Инна Карташевская - Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии

• Название: Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
• Автор: Инна Карташевская
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013

В аэропорту имени Бен-Гуриона в зале, где они дожидались, пока им выдадут документы и отправят дальше, на столах лежали горы нарезанных на ломтики апельсин. А они до сих пор видели апельсины только несколько раз в году, и всего по несколько штук, с трудом раздобытые по большому блату. А потом им еще выдали удостоверение новых иммигрантов и деньги, целое состояние, девятьсот шекелей на двоих. Вернее, это они так подумали, что это очень много, ведь средняя зарплата советского человека была сто двадцать рублей. Но оказалось, что девятьсот шекелей это примерно как девяносто рублей, и дали их только на первые несколько дней, а остальное они должны были получить там, куда поедут жить…

---

Вернулись гонцы с продуктами, и, несмотря на усталость, они решили пойти прогуляться к центру города. Показав им куда идти, Марианна с мужем уехали домой, и они оказались предоставленными сами себе. Им тут же стало как-то одиноко и неуютно, все-таки они одни в чужой стране. А родители, из-под опеки которых они всю жизнь рвались освободиться, теперь действительно были очень далеко. И, хотя им всем было как-то не по себе, они старались не показывать этого, все-таки взрослые ведь люди, и тем более ребенок с ними, Да они и не в чужую страну приехали, а вернулись на свою историческую родину. Так каждый из них мысленно говорил себе, но странная вещь, вроде и не очень хорошо им там жилось, и всего им там не хватало, и каждый там мог их обозвать жидами и посоветовать убираться в свой Израиль, а все равно они чувствовали, как непрошенная ностальгия уже берет их за горло.

* * *

Тот первый вечер на чужой земле они запомнили надолго. Тогда они долго шли по незнакомым странным улицам, с любопытством присматриваясь ко всему, что им встречалось по пути. Вроде это были обычные улицы, обычные дома, но все равно что-то в них было не такое как на их далекой теперь Украине. Во-первых, дома. Здесь они все были четырехэтажные, а у них там строили только пятиэтажные; во-вторых, по краям тротуаров росли самые настоящие пальмы и еще какие-то не то деревья, не то огромные кусты, усыпанные роскошными белыми и розовыми цветами. Кое-где за низкими заборчиками виднелись деревья с маленькими только что появившимися лимонами или мандаринами. Еще поражало обилие синагог с обязательными менорами. Возле них стояли или шли к ним странно одетые люди, мужчины в обязательных белых рубашках и черных брюках. На головах у них были или маленькие шапочки или настоящие большие шляпы с круглыми полями. Причем шляпы могли быть даже у очень молодых парней или у десятилетних мальчишек. Многие из них были, несмотря на жару, одеты в черные костюмы. Женщины все были одеты в длинные юбки или платья, на головах у них были шляпы или какие-то странные повязки. Самое удивительное, что эти наряды были довольно разнообразны и красивы и делали своих обладательниц очень женственными и грациозными. Даже совсем маленькие девочки бегали в длинных очаровательных платьицах, в белых колготках и нарядных лаковых туфельках. Они все сходились с разных сторон улицы, улыбались, здоровались друг с другом, или останавливались поговорить. Почти каждые женщина и мужчина были окружены тремя, четырьмя или пятью детьми. Многие везли коляски с младенцами, другие, несмотря на большое количество детей, явно ожидали еще прибавления семейства.

— Ну-ну, — только и смог проговорить, глядя на них Саша, — это же девятнадцатый век. Вот вы только посмотрите на эту, это же классика.

Действительно, мимо них прошла с коляской совсем молодая женщина. Очень стройная, она была одета в красивую белую блузку и темный костюм с длинной до щиколоток юбкой. На голове темная шляпа с широкими полями и неброскими цветами. Они проводили ее восхищенными взглядами, действительно, классика. Светских прохожих на улицах было совсем мало. Наконец, они дошли до места, где улица расширялась во что-то напоминающее площадь. Очевидно, это и был центр. Об этом свидетельствовало большое количество магазинов и кафе. Как завороженные переходили они от витрины к витрине, не в силах оторвать глаз от вещей, выставленных там. Женщины в основном кидались к витринам с одеждой и с обувью. Такого количества красивой обуви они никогда в жизни не видели.

— Ой, Ритка, смотри какие шпильки, — восторженно восклицала Белла.

— А какие босоножки, — вторила ей Рита.

— А на эти посмотри, прелесть, и эти, и вон те.

— Посмотри, какая кофточка, — кричала Рита уже у следующей витрины.

— Джинсы, ты посмотри сколько, и юбки джинсовые и куртки.

— Смотри, здесь вечерние платья. Боже, какая красота.

И снова уже у следующего магазина.

— Ой, я хочу такие туфельки, и такие, и такие.

— Ну, Сашка, нам повезло, что все закрыто. А то представляешь, что бы сейчас было?

— И не говори, они бы сейчас все деньги спустили.

— Ага, и сидели бы мы голодные до следующей получки.

— Да ладно вам, мы что, не понимаем, что пока нам нельзя ничего покупать, Мы просто восхищаемся, это нам, по крайней мере, позволено? — обижено возражали им.

