Артём Корсаков - Обратная ночь

• Название: Обратная ночь
• Автор: Артём Корсаков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Люди не меняются - это незыблемое правило. Рушатся империи, гибнут нации, отбрасывается идеология и только человеческий характер остаётся неизменным. Люди лысеют, обрастают жиром, женятся, а затем разводятся, богатеют и разоряются, рожают детей и стареют, но зачастую внутренне остаются такие же, какие сформировались в период полового созревания. Люди могут прятаться за масками, лгать себе, что изменятся, могут подстраиваться под обстоятельства или просто закрываться в себе. Странно, но зачастую даже те жизненные катаклизмы, что выбивают нас надолго из колеи и оставляют глубокие шрамы, на лице ли, на теле, не приводят к каким-либо серьёзным изменениям в наших душах. Характер может выдержать любые нагрузки. Люди не меняются - чёрта с два! Этот постулат рухнул в тот миг, когда я, стоя на коленях, смотрел в зеркало. Чтобы измениться, чтобы возненавидеть себя и всё, чем раньше жил, мне хватило десяти ночей; лучших - теперь это можно сказать с уверенностью - ночей в моей жизни.

---

   Тёмная густая лужа достигла колен и я, поднявшись на ноги, отошёл назад. "Беги, беги отсюда, пока не пришли люди", - мелькнула мысль. - "Ты уже ничем им не поможешь. Ты сам их убил". А ведь наверняка, у них тоже есть матери, семьи. Что же я наделал? Как буду с этим жить дальше? Но не успел я отлинчевать себя, как вдруг... увидел перед собой парня, которому минуту назад разбил голову. Он стоял передо мной и странно улыбался.

   - На, затянись, вставляет не по-детски, - сказал он, протягивая окурок.

   Я против своей воли взял этот окурок и... очнулся на прежнем месте.

   Чёрт возьми, что это было? Что за помутнение? Чьи это мысли? Неужели, я знал этого парня раньше?!

   Всё пошло наперекосяк. Уж лучше бы Денис меня убил, лучше бы вампиры растерзали меня на горе. Зачем я живу? Чтобы убивать невинных? Что они мне сделали? Я посмотрел на руки, которые вымочил в крови жертвы, - от крови не осталось и следа, более того - солнечные ожоги, полученные на рассвете, зажили. Кровь была и едой, и лекарством... "и источником ненависти и смерти", - напомнил я себе.

   Ещё раз оглядев место безумного побоища, я собрался уходить. Ответственность за последствия пугала не так сильно, как страх, что подобное повторится вновь. Вымочив в луже свои пальцы, я смазал оставшиеся на теле после ожогов чёрные пятна. Впитав кровь, кожа восстановилась и вернула себе бледный оттенок. Убитых я оставил, как есть, - не знал, что с ними делать.

   Время шло, а я всё бродил по ночному городу, усталый и измотанный обилием произошедших событий, даже не представляя, какой сделать следующий шаг. Растерянность завела меня в грязный и, похоже, очень старый район города. Кирпичные пятиэтажные здания однотипной постройки, возводившиеся не позже семидесятых, унылые картонные вывески из тех же времён, дворы, в которых вместо детских площадок стояли полуразвалившиеся столы - место проведения стариковских домино-сражений. "С прискорбием сообщаем вам, что жизнь ушла из этого клоповника лет двадцать назад". Я бы заблудился в этом унылом лабиринте, но тут мой взгляд задержался на вывеске "мини-отель". Если бы не эта надпись, в жизни бы не поверил, что в этой халупе есть отель. Возможно, лет этак сорок назад, здесь и располагалась аккуратная советская гостиница, но время и безалаберность хозяев сделали своё дело.

   О существовании поблизости других гостиниц ничего не говорило. Рассвет вот-вот начнётся, солнце осветит серую массу домов, и тогда "пиши-пропало". Оставалось лишь забраться в хоть какое-нибудь убежище и переждать день.

   Я вошёл через двери и начал подниматься по грязной лестнице, на которой валялся всевозможный хлам: рама от велосипеда, сдувшийся футбольный мяч, ковёр, изъеденный молью. Добравшись до второго этажа, я толкнул картонную дверь. Ужасный стрекучий звук разлетелся по всему мини-отелю, извещая о моём появлении. Впрочем, из тех, кто находился внутри, похоже, был лишь портье, - запаха крови других людей я не ощущал. Облысевшая макушка, конский хвост, собранный из остатка волос, что были по бокам и на затылке, засаленная, в маслянистых пятнах майка и второй подбородок производили крайне отталкивающее впечатление. Портье даже не взглянул на меня, продолжая смотреть по телевизору какой-то боевик.

   Я подошёл к стойке и спросил:

   - У вас есть комната с плотными шторами?

   - Любой каприз за ваши деньги, - гнусавым голосом ответил портье, продолжая смотреть кино.

   - А с ванной?

   - Только люкс, - брякнул портье и повернулся ко мне. - В остальных номерах удобств нет, только общий туалет на этаже.

   Его маленькие голубые глазки быстро пробежались по мне, задержались на золотом кольце, а затем уставились на лицо.

   - Я работаю сторожем по ночам, поэтому прошу днём не беспокоить, буду высыпаться.

   - Вы же не длинноногая сексапильная деваха, чтобы я заглядывал к вам в номер, - усмехнулся портье и начал выковыривать грязным ногтем большого пальца кусок мяса, застрявший у него в зубах.

   Я с трудом подавил желание ему эти самые зубы выбить.

   - Беру номер на три дня, если устроят условия, останусь дольше, - сказал я, хотя сам пока не решил, сколько здесь протяну.

   Портье назвал цену - дешево за номер люкс, но дорого за люкс в этом "бараке".

