Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  Все смотрели на нее - но и Эвинна смотрела на всех, искала ответ на свою бесхитростную речь. И нашла - только не в пустых, как сплюнутая шелуха семечек, словах. В перехваченных поудобнее ремешках щитов был ответ. В шипении вырываемых из ножен клинков. В алчном блеске железа копейных наконечников и струнном пении напряженных тетив. Те, кто шли сегодня навстречу алкам, шли не просто бить врага. Даже не просто мести они жаждали. Им нужна была победа - но не сама по себе, как королям, императорам и князьям Севера и Юга, а как мост в лучшие времена.

  Повинуясь командам десятников, сколенцы двинулись вперед. Дрогнула земля под сотнями ног, свистнули первые, еще бессильные пробить кольчуги, стрелы. И все-таки кто-то застонал: алкским стрелкам с холмов бить было легче, да и сколенцев не защищали доспехи. Не думать о потерях, вперед, вперед, не отворачивая: чем быстрее ты сближаешься с врагом, тем меньше стрел смогут выпустить их лучники, тем хуже они прицелятся. Тем меньше твоих товарищей свалится лицом в пышную траву, и, может быть, сам ты не окажешься в их числе.

  ...В это мало кто бы поверил, но сейчас Эвинне было страшно, как никогда. Не за себя: за себя она отбоялась еще в тот страшный день, когда погибла мать. Сейчас с ней не было ни Торода, ни Элевсина, ни даже Морреста - как-то он там, в Макебалах? Эвинна и сама была не рада, что затеяла этот рейд, но ведь иначе погибнут тысячи других сыновей, братьев, мужей, отцов. Чем их родные хуже ее? Да и сам Моррест...

  Что-то новое в нем обнаружила она после освобождения. Так, будто он, наконец, принял трудное решение. И сразу преобразился, из нескладного, хоть и неплохого парня (которого она полюбила и таким) превратился в настоящего борца за Империю (а за такого она готова была умереть тысячу раз). Да, сам Моррест пока неопытен, но во главе отряда Таггаст - настоящий волкодав, воин ничуть не хуже Торода, Телграна... И Эльфера. Он справится, как заклинание твердила себе Эвинна. Они все выйдут из логова врага живыми. А ее задача - чтобы их усилия, возможно - и жертвы не стали напрасными. Надо не пустить к Макебалам Атраддина.

  Эвинна натянула могучий боевой лук, целясь в рослого алка, что раздавал тяжелые, яростные удары полутораручным мечом. Лезвие клинка по самую гарду было багровым от крови. От каждого удара алка падал человек. Алк стоял, как скала, и там, где доставал его меч, отчаянный натиск разбивался, как морская волна об утес. Будь проклят долг командующего - оставаться сзади и смотреть, как гибнут соратники, когда каждой клеточкой тела стремишься вперед! Но никто не может запретить ей взять лук.

  Эвинна прицелилась - и, дождавшись, пока между ней и алком не оказалось никого из своих, спустила тетиву. Короткий посвист стрелы, хлопок тетивы... Как и сотни, если не тысячный раз до того в ее жизни, и уж вовсе миллионы раз под небом этого мира. Но каждый раз сорвавшаяся с тетивы стрела несет чью-то судьбу. Чью-то смерть - или жизнь, что порой бывает хуже любой смерти. И все равно - желанной.

  Эвинна с удовлетворением отметила, что не разучилась стрелять: стрела ударила в грудь, нашла дорожку между закрепленными на кольчуге бляхами, мечника опрокинуло назад. Выдернуть из колчана следующую стрелу, наложить на тетиву, осмотреться: она ведь не просто лучница...

  Что понял Атраддин, поняла и Эвинна. Позицию алки нашли неплохую. Два холма не позволят обойти их, или устроить засаду, как при Гверифе. Зато вон за тем гребнем, поросшим редким сосняком, вполне получится спрятать двести или даже триста рыцарей. И в довесок - столько же пехотинцев, чтобы в решающий момент выхлестнуть из засады наперерез бойцам Эвинны, охватывая их железным кольцом и зажимая между двумя холмами. Значит, главное - не прорваться вглубь седловины и занять мостик через Балли. Важнее ворваться на холмы. Там, у подножия двух высоток, и шла самая отчаянная резня.

  С утра солнце было союзником сколенцев, наступавших с востока, но теперь оно висело над головами, поливая зноем и тех, и других. Бледно-синее, будто выгоревшее небо равнодушно смотрело на свалку у подножья холмов. А там, казалось, все смешалось, и на взгляд непосвященного шла резня всех со всеми. Кто-то рвался вперед, на запад, но на них тут же наваливались с севера, юга и востока, и теперь уже пытались продвинуться на восток - и с тем же результатом... Хряск, лязг, вопли и стоны висели над полем.

