Инна Карташевская - Ибо сильна, как смерть, любовь…

• Название: Ибо сильна, как смерть, любовь…
• Автор: Инна Карташевская
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013

Семь рассказов, входящие в сборник «Ибо сильна, как смерть, любовь» объединены общей идеей о том, что только очень сильное чувство, такое как любовь или страсть может сразиться со смертью. Причем это не только любовь между мужчиной и женщиной, но также и любовь к ребенку, любовь собаки к своему хозяину, любовь к другу, к деньгам, к своему делу. Каждый из рассказов последовательно раскрывает один из этих аспектов. Все мистические явления происходят на фоне реальной жизни, в которую вторгается смерть.

---

— Что ты сделаешь? — я попыталась его остановить, — там же два здоровых амбала. Ты же не справишься с ними.

— Не бойся, я два года занимался карате в школе, — самоуверенно сказал он на ходу и бросился бегом из комнаты. На секунду, правда, он остановился.

— Ты только не думай, что я возвращаюсь к ней. Я люблю тебя, но я же должен ей помочь, ты же сама понимаешь.

Я снова бросилась к окну. Он подбежал к обидчику, схватил его за плечи и отшвырнул в сторону. Пока тот с трудом поднимался на ноги, на Леню бросился второй, но тоже отлетел от удара ногой. Кажется, он справляется, немного успокоившись, подумала я, хотя они его, конечно, в конце концов, отлупят. Ничего, пусть получит за свою Леночку.

Но тут мой взгляд случайно упал на часы, и я с ужасом увидела, что стрелки застыли ровно на восьми часах. Меня словно ветром вынесло из квартиры. Я кубарем слетела по лестнице и побежала к дерущимся. По дороге я только успела заметить, как зажав что-то в руке, Вовка с силой ударил Леню в грудь, как раз там, где сердце. Он сразу же отнял руку, и я с ужасом увидела ручку ножа. Леня схватился за грудь и начал медленно оседать на землю. Я подбежала, наклонилась, схватила его за плечи. Он посмотрел на меня в последний раз, и в глазах его стоял самый настоящий укор.

— Ну, что же ты, ангел? — беззвучно прошептали его губы, а потом его взгляд погас.

— Я спасу тебя. Я снова спасу тебя, — в отчаянии тихо сказала я ему, глядя в дорогое и опять мертвое лицо. — Я же знаю, ты меня слышишь, я обещаю тебе, я снова спасу тебя. Я все равно не дам тебе умереть.

Рядом истерически начала кричать Лена. Я повернула голову. Убийцы исчезли, а к нам отовсюду бежали люди. Один мужчина кричал:

— Я уже вызвал милицию, я уже вызвал милицию. Они сейчас будут, здесь же милиция в двух кварталах всего. Они и скорую помощь привезут.

Выражение лица у него было самое счастливое. Он просто захлебывался от счастья, что ему довелось поучаствовать в таком событии. Не каждый день ведь случаются убийства прямо возле дома, но сегодня ему повезло.

Набежавшая толпа оттеснила меня от Лени. Женщины кинулись ухаживать за рыдающей Леной, кто-то нес ей валерьянку, кто-то протягивал стакан с водой. Одна женщина, самая жалостливая, наверное, вытирала ей лицо мокрым полотенцем.

Милиция действительно приехала удивительно быстро. Почти одновременно прибыла и «скорая помощь». Врач выскочил из нее на ходу и бегом кинулся к Ленечке. Он наклонился над ним, но уже через несколько минут встал и пожал плечами. Потом он отошел в сторону и закурил. Один из милиционеров стал расспрашивать Лену. Я слышала, как она, всхлипывая и заикаясь, называет свою фамилию и адрес. Другой милиционер, который говорил по рации, вдруг произнес ужасное слово «труповозка». Я почувствовала, что не могу больше, повернулась и, выбравшись из все увеличивающейся толпы, побрела домой. Проходя мимо его подъезда, я на минутку остановилась, не зная, что делать. Его квартира осталась открытой, с включенным светом, с накрытым столом. Я вспомнила, как радостно мы готовили наш праздничный ужин всего лишь несколько минут назад, и почувствовала, как сжалось горло и глаза наполнились слезами. Но я только сжала зубы и пошла дальше. Я не Лена и не стану истерически рыдать для публики. Я сделаю другое. Я снова верну время и спасу его. И неважно, что сегодня случится с его квартирой. Все равно завтра все вернется на круги своя. Завтра снова будет пятница, и он снова будет живой. Вот только, что мне делать? Опять прийти к нему незваной гостьей, совершенно незнакомой? И опять рассказывать ему о похоронах, уговаривать не глотать таблетки? А как же с его второй смертью? Нет, теперь уже ни о чем таком говорить нельзя. Он точно примет меня за сумасшедшую. И еще одно. Как я смогу выдержать, что он будет смотреть на меня как на совершенно чужую незнакомую женщину? И о чем, о чем я могу теперь с ним говорить? Ну, предположим, я опять повторю все свои доводы, уговорю не глотать таблетки, а потом Лена снова придет с этими парнями к его дому. Все ведь повторится, я же не могу ей запретить явиться туда. И чего она пришла именно к его дому, и зачем разговаривала и хохотала там так громко? Явно для того, чтобы он ее услышал. Конечно, она не ожидала такого исхода, но зачем-то он был ей нужен. Зачем? У нее ведь уже есть другой жених. Но, однако, она была там не с женихом, а с какими-то другими парнями, а жениха и близко там не было. Стоп, а если жених ее уже бросил, или она поняла, что он не собирается на ней жениться, то тогда понятно, чего ее туда принесло. Она же хотела помириться с Леней. Зайти к нему она постеснялась, так как не знала, может, его родители дома, а таким способом хотела вызвать его на улицу. Ну, вот, из этого вытекает, что пришла она не случайно, и в следующий раз опять придет. Что же мне делать?

В таких размышлениях я незаметно дошла до дому. Вообще-то, я еле держалась на ногах, но перед своим домом собралась и заставила себя выглядеть спокойной и даже веселой. Мне еще не хватало, чтобы мама накинулась на меня с расспросами или окружила заботами. Что мне сейчас нужно, это покой, чтобы я могла придумать что-нибудь толковое. Но ничего толкового на ум не приходило. Поев и избавившись, наконец, от маминых хлопот, я прилегла в своей комнате на кровать и стала опять и опять прокручивать все возможные варианты. Вот я прихожу к нему снова, чтобы взять интервью, хотя меня уже тошнит только от одного слова интервью. Он отказывается, я завожусь, начинаю ему говорить о некрологе и дальше все идет, как в прошлый раз. А потом приходит Лена с двумя парнями, и… короче говоря, это все не годится. Совершенно измученная я решила поспать несколько часов, может, тогда я смогу придумать что-нибудь путное. Усталость взяла свое, и я действительно уснула, твердо приказав себе проснуться в половине двенадцатого. И проснулась с готовой идеей. Во сне мне пришло в голову, что гораздо лучше было бы нам познакомиться с ним в других обстоятельствах. Например, как будто бы случайно на улице. Это будет нетрудно организовать, я ведь знаю, где он живет и где учится и вполне смогу столкнуться с ним по дороге. Если я понравилась ему один раз, то понравлюсь еще раз. Дело не в этом, а в том, что для этого он должен пережить пятницу. То есть, он не должен отравиться, и Лена не должна привести к нему под окно этих парней, чтобы выманить его на улицу. И лучший способ добиться этого, это убрать причины для этих поступков, то есть просто помочь Лене помириться с ним задолго до этих роковых восьми часов. Например, утром. Потом, я все равно отобью его, но если в пятницу вечером она будет с ним, это решит все проблемы. Я думаю, что я не ошиблась, и ее жених действительно бросил ее, так что уговорить ее помириться с Леней, будет совсем не трудно. Я пойду к ней утром, назовусь его двоюродной сестрой, которую очень волнует его душевное состояние. Скажу, что я живу в другом городе, поэтому она меня не видела, а сейчас я приехала к ним в гости и очень переживаю за него. Думаю, что долго уговаривать ее не придется, так как она сама хочет этого, да и, конечно, будет польщена, что ее упрашивают, что она единственная, кто может удержать его от самоубийства. Да, пойти к ней надо будет пораньше, часов в семь, иначе она может уйти на занятия. Придется позвонить Ольге, попросить ее взять мои группы на два первых урока. Скажу, что отравилась какими-нибудь консервами. На прошлой неделе я два дня брала ее детей, так что она не сможет мне отказать. У нас в школе на уроках английского языка классы делились на три группы по десять человек в каждой, так что, если нужно было отлучиться во время уроков, всегда можно было попросить учителя из параллельной группы взять твоих детей к себе на урок. Конечно, по правилам это не разрешалось, но все мы люди, и наш завуч тоже. Поэтому она смотрела сквозь пальцы на такие подмены, если они не повторялись слишком часто.