   - Идёт, - согласился я, всё равно было поздно искать другой вариант.

   - Паспорт, - попросил портье.

   "Что такое паспорт?" - подумал я, не находя в своих скудных воспоминаниях ответ. Портье среагировал быстрее. Ещё раз бегло осмотрев меня, он сказал:

   - Любой документ, удостоверяющий вашу личность: паспорт, водительские права, хоть справка из психушки, что вы состоите там на учёте.

   Я достал одну весьма крупную купюру и положил её на стол прямо перед этим свиноподобным рылом.

   - Не... - затянул портье, - проблемы с властями. А я один: и хозяин, и администратор, и горничная... а мне жену надо кормить, детей... Ну, ладно-ладно, нет у меня жены и детей - так просто всегда говорят в американских фильмах, решил для жалости добавить, - портье продолжил ковыряться в зубах.

   Я положил ещё одну бумажку.

   Портье только хотел было открыть рот, как я положил третью и, не убирая руки с денег, сказал:

   - Я, конечно, могу поселиться в другой гостинице, но, думаю, вы примите правильное решение.

   Портье выхватил деньги, открыл журнал посещений и, перелистав несколько страниц, произнёс:

   - А-а-а, Кузнецов Павел Яковлевич, рады снова вас видеть в нашем уютном гнёздышке.

   "Ага, очень уютное", - подумал я и, не дожидаясь, когда портье запишет мой "люкс" на одного из своих прошлых постояльцев, взял ключ и отправился искать номер.

   - И зовите меня БСрисом, с ударением на первую "о", как в американских фильмах, - продолжил кричать портье. - Меня прикалывает, как американцы каверкают русский язык: "харашо, таварищ, дасвиданя".

   Я его уже не слушал, отпирая дверь своего номера. По сравнению со всей остальной гостиницей номер действительно был сверхкомфортабельным. Большой красный ковёр во всю стену, кровать, лампочка, да даже телевизор - какая роскошь. Я закрыл дверь, подпёр ручку стулом и стянул с кровати покрывало, одеяло и простыню. Матрас и всё остальное барахло я отнёс в ванную. Закрыв дверь, простынёй заткнул щели между дверью и косяком. Матрас бросил в ванную вместе с подушкой и одеялом - всё, приготовление к дневанию закончены.

   Сбрызнув лицо холодной водой (горячей здесь и в помине не было), я снял балахон, проверил, не осталось ли на теле пятен, хотя это было лишним - кровь могла остаться только на одежде, - и улёгся дремать. Вампиры никогда не спят, да, днём их активность падает и они превращаются в заторможенных зомби, но так, чтобы отключиться совсем - этого нет. В этом я убедился в свой прошлый день.

   Рассвело, в номерах зашевелились и запищали мыши, а я лежал в самодельной кровати и пытался расслабиться и хоть немного отдохнуть... не тут-то было - начали всплывать воспоминания...

   Денис стоял, скрестив руки, и наблюдал за домом, расположенном на противоположной стороне дороги. Куча припаркованных машин, громко звучавшая клубная музыка, разноцветный отблеск в окнах - в доме шла вечеринка.

   - Хочешь, я приведу девчонку? - предложил вампир, стоявший рядом со мной. Правая сторона его лица была выгоревшей, а на месте глаза зияло чёрное пятно.

   О ком они? О Диане?

   - Нет, - отрезал Денис.

   - Какого дьявола мы уже несколько лет гоняемся за этой девчонкой? У неё что, золотая кровь? Или, может, она "избранная"? - усмехнулся тот же вампир.

   - Циклоп, с каких пор ты стал таким болтливым?

   - Вытащи серебряную пулю из моего глаза, заткнусь навеки, - ответил Циклоп и, прикоснувшись ладонью до выгоревшего места, сморщился. - Зудит, ноет и колет.

   - Спокойнее, - попросил Денис.

   - Был бы ты на моём месте, тоже раздражался бы по малейшему поводу.

   - Вытащим мы твою пулю...

   - Уже пять лет это слышу.

   - Ладно, сейчас не время, - закрыл тему Денис и посмотрел на меня: - Твой выход, Малыш.

   "Малыш" - почему он так меня называет? Я почувствовал себя героем детской сказки, только в роли Карлсона в моём случае был жестокий вампир.

   Я направился к дому. Бледная луна на покрытом россыпью звезд небе освещала припаркованные на дороге машины. А гостей здесь, выходит, много. Лужайка у дома, к которому я направлялся, странно блестела. Я подошёл к двери, стряхнул с чёрных лакированных ботинок приставшие крупицы блестящих пылинок, и постучал. В общем грохоте музыки стук просто утонул, но, видимо, Диана стояла недалеко от двери, раз сумела его расслышать и тут же открыть дверь.

   - Привет, - сказал я той, которую совсем недавно похоронил.

   Мне захотелось, чтобы этот момент воспоминания-сна застыл. Чтобы всё остановилось, пока я наслаждаюсь красивым лицом своей жены. Вот она, живая и невредимая, сияющая и весёлая. Моя милая девочка, моё сокровище. Пусть этот момент станет реальностью, пусть лес, вампиры и всё остальное окажется страшным сном. Моя милая Дианочка, теперь я понимаю, за что тебя полюбил. Твои глаза, твоя кожа, хотелось прикоснуться к ней, но я не мог управлять воспоминанием. Прошлое не изменить, оно минуло. И ты лишь можешь проклинать себя за то, что поступил не так, как должен был, за то, что упустил момент. Сейчас я это прекрасно понимал, когда вместо того, чтобы прижать к себе свою любимую, вошёл в дом и, кисло улыбнувшись, произнёс: