Владимир Шморгун - Красный сокол

• Название: Красный сокол
• Автор: Владимир Шморгун
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 5-7117-0081-2

Эта книга впервые рассказывает об удивительной судьбе великого летчика Ивана Евграфовича Федорова, имя которого было рассекречено совсем недавно. Еще до войны он получил Гитлеровский Железный крест Рыцаря за испытание новых немецких самолетов. Ведь в те времена Россия и Германия дружили. Во время войны он неоднократно был награжден званием Героя Советского Союза, но всегда это звание у летчика-хулигана отбирало правительство СССР. За что и почему — вы узнаете из этой книги. Во время войны он сбил больше самолетов, чем Покрышкин и Кожедуб. Это он, Иван Федоров, впервые сбрасывал с самолета советскую атомную бомбу во время испытаний. Именно он первым в мире преодолел на самолете звуковой барьер. Сколько еще тайн хранит XX век! Какие судьбы! Какие великие люди живут среди нас!

---

Зенитки, тщательно замаскированные ветками, размещались на небольших речных баржах, причаленных к берегу. Наметанным глазом летчика Иван определил ключевое суденышко и подошел к трапу. Дневальный, при полном наборе принадлежностей к морскому воинству, преградил дорогу незнакомому офицеру и поинтересовался, что ему нужно.

— Кто сбил самолет на днях в этом месте? — спросил полковник.

— Ну, э-э… мля, военная тайна, — замялся матрос. — Я тут человек маленький, мелко плаваю в этом деле.

— В каком деле? Зови самого старшего, раз на то пошло.

Позвали командира. Из трюма вылез лейтенант, на ходу застегивая китель.

— Забодали нас краснопогонники, — застенчиво пожаловался командир, окидывая взглядом посетителя. — Теперь вы пришли тянуть жилы. Арестовали мы его, на губу посадили. Неужели под трибунал подведут? Кто ж его знал, что…

— Кого посадили? Какой трибунал? — оборвал несуразные нарекания летчик, смутно догадываясь о подоплеке какого-то скрытого несчастья.

— Расчет, товарищ… — остановился лейтенант, не обнаружив знаков воинского звания на кожаной куртке летуна, — что… что самолет сбили с каким-то командиром дивизии. Краснопогонники посоветовали. Пока суд да дело, мол, арестуйте, чтобы деру не дали. Выясним кое-что, тогда и сообщим.

— Покажите мне наводчика орудия, — сдерживая улыбку, попросил летчик тоном добродушного следователя, дабы поставить последнюю точку в расстрельном деле. — Я как раз и пришел для того, чтоб выяснить это «кое-что».

Летчика провели на баржу. Слух о том, что пришел какой-то дознаватель разбираться с виновниками гибели то ли английского, то ли американского самолета, облетел все баржи. Старшины и матросы кучковались на берегу, перемывая косточки всем проверяющим несчастную батарею, уничтожившую по ошибке свой самолет. На палубу поднялся и старший комендор бригады бронекатеров, оказавшийся поблизости и прибежавший на помощь артиллеристам. Представился. Предложил гостю посредничество.

— Может быть, стоит построить весь расчет? — обратился он одновременно к летчику и к командиру плавбатареи.

— Идея. Давай, что ли? — свысока посмотрел летчик на щуплого лейтенанта. Тот кивнул головой и распорядился вывести на палубу всех трех «именинников» злополучного дня.

Все трое в черных шинелишках без пояса один за другим вылезли из откинутого люка артиллерийского погреба и предстали перед начальством.

— Кто наводчик? Кто сбил самолет? — напустив строгость, вопросил представитель «крылышек», вглядываясь в хмурые лица.

— Я, — в развалку шагнул вперед кряжистый старшина с тремя лычками на погонах.

— Как фамилия? — вплотную подступил летун, улыбаясь глазами.

— Старшина первой статьи… С-Седышев, — стушевался комендор.

— Молодец! Поздравляю с победой. Так стрелять и впредь, — отстегнул свой гвардейский знак летчик и пришпилил его на отворот комендорской шинели. — Быть тебе гвардейцем морской бригады. Это я вам говорю, пилот сбитого самолета, полковник Федоров, не командир дивизии, как вам сказали, а его заместитель. Награждать их надо, а не наказывать, — оборотился он к морякам. — Они же не знали, кто летит в трофейном истребителе. Так и передайте спецам из контрразведки, — поверг в смущение всех присутствующих своим оборотом высокий начальник, направляясь к трапу.

— Ну, летун. Ну, молодчина полковник. Браво! Теперь к Игорю и на козе не подплыть. Пойдем поздравим его с днем рождения, с удачей, — загалдели, зашевелились моряки на берегу, когда полковник показал им спину.

Глава 18 Неосуществимое

Война двигалась к финишу. Многие летчики-истребители были отмечены высшей правительственной наградой. Федорову тоже хотелось заслужить внимание и почет среди сослуживцев, родных и знакомых. Особенно остро он осознавал свою некомфортность среди Героев Советского Союза после случайно услышанной реплики в свой адрес. Был перерыв между занятиями с молодыми летчиками по стратегии и тактике воздушного боя.

