Виктор Сафронов - Жди свистка, пацан

• Название: Жди свистка, пацан
• Автор: Виктор Сафронов
• Жанр: Прочие приключения

Аннотация:

Авантюрные черты характера главного героя (Гусарова) приводят его в разные жуткие места.

---

— Ага! Щас, — язвительно произнес вредный дух. — Прямо разбежался и сгинул… Ты, глазенки-то протри, не видишь, я же раненный…

Как бы не было тяжело, как не жарко, но Гусарову пришлось удивиться. В нечистую силу, как в таковую, он не верил, а в раненную и тем более… Материалист, ядрит его палкой…

— Жив, — устало ворочая жестким шершавым языком спросил Алексей.

— Господи, какой же бестолковый контингент подобрался в вооруженных силах страны победившей демократии, — начал возмущаться неизвестно откуда появившийся Пирогов. — Сам видит и сам еще спрашивает…

После лобызания и возникшего мира, Пирогов достаточно слаженно рассказал о своем житье-бытье. Как он, будучи раненным «вот сюда» он показал на свое плечо, был пленен превосходящими силами противника. Но смог врага обдурить и спрятаться в подсобном помещении. Там потерял сознание, а когда очнулся, черная ночь кружила вокруг него свои тихие хороводы. Он поднялся и пошел. Сперва, напился из того корыта-емкости, где отмывал тело Стаса, а дальше двинулся в сторону своих…

Двигался мимо костров и подготовленных к погребению трупов. Увидев вышедшего из темноты грозного предвестника дальнейших бед и несчастий, собравшиеся со всех сторон профессиональные плакальщицы, называли его шайтаном и дружно падали в обморок. После его появления народ в ужасе разбежался. Шел почти всю ночь. Не глядя на кромешную тьму и тяжелое ранение, не забыл прихватить чье-то музейное, старинное ружье, бурдюк вина и сухофруктов с орехами…

Шел, шел и вышел сюда. Чему очень рад. Сейчас вдвоем они смогут выбраться из этого ада…

Глядя на спящего Гурама, Алексей на замечание, что будут выбираться вдвоем ни как не отреагировал…

ГЛАВА 26 АССЕНИЗАТОР

До того момента, пока я вышел на дорожку следов Гусарова и парня, которого он на себе тащил, мне и в самом деле пришлось попотеть, покрутиться… Поверьте, с простреленным плечом, это было, ох, как не просто… Но цель? Цель оправдывала мои усилия.

Я должен был, просто обязан выкрутиться и на этот раз. Более глупой ситуации, в которой я оказался на этот раз, трудно было себе представить. Мне необходимо было выбраться отсюда, чего бы это не стоило. Что получается? Я наколотил столько заграничного бабла и что? Из-за любви к искусству потерять все это?

За что боролись? А детки — ручки, ножки ко мне тянут, умоляют спасти от болезней? А теща — тонкогубая фея с вечнозлым, неудовлетворенным лицом? Она вообще без меня не сможет. Скажите, пожалуйста, на ком ей безмятежной вдове вымещать свою неудавшуюся бабью долю?

Змеей буду вертеться, тараканом прятаться, крысой бежать, но выберусь.

Мама дорогая, я тебя одну на старости лет без своей поддержки не оставлю…

Все случилось само-собой… Тяга и страсть к жизни заставили меня стараться соответствовать нелепому желанию жить.

* * *

Когда я выбрался из сарая любой даже самый воинствующий атеист и тот испугался, если бы увидел меня. А здесь женщины, привыкшие к патриархату и размеренному укладу жизни. Неторопко перед ними нарисовался… Тут и началось. Я себе представляю… Такое на картиночке.

Собравшиеся плакальщицы, как увидели меня измазанного кровью, грязного всклокоченного с дикими от боли глазами. Сразу же кто в обморок, кто в рассыпную. Даже забыли, зачем собрались.

«Шайтан, шайтан» — неслось над уснувшими горами и долинами, дальше сплошной визг.

После, приглаживая волосы, достал торчавшие из головы сучья стебли и пух… Прострелянное плечо так сильно болело, что и внимания на это не обращал, но пришлось.

Вокруг все разграблено самому для самообороны даже взять нечего. Но горит пару костров, что-то на них вариться. Много плача, горя, несчастья. А здесь еще я… Выбрался из сарая и на полусогнутых ногах, молча и пошатываясь, прошелся мимо. Напился из корыта…

Древний дедок в белой папахе, сидит за порядком присматривает. Между колен зажато ружьишко, рядом патронташ. Уставился на выбравшегося из преисподней — не мигает.

Вот он то один и не побежал в рассыпную оцепенел и на меня смотрит. Я хотел было ему объяснить о своих мирных намерениях, но в горле пересохло, слишком много крови потерял. Только гыхнул и двумя руками себе на горло показываю, мол, прости оцец, но пить уж очень хочется.

