Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  - Сделаю, - кивнул сотник. - А если там алки?

  - Если в деревне алки, узнайте, сколько их и вернетесь, не вступая в бой. Тогда будем решать. Нам все равно надо уничтожать мелкие отряды.

  Разведчики вернулись поздним вечером, когда Моррест уже готов был сниматься с лагеря и уходить, куда глаза глядят. "Попался, наверняка попался!" - как на иголках сидел Моррест. Если так оно и было, следовало немедленно убираться, но Моррест все никак не мог решиться, опасаясь оставить разведчиков одних.

  Терпение было вознаграждено: разведчики вернулись, когда в темнеющем небе, в разрывах облаков, зажглась первая мерцающая звездочка. Гестан, трое парней из прежнего гарнизона Лакхни - и несколько юных, почти мальчишек, селян охотничьими луками и пращами.

  - В деревне алков нет, местные говорят, прошли мимо, не остановились. Вот, проводники со мной пришли. Парни знают дорогу на столицу, проведут хоть по тракту, хоть лесами. Пареньки боевые, хотят, чтоб в отряд их взяли.

  - Ясно. Попробуем? - спросил Моррест военачальников. После падения Лакхни оба превратились в командиров взводов.

  Гаррольм чуть заметно кивнул. Повязка, закрывающая глазницу, набрякла кровью, командира верхних сколенцев мутило, но он старался не показывать слабости.

  - А наших алки не... - заикнулся Гестан, но Моррест прекрасно понял. Боится сотник не за себя, а за деревню с родственниками. Едва ли алки оставят в покое деревеньку, где видели солдат Императора. Стоит им узнать...

  - Ничего им не сделают, если в леса уйдут, - произнес Моррест. "А если и сделают - так нам же лучше, уцелевшие точно за топоры и вилы схватятся". - А дома и отстроить недолго.

  - Но поля... Посев...

  - Алкам и то, и другое так и так достанется, - произнес Моррест. - Вам хочется на них работать? Вон, спроси Гаррольма, каково под алками-то жить. Хорош болтать. Встали. Пошли.

  Когда ничего нет - и собирать нечего. Уже пару минут спустя отряд двигался по узкой, полусгнившей гати между топями. Моррест шел сзади, следил, чтобы не растягивались. Пустой живот тупо ныл, после вчерашнего побоища болели все мускулы. Меч в ножнах и винтовка на плече тянули к земле, будто отлитые из цельного свинца. Хорошо хоть, вместо разбитого щита удалось подобрать небольшой, рыцарский. Если выпилить сверху выемку под ствол, получится что-то вроде пулеметного щитка. От пуль он, конечно, не защитит, а вот от стрел и дротиков...

  К деревне шли часа полтора. Миновали рощу, вброд перешли вчерашний ручей, вышли на дорогу. Моррест слышал, переход через дорогу в тылу врага считается одним из самых опасных маневров, и готовился соответстенно: переходили мелкими группами, перебегая от куста до куста и подолгу затаиваясь в кустах. При этом сперва с одной, потом с другой стороны страховали все лучники отряда. "Кстати, о лучниках, - вспомнил Моррест. - Стрелы нужны позарез! Хорошо бы подловить отряд лучников..."

  Переправа прошла на удивление без происшествий - видно, за день успел уйти вперед даже обоз Амори.

  - Шустрый малый, - недовольно буркнул Моррест и сплюнул в кусты. - Этак он первым до столицы дойдет...

  Перевалив через дорогу, снова углубились в лес. Местность отчетливо повышалась, мокрые ольшаники сменились соснами и березами, жизнерадостно шелестевшими под ветром. Временами с зеленых сводов срывались тяжелые капли, освежавшие разгоряченные лица: порой обложные тучи разражались теплым и довольно сильным дождем, после которого воздух становился душным и липким, будто подтаявшее масло. Иногда выглядывал месяц, и тогда все вокруг сверкало, будто покрытое жидким серебром. Потом сырой юго-западный ветер приносил новые тучи, и вновь начинало лить. Такая погода напоминала Морресту Питер, только тут было куда теплее, и не было пронизывающего ветра.

  - Пришли, - негромко, почти шепотом произнес парень. - Дальше поле, тропа на Фарли сворачивает.

  Моррест и проводник осторожно раздвинули кусты.

  Проводник не обманул. Дорога и правда сворачивала, огибая неправильный прямоугольник поля, за которым виднелись аккуратные избы - неуловимо похожие на деревушку в русской глубинке, но только где-нибудь подаольше от больших городов и дорог. Время от времени раздавался лай собак, ветер нес аппетитный запах березовых дров. Неподвижная и безмолвная, на крошечном холмике стояла деревянная сельская часовенка - собственно, если б не она, Моррест начал бы сомневаться, в каком мире находится. С последнего посещения Фарли ничуть не измениась.

  То есть не изменилась бы, если б не алки. Видимо, отряд пришел сюда совсем недавно. Слышен яростный лай собак, заполошное кудахтанье кур, мычание коров.

  - Что это?! - спросил Моррест. В первый миг показалось, что проводник предал и вывел их прямо на алков.

  - Когда выходил, их не было, - оправдывался юноша.

