Инна Карташевская - Ибо сильна, как смерть, любовь…

• Название: Ибо сильна, как смерть, любовь…
• Автор: Инна Карташевская
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013

Семь рассказов, входящие в сборник «Ибо сильна, как смерть, любовь» объединены общей идеей о том, что только очень сильное чувство, такое как любовь или страсть может сразиться со смертью. Причем это не только любовь между мужчиной и женщиной, но также и любовь к ребенку, любовь собаки к своему хозяину, любовь к другу, к деньгам, к своему делу. Каждый из рассказов последовательно раскрывает один из этих аспектов. Все мистические явления происходят на фоне реальной жизни, в которую вторгается смерть.

---

— Я, — продолжал он, — совсем даже не ребенок.

— Да, — радуясь перемене в нем подхватила я, — ты львенок, а не ребенок…

— Клянусь душой, — закончил он. И очень довольный прибавил:

— Вот видишь, я читаю книги.

— Хороший мальчик, — покровительственно сказала я.

— Ах, вот как ты со мной разговариваешь. Тогда не будете ли вы так добры, взрослая тетенька, сказать, сколько вам лет? Что-то мне не кажется, что вы старше.

— Ну вот, разве женщинам задают такие вопросы?

— Так то женщинам не задают. А таким девчонкам как ты можно.

— Ну, если тебе так хочется знать, то мне скоро двадцать два. А тебе, между прочим, двадцать.

— Подумаешь, два года разницы, это ерунда. А я уже и вправду подумал, что ты жила при Александре Македонском.

— Я что, так старо выгляжу? — поинтересовалась я.

— Нет, но ты же ангел. Откуда мне знать, как у ангелов года считаются. Да, а вот еще вопрос, — совсем повисел он. — Ангелы пьют кофе или по старинке все только нектар с амброзией?

— Кофе тоже пьют, — успокоила я его, — можешь предлагать.

— Вот и хорошо, давай хоть кофе выпьем, а то я с тобой уже замучался.

— Ничего себе, — возмутилась я. — это кто еще с кем замучался.

— Ну, хорошо, хорошо, пусть будет, что ты со мной, — засмеялся он. — Главное, что у меня есть отличный кофе. Я тебе сейчас покажу.

В университете, мы изучали психологию, и я знала, что душевные страдания не могут продолжаться бесконечно. Когда они достигают критической точки, срабатывает система самозащиты, и человек как бы отключается от них и наступает релаксация. Конечно, это временное облегчение, он еще будет страдать, но сейчас его боль затихла, и он счастлив и весел. Ничего, время лечит, он забудет ее. А я уж постараюсь помочь ему. Но я еще не все сделала сегодня, остался еще один очень важный момент.

— Леня, — просительно сказала я, — Перед тем, как мы пойдем варить кофе, можно мне что-то сделать?

— Что ты имеешь в виду? — он подозрительно посмотрел на меня.

— Нет, ты сначала скажи, что можно.

— Ну, хорошо, давай, — подумав, согласился он.

— Я должна забрать у тебя таблетки, — выпалила я.

По его лицу пробежала тень.

— Вообще-то, в этом нет необходимости, я… — он замялся.

— Береженного бог бережет, — твердо сказала я. — так я заберу?

— Ну, если ты так хочешь… Хорошо, я сейчас принесу их.

— Нет, — упрямо сказала я. — Я сама возьму. Скажи, где они лежат.

— Хочешь убедиться, что я все тебе отдам? — догадался он.

— Да. Откуда я знаю, может, у тебя еще что-нибудь есть.

— Тогда тебе нужно забрать все колюще-режущие предметы, — невесело пошутил он.

— Если надо будет, заберу, — я была тверда как кремень.

— В общем, хочешь сделать шмон?

— Да, — я стояла на своем.

— Ладно, пошли в ванную. Они там в шкафчике.

Он открыл дверь в ванную и пропустил меня вперед. Она была крохотной. Ванна занимала ее большую часть. Узенький проход вел к раковине, над которой висел шкафчик. Я решительно направилась к нему. Внутри лежали немногочисленные лекарства, мыло, зубная паста.

— Вот они, — он показал на флакон, наполненный таблетками. Я быстро схватила роковое лекарство и сунула в карман джинсов.

— Ну, что еще ты собираешься забрать? — насмешливо спросил он.

Он стоял сзади, почти вплотную ко мне, и я чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела. Но сейчас передо мной стояла важная задача обезопасить его, и я не могла отвлекаться.

— Это аспирин, — он протянул руку поверх моей головы и стал показывать мне лекарства. — Это энтеросептол, это, пардон, средство от запора…

— А это что? — Я коршуном кинулась на таблетки анальгина. На вид их было штук тридцать. В таком количестве они были опасны, и я не собиралась их ему оставлять.

— Э, это всего лишь анальгин, что ты делаешь? — удивился он, видя, что я прячу и это лекарство в карман.

— Это я тоже не могу тебе оставить, — сурово сказала я.

— А что я родителям скажу, если у них живот заболит? — заныл он. — И вообще, лекарство денег стоит.

