Рут Сабертон - Кэти Картер ищет принца

• Название: Кэти Картер ищет принца
• Автор: Рут Сабертон
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45649-7

Все — ради любимого мужчины!

Учиться готовить, не имея к этому никакого призвания? Пытаться стать образцовой хозяйкой дома? Терпеть хамство будущей свекрови? Жить на двух листочках салата в день, чтобы обрести идеальные формы?

Ради любви — настоящей любви! — молодая учительница и начинающая писательница Кэти пойдет и не на такие жертвы, ведь она наконец встретила своего «принца на белом коне» — красавца и преуспевающего финансиста Джеймса…

Но дни идут, и чем дальше, тем чаще Кэти одолевают сомнения: а того ли она выбрала?

Разве принцы живут по указке своих мамочек? Разве бывают занудами? Срывают на любимых зло и усталость после неудачного дня в офисе?

Может, она просто придумала себе «идеального» Джеймса, не имеющего никакого отношения к Джеймсу реальному?

И… что теперь?

Удерживать синицу в руках — или снова искать журавля в небе?

---

Я крепче стискиваю кружку.

— Знаю, — с горечью отвечаю я. — Он не сможет прийти на похороны, потому что выступает в утреннем шоу. Очень мило — работа для него важнее всего.

— Я серьезно, — говорит Мэдс. — Иди и посмотри сама. Он… очень странно себя ведет.

Поскольку Гэбриел сейчас отнюдь не входит в число моих фаворитов, я неохотно следую за Мэдс в гостиную, где, разумеется, Гэбриел на телеэкране болтает с ведущими Холли и Филом.

— Блин, — бормочу я, наблюдая за тем, как он встряхивает золотыми кудрями, а Холли трепещет ресницами.

Мэдс тычет меня локтем под ребра:

— Слушай!

— Итак, Гэбриел, — Фил заговорщицки подается вперед, — ты уже давно намекаешь, что хочешь сообщить нечто очень важное, и нам не терпится узнать, что именно…

— О да! — Холли хихикает. — Хотя, кажется, я могу догадаться… речь о твоей личной жизни?

— Вот видишь! — восклицает Мэдс. — Он намекает, что в кого-то влюблен, с той минуты, как вошел. Просто душка!

Лично я так не считаю.

Я совершенно к нему равнодушна.

— Ничего удивительного. — Я стискиваю зубы так, что вот-вот раскрошатся. Если Гэбриел еще раз намекнет на то, что случилось на вечеринке, клянусь, я избавлю Джеймса от забот и сама признаюсь Анжеле Эндрюс.

— Ты помолвлен, не так ли? — спрашивает Фил, поднимая бровь. — Мы наслышаны о том, что ты сделал предложение своей девушке…

— …Кэти, — подсказывает Холли. — В эти выходные.

Гэбриел облизывает губы, щека нервно подергивается, а левая нога, элегантно закинутая на правое колено, начинает дрожать. Кажется, он волнуется.

Неудивительно — если снова собирается врать.

— Ну же. — Холли смеется, фамильярно похлопывая гостя по коленке изящной рукой. — Ты хочешь рассказать нам о чем-то романтическом?

Гэбриел делает глубокий вздох.

— Да, — медленно говорит он. — Но речь не о Кэти. У нас с ней никогда ничего не было. Она просто мой хороший друг.

— Вот видишь! — вскрикивает Мэдс. — Я же говорила!

Холли и Фил явно озадачены.

— Я люблю другого человека, — продолжает Гэбриел. — Причем давно. Неделю назад произошло событие, которое заставило меня задуматься о том, что важно в жизни. Не деньги, не слава, не успех. Это просто дым. Самое важное — люди, которых ты любишь. Я имею в виду одного конкретного человека, которого люблю больше всех на свете.

Холли и Фил буквально истекают слюной, предвкушая сенсацию. Ведущие гадают, о ком речь, — уж наверное, о какой-нибудь телезвезде. Сидя на краешке дивана, я слушаю, затаив дыхание.

— Совершенно с тобой согласен. — Фил дружески улыбается, но Гэбриел не отвечает — он мучительно кусает губы. — И кто же она, твоя избранница?

— Это… не она. — Гэбриел смотрит прямо в камеру, и синие глаза, исполненные искренности и страсти, заглядывают прямо в душу восхищенным британским домохозяйкам. — Его имя Фрэнки Берроуз, он поет в группе «Голубой рок». Я люблю тебя, Фрэнки. Прости за то, что я был таким идиотом. Пожалуйста, прости.

Холли и Фил застывают, совершенно потрясенные, — и, вероятно, зрители тоже. За исключением меня и Мэдс.

— Я гей, — сообщает Гэбриел всей Британии, на тот случай, если кто-то еще не понял. — И всегда им был. Если это значит, что моей карьере конец, — да будет так. Но я люблю Фрэнки и не хочу стыдиться моей любви. Я ею горжусь.

Мы с Мэдс обнимаемся.

— Он признался! — вопит она. — О Господи! Гейб выступил по телевизору и открыто сказал, что любит Фрэнки!

Я не могу поверить своим ушам. Значит, любовь Гэбриела достаточно сильна, чтобы поставить на кон карьеру.

Холли и Фил достаточно профессиональны для того, чтобы быстренько прийти в себя. Ведущие засыпают Гэбриела вопросами, Мэдс мчится наверх, чтобы позвать Фрэнки, а я облегченно вздыхаю. Сомневаюсь, что Джеймс отныне будет мне докучать. Слыша радостные вопли наверху, не могу удержаться от улыбки.

