Марлена де Блази - Дама в палаццо. Умбрийская сказка

• Название: Дама в палаццо. Умбрийская сказка
• Автор: Марлена де Блази
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49362-3

Орвието — древний итальянский город, расположенный в холмах Умбрии, — живописнейшее место Европы. Здесь Марлена де Блази, автор бестселлера «Тысяча дней в Венеции», намерена создать себе новый дом в бывшем бальном зале обветшалого палаццо, окружив себя пестрой толпой соседей, строителей, аристократов, пастухов и даже одинокого скрипача. Мечта о собственной таверне трансформировалась в мечту об одном праздничном ужине. Или нескольких. Зачем еще нужен дворец, когда рядом верный спутник жизни Фернандо?

Прекрасные умбрийские пейзажи, завораживающая архитектура и, конечно же, вкуснейшая итальянская кухня — вот канва событий нового увлекательного романа известной писательницы.

---

Еще один стол был уставлен девятью или десятью сортами оливкового масла и душистыми, как цветы апельсина, кексами. Вкус и запах у каждого отличается, как руки и души кухарок. Многие, из вежливости или от жадности, старались попробовать по чуть-чуть от всего. Тем временем Мауриция все стерегла свое вино, подливая холодного при первых признаках бурления, а Миранда Пышногрудая рассказывала о чудесах святого Антония стайке детей, пыхтя сражавшихся за право подержать серебристый воздушный шар.

О празднике святого Антонио мы узнали из объявлений, от руки написанных крупными подтекающими буквами. Они висели на каждом фонарном столбе и под каждым мостом у дороги вдоль озера: «Festa di SantʼAntonio Abate, 17 Gennaio».

— Видел объявление? Это сегодня. Сегодня — день святого Антонио. Не хочешь заглянуть? — рискнула спросить я, хотя губы моего мужа были поджаты, язвительность затаилась в заострившихся резких складках щек, а ладони ритмично похлопывали по баранке руля.

Мы возвращались в Сан-Кассиано после еще одного дня, впустую потраченного на поиски дома. «Очередного дома», как говорил Барлоццо.

Со временем человек привыкает к уловкам, пыли в глаза и тихому презрительному шипению, сопутствующим покупке и продаже (и даже аренде) столь субъективно воспринимаемого предмета, как стены и пространство между ними. Но нынешний день был сплошным издевательством. Поэтому я промолчала, не получив ответа на свой вопрос о святом Антонии. Понимала, что муж всеми силами старается не примешивать к мыслям о неком рыжебородом агенте размышления об убийстве.

Означенный агент повез нас смотреть, как он выразился, «сельский дом» в одной из коммун, окружавших великолепный, расположенный на холме городок Тоди. Всю дорогу, сидя с нами в машине, он воспевал освещение, поразительную мягкость света, окутывающего дом в любое время суток.

— Luminosissima, наисветлейший, — закончил он, подъезжая к цели.

Так оно и было. И крыша ему не препятствовала.

— Ах да, крыша! Насчет нее договорились — ждем только permessi, разрешения от сопите, городского совета. Вы ведь знаете, тут мы не решаем, но нас заверили, что работы начнутся на следующей неделе. Через месяц-другой закончат.

Сколько раз мы слышали эту песню о permessi, сколько раз наши вопросы и недоумение расшибались об одно-единственное упоминания о сопите, произнесенное агентом.

— А пока посмотрите: в винном погребе две дополнительные комнаты, — продолжал он, открывая подгнившую дверь в смрадное подземелье, заваленное инструментами и кастрюлями, оставшимися от лучших времен.

Я вдруг почувствовала, что сил больше нет, что мне больше не нужен ни Рыжебородый, ни permessi. Что касается великой идеи comune, ну…

— Признайте, signori, это просто мечта иностранца, нет? — продолжал Рыжебородый. — Жить под солнцем Италии…

Говоря, он ощипывал засохшие бутоны с куста гортензии — даже его утомила эта игра. Понурившись, молча, он отвез нас обратно в центр городка, по дороге раскручивая с шеи красивый зеленый шарф. Актер, снимающий костюм. Впрочем, Рыжебородый выступал только в финале дня. Спектакль начался с восьми утра.

Первой остановкой у нас был осмотр «un appartamento in affito, centra storico di Todi; terzo piano di un palazzo prestigioso del settecento, restaurato in modo pittoresco», сдающейся в аренду квартиры в историческом центре Тоди: третий этаж престижного здания семнадцатого века, живописно отреставрированного. Помимо самой рекламы, нас очаровали уже pòrtone, ворота во двор. Длинный сумрачный проход, тусклый потрескавшийся мрамор — колонны цвета ржавчины и винного оттенка, смутные и светящиеся в пыльном свете.

С забившимися сильнее сердцами, улыбаясь своей удаче и едва касаясь огораживающего бархатного шнура, мы поднимались по низким ступеням, мягким изгибом взлетавших на три этажа и резко оборвавшихся перед огромной двойной дверью — из резного дерева, со скошенным карнизом, с тусклым блеском спелого черного винограда. У меня перехватило дыхание. Молотками служили две бронзовые головки мавров. Я резко постучала три раза и замерла, готовясь вступить в свой новый дом, отдергивая жакет, поправляя шляпку над бровями. Где же Фернандо? Он, отдуваясь, одолел последний изгиб лестницы в тот миг, когда синьор Лука из агентства недвижимости открыл дверь. Поклоны и рукопожатия состоялись перед дверью.