…Когда руки в сторону деда двинул, вот тут он захрипел и стал на бок заваливаться. Мне бы оказать ему первую помощь, но времени совсем не было. Боялся, что по мне из подствольника бабахнут, пришлось скоренько исчезнуть. Итак, задержался.

Больше я ничего не спрашивал. Руки ни в чью сторону не тянул? Нашел там же, при свете костра бурдюк вина, опять напился вволю. Прихватил еще орехов и сухих абрикосов. Подобрал дедово ружьишко с патронами и пошел, петляя и кружа. Ориентировался по звездам. Конечно, я знал, что ковш Большой Медведицы указывает на какую-то сторону света, но забыл на какую… Да и саму Медведицу, сколько не искал, так и не нашел…

Отойдя подальше, прилег отдохнуть. Однако полного расслабления не достиг. Сзади меня раздались взрывы, стрельба. От греха подальше, двинулся в противоположную от взрывов сторону.

Ноги идут плохо. Одна за одну цепляется. Прострелянное плечо разболелось. Вино очень мне пригодилось. Частенько я к живительным истокам прикладывался. На какое-то время, плечо переставало саднить и дергать.

Через короткое время, параллельно моему курсу, метрах в пятидесяти протопал Гусаров с пареньком на плечах. Он был такой замордованный и уставший, что даже когда я его тихонько окликнул, он никак не отреагировал.

Громче орать было опасно. Если их преследовали, могли и меня за компанию прищучить.

Посмотрел я за ним со стороны, здоровый чертяка, хоть и с грузом, но движется быстро. Пыхтит, что-то под нос себе бормочет, а ношу не бросает, хотя мог бы конечно. Я еле поспевал за ними.

* * *

Когда все воедино объединил, сам удивился тому, что произошло. Получается, что те сведения, которые я в обмен на жизнь Стаса Тернопольского сообщил, вовремя добрались до нужных людей.

А то что Гусаров так старается, тащит на себе этого бойца. Это здорово. Раз его тащит, значит и меня сможет вытащить… Шел я за ними посматривал, прикидывал.

В утренних сумерках было не разобрать, но сам он похоже цел и невредим. По правде сказать, я даже не знал кто этот паренек у него на плечах. Форма наша, значит не пленный иначе, зачем с ним возиться?

Пошел я вслед за ними. Интересно же, что да как? Не зря встретились на таком пространстве, что-то в этом должно быть.

Дождался момента, когда Алексей куда-то отошел что-то высматривал. А мне сверху знак и направление верной мысли.

Спустился, приблизился к раненному. Парнишка находился бессознания… Молодое, красивое лицо… Что-то в нем выдавало восточного человека. Смуглая кожа? Крепкие скулы? Тонкие усики? Не знаю?

Постоял я над ним, полюбовался. Такому стоило оказать первую помощь…

Жалко было парня… Я имею в виду Гусарова. Каким бы он не был лосем и Гераклом, однако двоих раненных он из этого ада не вытащит. Как т ам у О,Генри — Боливар не вынесет двоих…

Поэтому. Срочно. Пока поблизости не было Алексея, пришлось предпринять необходимые меры по собственному спасению. Подготовить условия для счастливого выхода из песков и нагромождения камней.

Для порядка повздыхал, посетовал. Подумал с сожалением — пожалеешь другого, погибнешь сам.

Одной рукой многого сделать нельзя… Как-то примостился к лежащему чернявому пареньку и резким движением крутанул ему голову… Как и ожидалось, раздался резкий хруст. Юноша даже не охнул. От перелома шейных позвонков такое случается. Положил все аккуратно на место. Спит человек. Пусть спит дальше. Зачем мешать?

Как организм от возбуждения не трясся, как не прыгал, а пришлось найти в себе силы и на время покинуть место действия.

Пересидел за барханом. Дождался когда вернется Гусаров. Спустился вовремя. Сил не осталось. Вино перестало оказывать болеутоляющее действие. Исчезло всякое желание двигаться.

Послушал гусаровские причитания и пожелания в адрес нечистой силе «сгинуть»… Чтобы он упокоился, угостил его остатками вина. Он пытался напоить покойного, но я попросил его не будить спящего. Для раненного, как и для меня, главное сейчас — это отдых.

Когда проснулся. Почувствовал, покойник на солнышке начал пованивать. Что-то очень быстро. С умным видом объяснил Гусарову, что паренек скончался.

Солнце, было очень сильное солнце. Мы оба, даже переживать не могли по поводу смерти боевого товарища.

От боли и общей слабости, мне не удалось помочь ему в захоронении трупа. Пока он справлялся с сыпучими песками, я боролся с болтающейся перед глазами мутной занавеской.

* * *

— Собирайся, понесешь меня в другое место. Теперь твоя очередь, — сказал мне бравый капитан, отряхивая руки. — Чтобы жиром не зарасти вам мужчина, необходимо больше двигаться.