Елена Антонова - Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

• Название: Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
• Автор: Елена Антонова
• Издательство: Марийской рекламно-издательское полиграфическое предприятие
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 978-5-89845-013-7

Мастерство - всегда чудо. И все равно каждый раз спрашиваешь себя: откуда взялось? Как возможно такое?...Если имеется ввиду создание упоительного чтения, способного удовлетворить разные вкусы, но автору это удалось.

---

– А я думал, специями. Гуля говорила, что без специй невозможно готовить.

– Ха! Твоя Гуля! – язвительно сказал Андрей, глядя, как хозяйка кладет ему в тарелку кусок поросенка.

К еде Андрей всю жизнь относился как к досадной помехе, отвлекающей от дела. Его вообще раздражала удивительная несовершенность человеческого организма. Он требовал время на сон, заставлял ощущать голод и усталость – все это нерационально и непроизводительно. Его родители тоже были люди науки, ели наспех, а искусство накрывать на стол вызывало у них презрение, которое они даже не считали нужным скрывать. Они называли это мещанством и уделом тупиц и бездельников.

Но сейчас накрытый стол, и особенно жареный поросенок, вызвал в нем самые светлые чувства. К тому же соседи сэкономили им массу времени и сил.

Раиса Кузьминична оказалась невероятно красивой. Она была моложе Николая Васильевича лет на десять и казалась его дочкой или младшей сестрой. Через ее плечо свешивалась толстая русая коса. Ямочки на щеках, прозрачная кожа и нежная улыбка делали ее необычайно привлекательной.

Ужинали весело и шумно. В самый разгар веселья незапертая дверь медленно раскрылась, и на пороге появилась девочка лет трех в зимнем клетчатом пальтишке. Она задумчиво сосала варежку.

– Валечка, нехорошо так без стука входить, – послышался женский энергичный голос.

– О, Любовь Борисовна, милости просим, – зашумели все сидящие за столом. – А где же Михаил Андреевич?

– Только с репетиции идем, – рассмеялась она. – Сейчас все расскажу. Вот только разденемся, и придем, – пообещала она, схватила дочку и исчезла.

– Михаил Андреевич сегодня Тростникову с Паниной в аудитории запер, представляете, – сказала Мария Ивановна. – Они должны были танец к сегодняшнему дню отрепетировать, но пробаловались. Они ведь знаете какие.

– Хулиганки, но талантливые, – кивнула Серафима Петровна. – Да, Клементий? – обратилась она к мужу.

– Да уж, Клементий Николаевич, кому, как не вам, знать, – засмеялась Маргарита Николаевна.

Сергею с Андреем пояснили, что Клементий Николаевич, впервые войдя к ним в аудиторию первого сентября, неосторожно поинтересовался, действительно ли это третий курс, английская группа.

– Sorry? – переспросила его Тростникова.

– We don’t speak Russian, – поддержала ее Панина.

Клементий Николаевич, вообразив, что это группа, составленная из настоящих англичан, которых зачем-то надо учить истории партии на английском языке, побежал в деканат, требуя переводчика. Деканша была на уроке, а секретарь, добросовестная и исполнительная девушка, решила, что к ним в институт прибыла делегация из Англии. В панике она побежала к той же Тростниковой, оставив в деканате Клементия Николаевича, который судорожно решал, не обидятся ли англичане, если он расскажет им про девятнадцатый съезд партии и борьбу против мирового капитализма.

Тем временем Тростникова, которая знала язык лучше многих преподавателей, с удовольствием согласилась быть переводчицей. С урока была срочно вызвана деканша. Побежали за ректором. Тот пулей поднялся на четвертый этаж, сетуя на «товарищей», которые не предупредили, и бросая распоряжения насчет совместного пения «Интернационала».

Увидев Тростникову, безмятежно стоявшую в коридоре, он схватился за сердце.

– Ради бога, только не сегодня, – простонал он. Тростникова была прочно связана в его сознании с неприятностями. – Идите в класс.

– Пожалуйста, – пожала та плечами. – Только меня переводчиком попросили быть.

Ректор недоверчиво посмотрел на нее.

– А где же англичане? – спросил он.

– Не знаю.

Англичан искали по институту долго. Тростникова добросовестно помогала в поисках, отчего они не стали короче. Клементий Николаевич все это время ждал переводчика в пустом деканате, злясь на нерасторопность декана. Пара была сорвана, Тростникову чуть было не отчислили, но потом оставили благодаря заступничеству того же Клементия Николаевича.

– Сам виноват, – сказал он. – Поддался на провокацию.

Потом он отвел Тростникову в сторону и растолковал ей, что за это дело могут припаять статью. Тростникова повозмущалась, что у работников НКВД нет чувства юмора, но потом затихла, вспомнив, что из их дома накануне ночью увезли на черном вороне вполне славного и порядочного человека. С чувством юмора в то время действительно не у всех было хорошо.