— Деньги я верну, — все тем же суровым тоном ответила я. — Скажи спасибо, что я оставляю вам средство от запора. Ну, ладно, пока все.

Я повернулась и неожиданно мы оказались совсем близко друг к другу, лицом к лицу. Наступила пауза. Его губы были совсем рядом. Я видела, что ему хочется поцеловать меня, но он не решается. Я даже понимала, почему. Всего лишь час назад он собирался умереть из-за любви к другой. Он боялся, что я буду смеяться над ним.

— Знаешь, а я ведь даже не знаю, как тебя зовут, — вдруг с удивлением сказал он. Но только я хотела назвать свое имя, он жестом остановил меня.

— Не нужно имени, — сказал он. — Ты ведь мой ангел-хранитель. Я буду называть тебя ангел.

— Я что, похожа на ангела? — спросила я.

Он отступил на шаг и окинул меня оценивающим взглядом.

— Во всяком случае, ты достаточно хорошенькая для этого.

Наконец-то, оценил, обрадовалась я.

— Ладно, при таком условии, я согласна.

— Тогда все, ангел, пошли пить кофе, — скомандовал он, и, легонько обняв меня за плечи, повел в кухню.

— Вот, — с детской гордостью он продемонстрировал мне там явно иностранную вакуумную упаковку с зернами кофе. — Ты когда-нибудь видела такое? Это двоюродный брат отца присылает нам из Израиля. Настоящий арабика.

Я, конечно же, выразила максимум восхищения столь замечательным кофе, и он, страшно довольный, вскрыл упаковку и пересыпал часть зерен в кофемолку. По кухне тут же поплыл совершенно одуряющий запах. Мне нестерпимо захотелось кофе.

— Давай я пока джезву наполню, — чтобы ускорить дело предложила я. И тут такое началось. Он даже выключил кофемолку и несколько секунд молча уничтожал меня взглядом, а потом возмущенно сказал.

— Женщина, знай свое место. Неужели ты думаешь, что я доверю тебе варить кофе? Женщины могут варить борщ, но настоящий кофе никто из них варить не умеет. Сядь и помолчи.

Пожав плечами, я уселась за стол, а он еще некоторое время продолжал молоть зерна, время от времени проверяя, что получилось и что-то бормоча себе под нос. Наконец, полученный результат его, по-видимому, удовлетворил, так как он выключил кофемолку и пересыпал все из нее в джезву.

— Вот видишь, — снисходя к моему невежеству, попутно объяснил он, — зерна не должны быть смолоты в порошок. Хороший кофе должен быть грубого помола.

Потом он стал тщательно отмерять воду, а я смотрела на него и думала, какой же он еще ребенок. Как только это ребячество могло сочетаться с такой решимостью. И каким характером нужно обладать, чтобы довести до конца решение покончить с собой.

Неожиданно он повернул голову и, поймав мой взгляд, смущенно засмеялся.

— Ладно. Не смотри на меня как на дурачка. Это один турок научил меня так готовить кофе.

Вот увидишь, как здорово получится.

Он поставил джезву на огонь и стал внимательно смотреть в нее.

— Ну, и что там такого особенного ты делаешь, что мне нельзя было доверить? — не выдержала я.

— Сейчас увидишь. Вода не должна кипеть. Нужно внимательно смотреть, и когда она вот-вот будет готова закипеть, нужно быстро выключить, немного подождать и снова включить. И так три раза.

— Ничего себе, и ты каждый раз вот так дурью маешься? — удивилась я.

— Ага, — машинально ответил он, но тут же спохватился и грозно посмотрел на меня.

— Женщина, молчи, — потом сам не выдержал и засмеялся. — Ладно, я вижу тебя все равно ничему не научишь, лучше открой холодильник и достань пирожные. Мама напекла перед уходом.

Я открыла холодильник. Там стояло целое блюдо очаровательных маленьких эклеров, часть из которых была посыпана сахарной пудрой, а часть покрыта шоколадной глазурью.

— Ой, красота какая, — вырвалось у меня. — так у тебя все время были эти пирожные, а ты собрался умереть, — хотела сказать я, но в последний момент поняла, что лучше больше сегодня не говорить об этом, и тут же переменила окончание предложения.

…а ты мне даже и не предлагал, — удалось мне продолжить без малейшей запинки.

— Я боролся с собой, — гордо сказал он не отводя глаз от кофе, — и видишь, наконец-то…

— …сумел оторвать их от сердца, — подсказала я.

— Точно, — засмеялся он. — Все, можно выключать окончательно.

— А сахар ты разве сыпишь не в джезву, а в чашку? — наивно поинтересовалась я на свою голову, и вызвала опять бурю возмущения.

— Да кто же пьет такой кофе с сахаром? Сахар не просто изменяет вкус кофе, он забивает его, он, если хочешь знать, просто уничтожает его.

— Так ведь без сахара он же горький как хинин, — попробовала защищаться я.

— А ты сначала попробуй, а потом будешь говорить, — мой любимый был неумолим. — Сейчас я добавлю немного соли и через минуту можно будет разливать.