  - Сам мижу, - уже спокойнее буркнул Моррест. Алки, похоже, располагались на ночлег, только вступив в деревеньку. Почти сплошь - лучники, как и "заказывал". Но много-то как их, почти пятьдесят, или около того... Интересно, зачем они тут?

  - Ну, началось... Милка, курки, яйки, - буркнул Моррест. Рассыпавшиеся по улицам алкские пехотинцы чем-то неуловимо напоминали немцев из фильмов "про войну". - Партизанен стреляйт...

  - Что?

  - Бесцеремонные они, я смотрю. Но беспечные. Постов не выставляют. А ваши, небось, думают, что все равно, под кем жить - под Амори, или под Кардом...

  - Правда ваша, катэ, - вздохнул парень. - Вот и жрец нам говорит, мол, все происходит по велению судьбы, и алки тоже пришли по грехам нашим...

  - А ты?

  - А я что? Я как все. Только, думаю, не дело это, если в гости с оружием приходят... Наша это земля, а они сами чужие... Наверное, так...

  Небольшая кучка алков собралась посреди села. Один что-то говорил, жестами показывая на окрестности, остальные слушали и по очереди бежали в указанном направлении. "Посты расставляют" - сообразил Моррест.

  Это и правда оказались дозоры. Двое лучников прикрыли дорогу, засев в кустах напротив свежей пашни. Еще двое влезли на невысокую вышку у часовни, на котором висело единственное на всю деревушку медное било. "Этих надо валить сразу" - решил Моррест. Вроде бы отряд немаленький, наверное, полусотня, и по хорошему деревню стоило обойти десятой дорогой. Но Морресту все больше хотелось напасть: вид беспечных и бесцеремонных завоевателей действовал на нервы. Да и не повоюешь особенно на голодный желудок и без стрел.

  Еще два парных дозора патрулировали улицу, с факелами и копьями они ходили туда-сюда по деревне, стараясь держать друг друга на виду. Едва ли эта мудрая предосторожность - следствие опыта борьбы с партизанами: какие партизаны на четвертую ночь войны? Скорее, алки просто добросовестно исполняют уставы, да используют горький опыт боев в Верхнем Сколене.

  А остальные расходились по дворам. Уверенно, по-хозяйски распахивая пинками двери, лучники деловито стреляли кур, дюжие латники тащили испуганно блеющего барана, кто-то притиснул к стене молодку и жадно лапал ее за грудь, та пищала и пыталась вырваться. Отчего-то только сейчас Моррест обратил внимание, что алкские шлемы по форме напоминают немецкие каски. Не хватало только шмайссеров на ремнях да серо-зеленых мундиров, впрочем, алки были хороши и с луками. Вскоре над полем поплыл аромат шашлыка - Моррест почувствовал, как желудок вот-вот швырнет его в самоубийственный бросок к домам. Только чудовищным усилием воли он заставил себя сидеть в кустах.

  - Суки, - прошептал над ухом парень. - Они же всю скотину сожрут...

  "И с нами не поделятся" - мысленно закончил фразу Моррест.

  Меж тем алки, наконец, рассосались по домам, и на первый взгляд все стало по-старому. Увы, пасторальный пейзаж облитой луной деревеньки начисто портили алки. Вскоре Моррест заметил мужика в шлеме, но без кольчуги и без штанов. Никого не стесняясь, как солдат Вермахта на Смоленщине, алк приподнял свое невпечатляющее хозяйство и с пьяной ухмылкой пустил с крыльца струю. Похоже, при этом он что-то напевал.

  - Мы их...

  - Погоди. Пусть успокоятся, лягут спать... А то мы пол-деревни разнесем. Пока позови сюда Гестана и Гаррольма - это тот, который с повязкой на глазу.

  Парень ушел. Затаившись, Моррест продолжал наблюдение. Деревня молчала, будто затаившись в ожидании недоброго. И оно не замедлило воспоследовать.

  Сперва Моррест даже не понял, отчего тишину взорвали крики. В голосах, говоривших по-алкски, звучало злорадство и вожделение, в сколенских - страх и омерзение. Голоса все повышались, вскоре все участники перепалки орали, кроя друг друга матом. Потом дверь дома почти у самой часовни распахнулись, на улицу вывалилась растрепанная женщина в исподнем, за которой гнался подвыпивший алкский пехотинец. Сзади, гогоча и выкрикивая непристойности, неслись четверо дружков. Вот один вцепился грязной пятерней в волосы, опрокинул женщину, навалился сверху, затыкая рот какой-то тряпкой. Дружки помогали, как могли - перевернули женщину на живот, один ухватил за руки, второй и выбежавший следом бородач раздвинули ноги. Все происходило у калитки, можно сказать, на пороге ее дома. Потом алк тоже снял штаны и одним движением навалился на женщину. Глаза несчастной едва ли не вылезли из орбит. С довольным не то рычанием, не то хрюканьем алк пристроился между ног и ритмично задвигался, все ускоряя и усиливая толчки. Из-за кляпа женщина не могла кричать - только мычать, по молодому, симпатичному, хоть и вывалянному в грязи лицу текли слезы.