— Ему легко расписывать нам у доски с мелом в руках, а показать в бою — кишка тонка, — сорвалось с языка у молодого штурмовика, прибывшего в дивизию на пополнение.

— Ну ты даешь, Козел. Он же, говорят, герой Испании. Секешь? — возмутился другой.

— Был бы Герой — было бы видно, — ощетинился Козлов за неприятное прозвище.

Теоретик и знаток воздушного боя не стал вникать в суть разговора, но напоминание об испанской корриде всколыхнуло его неуемное сердце прирожденного хулигана. Узнав об очередном вылете этой группы учеников на боевое задание, он напросился сопровождать штурмовики… в качестве наглядного пособия по тактике прикрытия группы при встрече с противником.

Штурмовики летели на высоте не более двух тысяч метров.

Федоров со своим ведомым и группа прикрытия находились выше, когда внизу сквозь редкие облака открылась цель: темные расплывчатые пятна на фоне пробивающейся зелени обширной луговины, примыкающей к лесу. По данным разведки эту луговину оседлали тяжелые гаубицы и шестиствольные минометы, прозванные солдатами «Ванюшей», вроде бы влюбленного в «Катюшу».

Солнечные лучи ранней весны нежно золотили кучевые облака.

Радиолокационные станции наведения на цель молчали. Ничто не предвещало беды, выходящей за рамки боевой повседневности.

Вдруг при выходе из пикирования первого звена «илов» невесть откуда-то взявшиеся «мессеры», подкравшись из-за леса к месту встречи, снизу атаковали отбомбившихся штурмовиков.

Один самолет загорелся и врезался в землю, но первый штурмовик успел набрать высоту, уходя в сторону.

Худые на бреющем полете слева. Отсекаем», — передал Федоров по радио и ринулся сквозь облако вниз. «Мессершмитты» начали выстраиваться в круг от налетевших на них «яков». Тем временем первый штурмовик напоролся на заградительный огонь зенитных установок и потому вынужденно резко отвернулся в сторону противника. Теперь уже слева и справа стервятники стали заходить штурмовику в хвост, намереваясь добить одинокий, оторвавшийся от своих самолет. Уступая в скорости, штурмовик снова бросился в пикирование, чтобы прижаться к земле и уйти от атаки снизу. Но и этот маневр не спасал от насевших «мессеров», изрядно изрешетивших кабину. Впереди показался глубокий овраг, на дне которого блестел ручеек, и пилот нырнул в расщелину.

Федоров на миг только упустил из виду ведущего первого звена. Взмыв после атаки вверх, он осмотрелся и увидел, как «мессеры» взяли в клещи и плотоядно расстреливают «Илюшина».

«Сава! Попробуй клюнуть «худого» сверху, а я постараюсь долбануть второго снизу», — передал он своему ведомому, сваливаясь почти в отвесное пикирование.

«Мессер» побоялся оврага и настойчиво сопровождал штурмовик с притихшим пулеметом сверху, выжидая, когда овраг кончится и противник окажется у него на прицеле. Поэтому он никак не ожидал соколиного удара снизу и безропотно грохнулся на землю так, что пилот штурмовика невольно оглянулся назад и увидел стрелой пронесшийся на вираже «Як», качнувший на прощание крыльями. «Слава Богу. Кто-то помог мне с носом уйти от безносой. Значит, еще повоюем. Лишь бы дотянуть до своих», — потянул рычаг на себя израненный пилот, увидев конец оврага. Вдруг страшный удар обрушился на правое крыло. Летчик чуть было не выпустил рычаги из рук. Самолет резко накренился вправо, как будто черпая крылом о край оврага. Рука явно не справлялась с рычагом горизонтального полета; и пилот, напрягая последние силы, интуитивно ухватился обеими руками за дрожащий поручень балансировки самолета.

Так и дотянул он, взмокший от пота и крови, до своего аэродрома. Через красную пелену стекающей со лба крови увидел полосу приземления, но регулировщик движения замахал флажками — на второй круг. На поле выскочил командир полка, показывая руками крен влево. Мол, заходи на посадку с креном на левое крыло. Пришлось зайти на третий круг.

Убрав газ и вцепившись из последних сил за рукоять поворота, летчик сумел все же удариться левым шасси об утрамбованную полосу и прокатиться несколько метров на одном колесе. Но как только самолет потерял равновесие и накренился на правое крыло, машину понесло вправо, чуть ли не развернув на сто восемьдесят градусов. При ударе о что-то твердое силы окончательно покинули летчика, и только побелевшие пальцы мертвой хваткой сжимали рычаг управления.

Истребители поочередно сели вслед за «илами» и зарулили на свою сторону. Федоров подошел к командиру полка, объясняющему техникам методику удаления какой-то занозы вручную. Ничего не поняв из услышанной фразы, заместитель командира смешанной дивизии спросил:

— Кто у вас ведущий первого звена эскадрильи?

— Козлов Владимир Васильевич. А что?