Итак, мне казалось, что выход найден. Осталось всего лишь, так сказать, малость: снова вернуть время. Я посмотрела на часы, стрелки стояли на двенадцати. В доме царила тишина. Странно, что родители пошли спать, не заглянув ко мне, и не разбудив меня, чтобы я хоть разделась и умылась перед сном. Они-то ведь не знали, что я опять собираюсь не спать всю ночь. Я решила, что мне нужно снова сесть в кресло и смотреть в темноту. Я понятия не имела, что произойдет сегодняшней ночью, но надеялась, что я снова увижу Леню. Вдруг из прихожей донесся тихий звонок телефона. Обычно телефон у нас звонил пронзительно, так что слышно во всех уголках квартиры. Но этот звонок был приглушенный. Он не доносился до родительской спальни, которая была отделена от прихожей большой гостиной, а был слышен только в моей комнате. Этот звонок явно предназначался только для меня. У меня вдруг мелькнула безумная надежда, что это звонит он, Ленечка. Я бросилась в прихожую и схватила трубку, но прежде, чем я даже успела сказать «алло», я услышала такие странные звуки, от которых у меня волосы встали дыбом. На фоне каких-то непонятных шумов, шипения, потрескивания раздавался мерный стук барабана, и мужской голос внятно произносил «ха-ха-ха-ха-ха». Он не смеялся, а именно произносил этот слог пять раз, на секунду замолкал, а потом начинал снова. Причем это происходило с такой равномерностью и безликостью, что можно было заподозрить, что эти звуки производит автомат. Я застыла, потрясенная и испуганная. Да ведь это звонок из преисподней, мелькнула в голове ужасная мысль. Кажется, я сейчас напрямую общаюсь с тем светом и далеко не с лучшим местом в тех краях. Я стояла, держала трубку и не знала, что делать. Но равномерные звуки и не собирались прекращаться. Кто бы там ни был у него, видно, в запасе была вечность, но у меня ее не было, поэтому, собравшись с духом, я положила трубку и на дрожащих ногах вернулась в свою комнату. То, что там происходило, было еще страшнее. Когда я вошла в дверь, то увидела, что противоположной от двери стены, нет. Вместо нее там находилась какая-то комната. Я даже не могла определить ее размеры, потому что ее дальний конец терялся в сером свете. Вся комната была завалена хламом, а посредине металась странная женщина в серой хламиде, с распущенными седыми волосами. Увидев меня, она стала призывно махать мне рукой, подзывая подойти. От ужаса у меня подкашивались ноги, но я подумала, что должна идти туда, чтобы спасти его. Я двинулась вперед. Я шла очень медленно. Я делала громадные усилия, чтобы оторвать ноги от земли, но как в страшном сне, когда хочешь идти, а не можешь, я двигалась точно в замедленной съемке. Когда я подошла ближе, женщина стала указывать мне в сторону. Я повернула голову и увидела, что там есть дверь. Также медленно я пошла туда. Когда я приблизилась к двери, вдруг налетел порыв ветра, и она распахнулась. За дверью стояла толпа. Огромное количество мужчин стояли неподвижными ровными рядами. Все они были одеты в темные костюмы и белые рубашки с галстуками, и глаза у них были закрыты.