Леонид Платов - Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)

• Название: Архипелаг Исчезающих Островов (Повести о Ветлугине - 1)
• Автор: Леонид Платов
• Жанр: История

---

- Отчего зеленый?

- Лампа под абажуром.

К окну подошел человек и отдернул штору.

Это был Петр Арианович.

Нет, он не заметил меня. Он смотрел поверх моей головы куда-то вдаль, со знакомым, задумчиво рассеянным выражением. Таким бывало его лицо на уроках, когда он рассказывал о северных морях.

- О! Смотри-ка - Петр Арианович!..

Он отошел от окна, позабыв задернуть штору.

Комната была теперь хорошо видна. Множество карт лежало повсюду - на столе, на узкой койке, даже на полу. В углу возвышалось громоздкое сооружение наподобие чана, в котором отсвечивала вода.

Что бы это могло быть?

Лампа под зеленым абажуром бросала спокойный круг света на исписанный до половины лист бумаги.

Несомненно, именно здесь, в этой тесной комнате, доверху набитой географическими картами, на столе, заваленном раскрытыми книгами, скрывалась тайна нашего учителя.

Потянувшись, Петр Арианович вернулся к чану.

Мы, поднявшись на цыпочки, продолжали смотреть в окно. Стоя спиной к нам, учитель географии что-то сделал с чаном, отчего тот стал медленно вращаться. По потолку побежали, закружились светлые пятна. Ага, это учитель нарезает ножницами бумагу на маленькие кусочки и бросает в воду...

Нехорошо подглядывать в окна, но так уж случилось в тот вечер. В извинение себе и Андрею могу лишь сказать, что подглядывание продолжалось не более двух или трех минут.

Старушка в чепце, сидевшая у стола с вязаньем, - вначале мы не заметили ее, - что-то сказала, посмотрев в глубь комнаты. Тотчас протянулась оттуда узкая смуглая рука и задернула штору.

Андрей тихонько вздохнул...

С того вечера мы зачастили в переулок, где жил учитель. Тайна притягивала нас как магнит. Прижавшись к изгороди или втиснувшись между присыпанными снегом кустами, надолго, в ожидании новых чудес, замирали перед освещенным окном. Но штора больше не раздвигалась...

Между тем туман таинственности, как выражался дядюшка, сгущался вокруг нашего учителя все больше и больше.

- Оригинал, своеобразного ума человек, - с двусмысленной улыбкой говорил помощник классных наставников Фим Фимыч. - На почтамте удивляются: состоит в переписке чуть ли не с половиной России! Письма на его имя приходят из Москвы, из Петербурга, из Архангельска. Даже, можете себе представить, из Якутска!

- Непонятно! Из Якутска - в Весьегонск?! - изумленно спрашивал дядюшка. - Кто же может ему писать! И о чем?

Фим Фимыч разводил руками.

Ему пришлось развести их еще шире, когда стало известно, что во время ледохода учитель, как маленький, пускал на реке кораблики.

Да, так оно и было. Мы видели это с Андреем собственными глазами.

Обычно ледоход в наших местах начинается в первой половине апреля. Однако в том году весна была необычайно ранней.

В середине марта вдруг потеплело. Подули южные ветры, снег растаял, и по реке поплыли льдины.

Тотчас ребята, живущие вблизи реки, и мы в том числе, кинулись к мосту. Наперегонки с нами бежали ручьи.

Делая плавные повороты, неторопливая Молога текла среди бурых огородов и деревянных домиков, вплотную подступивших к воде. Тоненькие льдинки кружились в завихрениях пены и задевали за низко нависший прибрежный кустарник.

Ярко сверкали на солнце кресты собора. Бамкал большой колокол на звоннице. День, к нашему удовольствию, был воскресный.

Мы стояли с Андреем в толпе на деревянном мосту, навалившись грудью на перила, оцепенев от восторга.

- Глянь-ка, учитель! - удивленно сказали рядом.

Я посмотрел на берег, но увидел только стаю гусей. Надменно озираясь, они проследовали огородами к реке.

- Левее, левее!.. Вон там, - подтолкнул меня локтем Андрей. У самой воды я увидел нашего нового учителя географии.

В распахнутом форменном пальто и сдвинутой на затылок фуражке, он шел по берегу, сопровождая игрушечный деревянный кораблик.

За ним, соблюдая приличную дистанцию, двигалась гурьба зареченских мальчишек, мал мала меньше, в просторных, хлопающих по икрам сапогах.

- С ребятами связался! - вздохнули в толпе.

В руках Петра Ариановича был длинный шест, которым он отталкивал кораблик подальше от берега. Иногда учитель останавливался, вынимал часы и что-то торопливо записывал в книжечку.

Нет, видно, не просто забавлялся. Вот послюнил указательный палец, поднял вверх. Из Майн Рида я знал, что так определяют направление ветра.