Изысканность и «живописность» разделял лишь дверной порог. Низкие подвесные потолки, гладко оштукатуренные стены, пупырчатые матовые абажуры с яркими лампочками и пластиковые плинтусы задавали тон гостиной. Дом был задушен, варварски ограблен, лишен малейших архитектурных и культурных намеков на эпоху Ренессанса, ни малейшего проблеска его духа и настроения.

Наверное, дальше все не так страшно, твердила я себе. Я сознавала, что мой муж с агентом топают у меня за спиной, но слышала только собственный скорбный стон. Я открывала и закрывала двери, одну за другой, первую очень медленно, дальше — быстрее, пока не перепробовала все, не убедилась, что расчленение трупа завершено. Шесть спален — постмодернистские кубы, каждая по восемь квадратных футов. Две ванные с металлическими душевыми кабинами, втиснутыми напротив лилипутских унитазов из детсадовского туалета. Главной изюминкой стала кухня фабричной сборки, приткнувшаяся в темном углу за переборкой из яркого пластика. Темно-желтого тисненого пластика. Фернандо, лучше меня сохранявший присутствие духа перед лицом любых ужасов, слушал, как синьор Лука, глядя на нас бараньими глазами, перечислял возможности использования этих апартаментов.

Мы могли бы сдавать комнаты иностранным студентам, приезжающим в Тоди изучать итальянский, говорил он, или студентам музыкальных курсов, или начинающим художникам и скульпторам. Еще лучше, мы могли бы дать что-то вроде rapporto — эвфемизм для взятки — местному театральному менеджеру, чтобы нам присылали актеров и звезд рока. Всего-то и надо, что брать арендную плату на пару тысяч лир ниже, чем в самом дешевом отеле, и — пфф! — готово, провозгласил он, взмахнув руками и откинув голову, словно дирижируя «Апассионатой». Мысль, что мы ищем квартиру для себя, что мы ни словом не заикнулись ни ему, ни кому другому о желании содержать приют для бродячих скрипачей, даже не пришла в голову синьору Луке.

Из незамеченного нами очередного купе — еще одной спальни — выскочила вторая скрипка этого оркестра — Адольфо. Оба агента убеждены, что сдадут квартиру. Этим же утром. Нам или любому другому из двенадцати — я сосчитала, двенадцать — клиентов, записанных на листке из кожаной записной книжки синьора Луки. Фернандо упорно изображал интерес, задумчиво кивал, не замечая моих свирепых щипков. Кот и лиса добивались подписей, задатка и скрепления печатью трех сотен листов официальных бланков, составленных заранее и требовавших только вписать персональные данные арендатора. Они собирались закончить до обеда.

Я последовала примеру Фернандо. Перестала толкать его в бок и ругаться, шипя вполголоса на английском, французском и испанском. Если вежливые кивки помогут нам выбраться отсюда быстрее, чем брань, я готова кивать. Мне только и хотелось сбежать по величественной лестнице через великолепный двор в трескучий мороз умбрийской зимы. И выпить эспрессо.

Мы сидели в кафе, отставив опустевшие чашки. Я понимала, что муж готовится произнести тираду о культурных различиях.

— Вот, дай, я еще раз прочту тебе объявление.

Он прочел — хитрый лис! И тем же лисьим голосом объяснил, что все в нем правда, от слова до слова. Разве квартира расположена не в историческом центре Тоди? Разве не на третьем этаже престижного здания семнадцатого века? А стиль дело вкуса, так что кто-то вполне может счесть перестройку квартиры «живописной». Термин не обещает, что она покажется живописной кому-то, кроме реставратора.

— Если тебя тошнит от того, что с ней сделали, это означает только, что приманка рассчитана не на тебя. Тебя обманули собственные ожидания. Рано или поздно кто-то сочтет эту квартиру самой подходящей. Городские власти, охраняющие историческое наследие, интересуются только наружным видом. Отцов города не волнует, что делает владелец с интерьерами своей собственности. Сохранная реставрация требуется только для наружных стен. Ни единой оконной рамы, ни угол наклона крыши, ни высоту дымовых труб не дозволяется изменять так, чтобы это нарушило внешний облик. А внутри можно творить все, что угодно. Если ты безоговорочно с этим смиришься, тебе легче станет подыскивать дом в этой части света. — Он закончил свой монолог, разведя руками. Знак, что говорить больше не о чем. Особенно мне.

Я сидела, как могла переваривала его речь, добавляя то, что и сама знала о проблемах итальянской архитектуры, и с чем давным-давно смирилась. В самом деле, в этом вопросе существует такое единство, как ни в одном другом разделе итальянской культуры. По всей стране одно и то же. Человек покупает руины и самостоятельно их реставрирует или арендует бывшие руины, которые кто-то любовно и точно отреставрировал для себя, а теперь жить здесь ему не по карману, а продать жалко. Но подобные здания как правило сдают только на короткий срок. Все труднее становится найти тщательно отреставрированное помещение для долгосрочной аренды. Летом квартиры, особняки и виллы высшей категории ценятся на вес золота, да и в другие сезоны цены падают лишь немного. То, что мы видели этим утром — яркий образчик помещения, доступного для долгосрочной аренды, не только в Тоскане и Умбрии, но и по всей Италии.