Я просто ухожу жить к любимому мужчине! К любимому! А Антон? Ну что — Антон? Просто хороший человек и хороший знакомый».

И все же, когда мне мерещилась тень синего «Форда», голова моя непроизвольно вжималась в плечи, а колени противно слабели. Я не хотела встречаться с Антоном. Я не знала, что ему сказать…

* * *

Через два дня квартира Иволгина засияла чистотой и выглядеть стала вполне пристойно. Постиранные и отглаженные шторы начали радовать глаз своим природным нежно-бирюзовым цветом, с дверных ручек и клавиш выключателей исчез серый налет. А еще я испекла пирог — немного кособокий, немного подгоревший с одной стороны, но в общем довольно аппетитный. Пирог полагалось накрыть льняной салфеткой и убрать подальше от кухонных запахов. Я поставила его на телевизор в комнате и занялась тушением курицы в помидорах.

Мои ноги еще как-то носили меня по квартире, руки механически очищали чеснок и помешивали овощи в кастрюле, а в голове сидела одна-единственная мысль: «Спокойствие! Только спокойствие!» Вообще-то, самолет должен был прилететь поздно вечером, и до приезда Алексея оставалось еще около четырех часов. Но я уже потихоньку сходила с ума, превращаясь в истеричку, вздрагивающую от каждого шороха на лестнице.

Когда меня начал раздражать звук собственных шагов, стало ясно, что так продолжаться не может. Пришлось наполнить ванну теплой водой и занырнуть туда с психотерапевтическими целями. В ванне вообще очень хорошо отдыхается, а я, хоть и не Рыба по гороскопу, могу и вовсе сидеть там часами. Но шла всего лишь двадцатая минута моего пребывания в воде, когда входная дверь вдруг хлопнула.

Я вздрогнула и, выскочив из воды по пояс, стала напряженно прислушиваться. Послышались шаги, скрип половиц, а потом неуверенное и радостное: «Настя?» Это был его голос! Его любимый, родной, доводящий меня до полуобморочного состояния голос!

— Настя! — еще раз позвал Алексей, а потом тихо и счастливо рассмеялся. — Я знал, что ты все равно приедешь, что ты рано или поздно приедешь. Ну где ты, хорошая моя?

Осторожно, стараясь не шуметь, я выбралась из ванны и ступила босыми ногами на кафельный пол. С мокрых волос по плечам и животу текли ручейки воды, но тянуться за полотенцем было страшно: старенький кронштейн так скрипел, что мог даже мертвого поднять из могилы. А мне не хотелось раньше времени обнаруживать свое присутствие. Шпингалет на двери ванной я, естественно, не задвигала. И как бы там Иволгин ни относился ко мне на самом деле, предстать перед ним в полуголом виде было неловко.

И все-таки кронштейн скрипнул. А кроме того, с полочки под зеркалом упал стаканчик для зубных щеток. Я едва успела замотаться в махровое полотенце, как дверь распахнулась, и на пороге возник Алексей — красивый, темноволосый, с блестящими счастливыми глазами. И все мои недавние сомнения вместе с мыслями об Антоне мгновенно исчезли, будто их никогда и не было.

Однако точно так же исчезла и его улыбка. Медленно сползла, оставляя на лице выражение растерянности и досады.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Иволгин, упираясь рукой в косяк. — Ты откуда, вообще, взялась? И почему в моей квартире?

— Мне Сергей ключ дал… — жалко пролепетала я, обмирая от обиды и ужаса.

— Какого рожна он его тебе дал? Что ты ему сказала?

— Сказала, что приехала из Северска. А он уже знал мое имя и объяснил, что ты меня ждешь…

— Я тебя жду?! — Он воздел руки к небу и с усмешкой покачал головой. — Ну это надо же такое придумать: я тебя жду! Я — тебя!!! О Господи!

Руки мои по-прежнему придерживали полотенце на груди, а вода продолжала стекать по ногам, собираясь на полу в две неровные лужицы. Я еще не понимала, в чем дело, но чувствовала, что произошла какая-то кошмарная ошибка.

Алексей тем временем обхватил голову руками и, шатаясь, побрел на кухню, где томилась моя дурацкая курица с овощами. Накинув халат и всунув ноги в тапки, я выскочила за ним. Он сел на табуретку и уставился в пол. Рука его свисала со стола безвольно, как плеть, на щеках ходили желваки, а под взглядом, казалось, вот-вот оплавится линолеум. Я же оцепенела от обиды.

Просидев так с минуту или две, Алексей поднял голову.

— Извини, что я на тебя заорал. — Глаза его были странно-пустыми. — Ты ни в чем не виновата. Дело только в том, что наш администратор — идиот, ну и еще в твоем имени…

— А при чем тут мое имя?

— Просто ты Настя. И точно так же зовут… Хотя ты и так, наверное, уже все поняла?

— Ничего я не поняла! — Из моих глаз крупными горошинами покатились слезы. — Ничегошеньки абсолютно! Я себя полной идиоткой чувствую… Он спросил: «Настя?» Я сказала: «Настя». «Из северского Оперного?» — «Из северского Оперного». — «К новому спектаклю партию вместе с ним разучивала?» — «Разучивала»… Ну, скажите, что я должна была подумать? С кем он в принципе мог меня перепутать?

— С Настей Серебровской, — просто сказал Иволгин и отвернулся к окну.

Смысл сказанного дошел до меня не сразу. А когда я наконец переварила информацию, то почувствовала, что задыхаюсь. От стыда, от ужаса, от разочарования. Слезы сразу куда-то делись, но глаза стало жечь с утроенной силой:

— То есть вы хотите сказать, что она — ваша… Что она женщина, которую вы…