  Эвинна заметила, что сколенцам удалось немного подняться по холмам. Но дальше алки встали стеной. И хотя две железные стены постепенно таяли, с каждым мгновением становилось ясно: сбить проклятых наемников с холма не получится. Зато в центре сколенцы, вроде бы, атаковали вполсилы - и все равно шли вперед. Уверенно, шаг за шагом, почти без потерь...

  Многие поверили: отворачивая от холмов, где каждый шаг стоил потерь, а все усилия пропадали втуне, в заветную ложбинку. Скорее вперед, прорваться, чтобы потом, охватив холмы подковой, сковырнуть-таки с них алков. Сначала с одного, потом со второго. И уж тогда спросить с них за все. Ложбинку между холмами затапливала людская река, вздувшаяся от "половодья" и рвущаяся к переправе через настоящую, водяную реку.

  "Лезем в капкан!" - подумала Эвинна, глядя, как втягивается войско в седловину. Атраддин наверняка уже предвкушает, как бросит в бой пока еще невидимый отряд, как рыцари, повторяя Кровавые Топи, ударят в беззащитные спины... И ведь правда бросит. И ведь правда повторится. "Вот только не все и не совсем, - почти весело подумала Эвинна. - Потому что мы тоже припасли подарочек. И зовут его... Нет, пока не стоит даже думать, удачу так легко спугнуть..."

  Битва шла своим чередом, на флангах схватка почти совсем стихла. Как вода, нашедшая слабое место в плотине, сколенцы втягивались в ложбину, они уже почти прорвались к переправам... Там алки пятились, даже не пытаясь придержать повстанцев. Но в последний момент, когда домотканые рубахи ополченцев замелькали уже за рекой, почти у самого выхода из теснины, там началось что-то странное. Будто прокатилась рябь по бесконечной толпе сражающихся.

  Эвинна вгляделась. Так и есть: алки расщедрились, с Вестэллского холма спустился немалый отряд. Построенные в плотные колонны алки перешли на бег, прикрываясь щитами от стрел, готовя копья - и с лязгом и грохотом врубились в толпу сражающихся. Те, кто вырвались вперед, уже почувствовав вкус победы, погибли в несколько минут, не успев ничего понять. А сзади, из глубины теснины напирали и напирали новые, кто еще не понял, что алки больше не станут отступать. И снова гибли, валясь под мечами и стрелами. Прикусив губу, Эвинна смотрела на резню. Вот какой-то храбрый десятник, может, пятидесятник и даже сотник, собирает вокруг себя людей. Сверкает в его руке меч, воин принимает алкский удар на щит, отводит в сторону - и выбрасывает руку в стремительном, как атака гадюки, выпаде, хлещет кровь из рассеченного горла, алк падает в мешанину живых и мертвых, его место занимает следующий - но и он валится в истоптанную траву, пытаясь запихнуть в распоротый живот внутренности. А вокруг командира собираются не растратившие злость и отвагу, прерванное наступление вот-вот возобновится.

  Свист стрелы, вскрик - а может быть, вопль, а может, стон, а может, он упал вообще молча. Стрела вошла в затылок, увы, шлемом храбрец разжиться не успел. И будто выдернули скрепу из отряда, ударный кулак снова стал толпой. Вроде те же люди пытаются нападать на алкскую стену щитов - и бессильно валятся, в лучшем случае откатываются назад. И пятятся, пятятся, отдавая алкам шаг за шагом политую сколенской кровью землю.

  Это только начало. Когда весь колчан был расстрелян, а солнце перевалило полдень, Эвинна увидела, как со склонов холмов спускаются алкские латники. Они сдавливают сколенцев с трех сторон, принуждая скучиваться на дне седловины, у переправы. Теперь наступать невозможно и здесь. Да что там наступать! Даже обороняясь, драться могла хорошо если половина оказавшихся между холмами. Только горлышко "кувшина" оставалось открытым. Сколенцы еще могли бы выбраться, пусть не все, а лишь половина или меньше. Но они уже знали себе цену, видели алкские спины и алкскую кровь, и лишь теснее смыкали ряды, укрываясь от стрел за щитами и нанося короткие, разящие удары копьями. Да и знала Эвинна, о чем говорила: у многих из ее бойцов были счеты с алками.

  "Ну что, Атраддин, попытаешься окружить полностью? - спросила вражеского полководца Эвинна. - Или удовлетворишься выдавливанием?"

  Нет, не удовлетворился. И совсем как у Кровавых Топей, а потом под Гверифом, дрогнула земля под тяжеловесными ударами копыт. И снова Эвинна увидела жуткое зрелище - как выхлестывает из-за кустов и незаметных складок местности стальная лавина. Кто хоть раз видел атаку рыцарской конницы - не забудет этого зрелища до конца жизни. Если, конечно, не окажется на острие удара.