Странная процессия приблизилась к мосту. Волнение охватило меня. Не знаю, чего я ждал. Быть может, чуда? Хотелось, чтобы мановением своего жезла Петр Арианович превратил игрушечный кораблик в настоящий ледокольный пароход с высокими бортами и мачтами, на которых развевались бы праздничные флаги расцвечивания.

Но этого не случилось.

Осторожно придерживая шестом кораблик, Петр Арианович направил его под мост. Почетный конвой в просторных сапогах забежал вперед, чтобы лучше видеть. Мы с Андреем в нетерпении перевесились через перила.

Кораблик, который несло прямо на бык моста, сделал разворот и обогнул препятствие. Льдины стиснули и затопили его уже по другую сторону моста.

- Доигрался? - беззлобно спросили сверху.

Петр Арианович поднял лицо. Оно было разгоряченное, потное и радостно улыбалось, точно учитель нашел решение давно мучившей его загадки. Фуражка держалась на самой макушке.

- Чудак! - сказали в толпе скорее недоумевающим, чем укоризненным, тоном.

4. ЧЕЛОВЕК С ТЕНЬЮ

Чудак ли?

Наше представление о чудаках было иным. Нам рисовался сварливый старик, с угловатыми движениями, в глубоких калошах, стремглав выбегающий на крыльцо и разгоняющий зонтиком ребят, играющих в бабки перед окном его кабинета.

Этому старику нельзя мешать. Он пишет какое-то глубокомысленное, никому не нужное сочинение о головастиках или о водорослях, но не может сосредоточиться. Смех мальчишек, их восторженные возгласы раздражают и отвлекают его. Он уже забыл о том, что сам был когда-то мальчишкой и, может быть, кричал еще азартнее, если удавалось сшибить бабки битой. Впрочем, это было так давно, что немудрено и забыть. Старик непонятен и несимпатичен.

Петр же Арианович выглядел почти нашим сверстником. Что-то молодое, очень привлекательное было в нем, какая-то веселая, размашистая удаль. Увлекшись изложением своего предмета, он не мог усидеть на месте: принимался бегать по классу, то и дело откидывая со лба прямые длинные волосы.

Заметно было, что в классе некоторые уже практикуются в этом откидывании волос, подражая учителю, - верный признак, что учитель нравится.

В конце марта в училище была доставлена посылка на его имя.

Мы с Андреем видели через стеклянную дверь учительской, как он распаковывал объемистый ящик.

Ничего необычного там не было, только книги.

Петр Арианович бережно, обеими руками вынимал их одну за другой, перелистывая, сдувал с переплетов пыль.

В тот день наш учитель не остался на репетиции спектакля, который готовили под его руководством старшеклассники, - сразу после уроков побежал домой, прижимая к себе стопку книг. Видно, не терпелось просмотреть их.

Книги были, наверное, интересными, потому что после их получения настроение нашего учителя улучшилось. Чаще обычного откидывал он волосы со лба. На широких скулах рдел румянец.

С воодушевлением рассказывал он о первых шагах русских путешественников в Сибири, прослеживая по карте путь какого-нибудь храброго Василия Бугра или хладнокровного Бузы Елисея.

Отважные русские люди даже решались выходить в океан на своих утлых кочах.

Это были широкие плоскодонные лодки, которые обычно шли на веслах и лишь при попутном ветре - на парусах. Парусами служили оленьи шкуры. В кочах не было ни одного железного гвоздя, ни одной скобы. Даже якорь делали из дерева, а для тяжести прикрепляли к нему камни.

- Какую смелость надо было иметь, - восклицал Петр Арианович, - какими искусными быть мореходами, чтобы на таких суденышках совершать вылазки в Ледовитый океан!.. Недаром наш Ломоносов сказал: "Колумбы! Колумбы росские!"

Петр Арианович признавал, что сравнение удачно и есть много общего в двух этих встречных людских потоках, почти одновременно с разных концов огибавших Землю. Но было и важное различие между западноевропейскими и русскими Колумбами.

Западноевропейские, по словам учителя, становились в случае удачи вице-королями, наместниками, губернаторами, получая богатую долю в доходах, награждались гербами, поместьями, титулами, - русские же как были, так и оставались простыми людьми.

Сам народ присвоил им общий скромный титул - "землепроходцы".

Петр Арианович округлял глаза.

- Мало того, - продолжал он, таинственно понижая голос. - Иностранные шпионы из кожи лезли вон, чтобы разузнать о морском пути в Индию вдоль Сибири. Большинство наших открытий сохранялось поэтому в секрете. Некоторым так и суждено было погибнуть в архивах. Даже о плавании Дежнева узнали только спустя сто лет. Петр Первый послал Беринга проведать, сходится ли Америка с Азией, не зная, что Дежнев уже решил эту задачу.