По крайней мере хоть кого-то эта история порадовала.

Похороны Джуэл — нечто уникальное. Никто не пришел в черном — яркие цвета столь же неизбежно сопровождают ее, как и при жизни. Вдобавок прихожане уже в третий раз пропели «Круг времени» и слегка запыхались. Попугай Жожо непрерывно сыплет ругательствами, такими неуместными в маленькой тихой церкви с прекрасным сводчатым потолком и сияющими витражами.

— Пожалуйста, садитесь, — отдышавшись, говорит Ричард и вытирает вспотевший лоб огромным платком.

Мы повинуемся, но воздушные шарики и гирлянды, на которых настояла тетушка, нас смущают. И по-моему, никто, кроме меня, не заметил, что Кадди, любимый тетушкин питон, куда-то пропал из террариума. Джуэл искренне полагала, что бедного крошку просто недооценивают, но я свято убеждена, что ему нравится пугать людей до чертиков, обвиваясь вокруг них, когда те ничего не подозревают. Честно говоря, Кадди никогда не казался мне «восхитительным крошкой». Я осторожно провожу рукой по скамье, просто на всякий случай, но, слава Богу, питона там нет.

Люди собрались на похороны, получив маленькие приглашения, написанные лиловыми чернилами на зеленой бумаге. Потрясающая эклектика. Старые донжуаны, телеведущие и тетушкины друзья сидят бок о бок с мойщиками окон, бакалейщиками и прочими простыми смертными. Даже животные здесь.

Я осматриваюсь в надежде, что в церкви окажется Олли. Но разумеется, это невозможно. Ол давно уехал, и мы больше никогда не увидимся. Думать об этом — все равно что делать бесконечное харакири.

Фрэнки гладит меня по плечу. Ричард говорит, что тетушка была настоящей опорой местного общества, а Жожо, на диво к месту, вопит: «Хрен тебе!» А я думаю лишь о том, что буду страшно скучать по ней.

Пока Ричард продолжает, рассматриваю красивый витраж. Странно, но когда мне кажется, что я вот-вот разрыдаюсь, сквозь мрак прорывается поток солнечных лучей и ласково касается моего лица. На каменных плитах пляшут радужные зайчики, в лучах света кружатся пылинки, гроб окрашивается нежно-розовым цветом.

Если бы не мысль о том, что я потеряла Олли, я бы подумала, что тетушка с того света призывает ни о чем не тревожиться.

Но трудно не переживать, если любимый мужчина уехал за много миль, будучи в полной уверенности, что ты предпочла ему тщеславного богача. Я бы отдала что угодно, лишь бы сидеть сейчас рядом с Олли в машине и чувствовать на щеке его теплое дыхание, а на руке — прикосновение длинных сильных пальцев. Мы бы варили суп на походной плитке, слушали шум волн и занимались любовью под звездами…

Заставляю себя очнуться — боюсь, я начала размышлять вслух, потому что несколько прихожан в испуге смотрят на меня. Должно быть, я и впрямь бездушная, если способна в такой час беспокоиться о собственной личной жизни. Но последнее, что сделала Джуэл, — так это позволила нам с Олли остаться наедине. Она все знала. Конечно же.

Она понимала, что я просто не могу жить без него.

— Ты идешь? — спрашивает Мэдс, когда служба заканчивается, и кивком указывает в сторону паба: — Нас ждет приятный вечер.

Поскольку Джуэл завещала содержимое своего внушительного винного погреба добрым жителям Трегоуэна, я ни минуты в этом не сомневаюсь.

— Подожди немного… Только соберусь с мыслями.

Мэдс обнимает меня.

— Не спеши, подружка. Мы тебя подождем.

Засунув руки поглубже в рукава теплого пальто, я медленно бреду к морю — вдоль гавани, мимо ящиков, сложенных словно детские кубики. Я морщусь, почуяв запах рыбы, и осторожно пробираюсь среди свернутых веревок и натянутых тросов на причале, который далеко выдается в море. Со стороны «Русалки» доносятся голоса — поминки по Джуэл набирают обороты. Гай, устроившись у окна, энергично машет и что-то кричит, указывая в сторону пляжа.

— Сейчас приду! — отвечаю я и отворачиваюсь. Нужно побыть одной хотя бы пару минут, собраться с духом. А потом вернусь в паб и буду слушать, как гости расхваливают Джуэл и гадают, что сказано в завещании.

Я не хочу знать, что предназначила для меня тетушка, потому что делить ее имущество — значит признать, что она действительно умерла, а не отправилась в Сен-Тропез или Нью-Йорк за покупками. Хотя, учитывая мое невезение, можно предположить, что Джуэл завещала мне питона. Я уже свыклась с кукишами от судьбы.

Начинает идти дождь — легкая корнуоллская морось, от которой промокаешь сильнее, чем от настоящего ливня. Волосы начинают завиваться, на пальто повисают капли, и от него пахнет мокрой шерстью.

Я перебираюсь через корзины с сетями, дохожу до конца причала и — точь-в-точь как Мэрил Стрип из «Женщины французского лейтенанта» — шагаю по гальке. На волнах покачиваются рыбачьи лодки, а над головой скользят и ныряют чайки, словно пернатая эскадрилья. На маленькой полоске пляжа резвится рыжий сеттер, который кажется огненным на фоне серых сумерек. Собака лает, а ее хозяин, в надвинутом на лицо капюшоне, бросает палку. Я почти верю в то, что вижу Олли и Сашу.