— Да восхищайтесь, восхищайтесь, — звучало снисходительно в ответ.

Но тут они подошли к витринам другого магазина и куда делась вся только что продемонстрированная мужская выдержка.

— Юрка, смотри, у них тут грюндики свободно стоят. И сони вон, и шарп, да здесь до черта кассетников.

— Ты лучше сюда посмотри, здесь видиков навалом.

— Ничего себе, я такие только в видеосалоне видел.

— Ой, мальчики, смотрите какие газовые плиты красивые, а холодильники какие огромные. И еще цветные. Я хочу бежевый, Саша, мы возьмем нам бежевый.

— А мне нравится серебристый. Юра, мы купим серебристый.

— Ты, Белла, лучше посмотри, какая мебель. Мы бы там, в Союзе за такой мебелью три года в очереди бы стояли.

— Три года? Да туда такую мебель вообще не завозят, разве что по разнарядке из обкома для начальства.

И тут вдруг раздался восторженный вопль забытого всеми Пашки. Предоставленный самому себе, он отыскал витрину магазина игрушек и теперь в свою очередь выражал свое восхищение тем, что там было.

— Мама, — вопил он не отрывая глаз от игрушек, — роботрик, смотри, настоящий роботрик, вот, вот этот. Видите вон машина, — стал просвещать он подошедших родителей, — так это на самом деле роботрик. Если ее покрутить, она превращается в робота. Ой, я хочу этот полицейский набор, там наручники совсем как настоящие. И граната. А этот автомат стреляет водой, а это радиоуправляемая машина, она сама ездит и поворачивает сама, нужно только на кнопки нажимать.

— Интересно, откуда ты это все знаешь? — удивился Саша, глядя на сына. — Я, например, и понятия не имел, что есть такие игрушки.

— Так у других детей они и там были. У Женьки маленького папа моряк, он ему привозил, а Женьке большому в Одессе на толчке купили. А вы мне купите все это?

— Ну, все не купим, но что-нибудь купим, когда магазины откроются, — пообещали ему, не видя другого способа оторвать его от витрины.

Наконец, страсти немного поутихли, и тут они спохватились, что уже стемнело и удивились, что даже не заметили этого. Вроде бы только что было светло, и вот уже вечер.

— Знаете, это потому что мы в тропиках. У нас там долго темнело, потому что еще были сумерки, а в тропиках сумерек нет, — вспомнил то, что когда-то читал о тропиках Юра.

Зажглись фонари, причем их было так много, и светили они так ярко, что на улицах опять стало светло. Они вдруг почувствовали как сильно устали и побрели домой, глядя на ярко освещенные окна. Задергивать шторы по вечерам тут было не принято, а может быть, у них и вообще штор не было, поэтому с улицы было прекрасно видно, что делается в каждом доме. В некоторых домах не только окна, но и двери были нараспашку, перед домам стояли столы, за ними ели, пили, разговаривали и смеялись, и все это на всю улицу, даже не пытаясь приглушить голоса.

— Смотри-ка, у них тут от народа секретов нет, — удивился Саша. — Мало того, что все открыто, так они еще и беседуют так, что на другой стороне слышно. Если бы у нас так кричали, то давно бы уже подумали, что дерутся и милицию бы вызвали, а здесь ничего, никто не реагирует.

Так, с удивлением присматриваясь к чужой для них пока жизни они дошли до своего дома. Пашку быстро накормили и уложили спать, а сами, несмотря на усталость, достали из чемоданов водку (каждому разрешалось провезти по две бутылки) и сели обсудить то, что видели, и то, что будет дальше. Конечно, на душе было тревожно, но, учитывая то, что они сегодня видели, жизнь все-таки обещала быть интересной.

* * *

Утром они спохватились, что вчера под водочку съели почти всю еду, поэтому каждому выдали по одному бутерброду, а Пашке оставили два. Потом занимались тем, что раскладывали вещи. Квартиры сдавались с мебелью, старенькой, конечно, но еще приличной и даже удобной. У Юры и Риты, например, в гостиной стояли раскладной диван, сервант, два кресла и тумбочка под телевизор, которого не было. В спальне, которую Риты выбрала для себя, стояла двуспальная кровать, комод с зеркалом, еще одно кресло и огромный на всю стену шкаф. Кухня была не широкой, но длинной и заканчивалась окном, в котором не было стекла, а только опять-таки алюминиевая трисса, которая так плотно закрывала окно, что и без стекла влезть в квартиру было невозможно. Было и еще кое-что непривычное в этой их первой израильской квартире. Возле двери была красная кнопка с подсветкой изнутри. Такая же красная кнопка была у двери в ванную. Пытаясь выяснить, зачем эти кнопки нужны, они несколько раз включали их и выключали, но в квартире ничего не менялось. Уже потом, у Берты Соломоновны, они спросили у Марианны об этих загадочных кнопках. Оказалось, что кнопка у двери включала свет на лестнице. В израильских домах свет на лестнице не горит постоянно. Когда кому-нибудь нужен свет, он включает его, благо такие кнопки есть у каждой двери и снаружи и внутри, и при входе на лестницу с улицы, а через несколько минут свет сам выключается. Не успел пройти, включай снова.