– У меня в их группе не будет семинаров? – с опаской спросил Сергей.

– Как же, обязательно будет, – пояснила Маргарита Николаевна. – Она ведь уже на четвертом курсе.

Сергей поник головой.

– Ничего, не дрейфь, – заржал Андрей. – Предупрежден – значит вооружен. Может, она на Клементия Николаевича весь свой юмор истратила.

Сергей от удивления чуть не подавился поросенком. Он первый раз слышал, чтобы его друг шутил – пускай неуклюже, зато от души.

– Вы на флоте служили? – приветливо спросил Андрея Николай Васильевич. Видимо, выражение «не дрейфь» вызвало у него морские ассоциации. Андрей судорожно дернул головой.

– Я тоже, – сказал Хворов, приняв это движение за кивок. – А вы где…

– Он – на Северном флоте, – торопливо сказал Сергей, уловив тоскливый взгляд друга. – Обслуживал радиомаяки на пути следования американских конвоев с гуманитарной помощью, – вспоминал он то, что успел прочитать о войне за последнюю неделю.

Он с любопытством покосился на кругленький животик Николая Васильевича, обтянутый розовой рубашкой с белыми костяными пуговичками. Интересно, налезала ли на него в свое время хоть какая-нибудь форма.

Андрей стал выбираться из-за стола, заявив, что он хочет проверить клей.

– Мы к вам сейчас присоединимся, – сказала Раиса Кузьминична, разливая чай.

– Ну что вы, – смутился Сергей. – Вы нам и так столько помогли…

Наклеивая первую полосу обоев, Андрей рассуждал об опасности мещанского быта, который засасывает, как приятное теплое болото.

– Уж ты бы молчал, – возмутился вдруг Сергей. – Если бы не они, мы бы с тобой еще два дня стены размывали. Люди нам помогли, накормили, а ты тут рассуждаешь. Тоже мне, экскурсант!

– Почему экскурсант? – искренне удивился Андрей.

– Как почему? Они здесь, между прочим, без дисков живут и удрать им некуда. А ты… нажрался поросенка и судишь тут!

Андрей надулся и покраснел.

 От ссоры друзей опять спасли соседи, потихоньку присоединившиеся к ним.

Вновь прибывшие Любовь Борисовна и Михаил Андреевич Петровы энергично включились в наклеивание обоев.

– Сделали танец мои гаврики, – удовлетворенно говорил Михаил Андреевич. – Сами довольны.

– Гаврики? Почему Гаврики? А что за концерт у вас? – вежливо поинтересовался Андрей, примериваясь к новому куску обоев.

– Художественной самодеятельности, институтский, – объяснила Любовь Борисовна. – Надо же и культурную программу… А гавриками он наших студентов называет.

– Так неинтересно, – заявил Сергей, вспомнив свои студенческие времена. – Надо, чтобы сначала конкурс между факультетами, а потом – гала-концерт.

– Какой-какой концерт? – заинтересовался Михаил Андреевич.

– С лучшими номерами всех факультетов. И назвать все это дело – «Студенческая весна». Или зима. А обои-то все поклеили, – удивленно заключил он.

– Сергей Александрович! Какая замечательная мысль! – вскричали все преподаватели хором.

– Я думаю, – серьезно сказал Михаил Андреевич, – что вам надо возглавить это дело. Надо завтра с Валентином Яковлевичем поговорить. Вот вам и общественное поручение – будете председателем худсовета института.

 Сергей скромно потупился. Как тут быть с вопросами этики, он не знал. Но признаться, что эта замечательная идея вовсе не его, он тоже не мог.

Соседи еще немного повосхищались творческим нестандартным мышлением нового специалиста, великолепными обоями («держу пари – завтра отклеятся» – нетактично заявил Николай Васильевич) и стали прощаться. Было десять вечера, и все очень устали.

– Я вам сейчас раскладушечку, – предложила Маргарита Николаевна.

– Что вы, что вы, – испугался Сергей. – Мне сейчас Андрей все доставит.

У соседей не было сил настаивать.

– Быстро за мебелью, – скомандовал Андрей, когда все ушли.

VI

В лаборатории их все еще дожидались Барсов с Катюшей.

– Невероятно, – восхищался Анатолий Васильевич, пока уставшие друзья сидели на диване. – За один вечер полностью отремонтировать комнату!

– Это соседи, – мрачно буркнул Андрей.

– Ты чего не в духе? – удивился Сергей.

– Ведра – обругали, – начал загибать пальцы Андрей. – Комбинезоны – не заметили, клей – не одобрили, обоям не позавидовали. И пылесосу не позавидовали, – сокрушенно заключил он, чуть не плача? и, надувшись, забился в угол дивана.