Георгий Соколов - Нас ждет Севастополь

• Название: Нас ждет Севастополь
• Автор: Георгий Соколов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1981

В годы Великой Отечественной войны Георгий Соколов был военкомом, командиром отдельной разведывательной роты бригады морской пехоты, военным журналистом, принимал участие в десантных операциях на Малой земле, в Крыму.

Работая над книгой «Нас ждет Севастополь», автор разыскал множество ветеранов Малой земли. Их воспоминания, письма дополнили его личный опыт, помогли ему создать художественное произведение.

Роман повествует о людях морской пехоты, о черноморских катерниках, о последних днях героической обороны Севастополя, о боях за Новороссийск, о легендарной Малой земле, о возвращении моряков после тяжелых боев в Севастополь.

---

— Я подумаю, — смущенно улыбнулась она.

— Вот и отлично, — повеселел майор. — Ну, мне налево, в хозвзвод, а вам прямо.

Таня пошла, а он некоторое время стоял, смотрел ей вслед.

Вдруг впереди нее разорвался снаряд. Таня упала, но, как только пролетели осколки, поднялась как ни в чем не бывало. Малоземельны привыкли к таким сюрпризам… Через несколько секунд разорвался второй снаряд — на этот раз позади майора. Значит, немецкие минометчики ведут по ним прицельный огонь.

— Таня! Ложись! — закричал Труфанов.

Но она шла, очевидно не слыша его.

— Ложись, чертова кукла! — в сердцах крикнул майор и бросился к ней.

Таня улыбнулась, услышав «чертова кукла». Еще один человек так именует ее… Но когда обернулась, улыбка сошла с ее лица — майор бежал к ней отчаянными прыжками. Подбежав, сбил ее с ног и прикрыл своим телом. И в тот же миг совсем близко раздался взрыв снаряда. В нос ударил запах дыма и тола. Майор как-то странно вскрикнул и застонал. Таня стряхнула с себя его отяжелевшее тело. Труфанов лежал без движения, лицо его было бледно, грудь прерывисто вздымалась.

— Ой, товарищ майор! — закричала Таня. — Товарищ майор!

Как по волшебству, рядом появился Гармаш. Он поднял майора на руки и понес, а Тане сказал:

— Беги, скажи парторгу, а я в санчасть.

В тот день Таня так и не побывала в политотделе. Вечером она, Бурматов и Гармаш пошли в береговой госпиталь навестить комбата. Им сообщили, что у Труфанова перебиты три ребра. К раненому их не пустили.

5

Бурматов и Гармаш ушли, а Таня осталась и пошла разыскивать Галю. Нашла ее в обществе высокого, красивого офицера и девушки с узкими погонами лейтенанта. У офицера одна нога была в сапоге, другая в ботинке. Увидев Таню, Галя подбежала к ней и, глянув на ее расстроенное лицо, обеспокоено спросила:

— Что-то случилось?

Таня сказала, что приходила навестить раненого командира батальона, но ее не пустили.

— А его давно принесли?

— Час назад.

— Я сбегаю узнаю, как его состояние, — сказала Галя и повернулась к офицеру: — Ко мне пришла подруга. Прошу извинить.

Взяв Таню под руку, она повела ее к ступеням, ведущим в госпиталь.

— Здесь подожди, — сказала Галя.

Таня посмотрела в ту сторону, где стояли офицер и девушка. Офицер козырнул и пошел вдоль берега, девушка посмотрела ему вслед, потом опустила голову и направилась к Тане. Подойдя, она подняла голову. Их глаза встретились. Таня увидела на круглом лице светло-карие глаза, ясные и спокойные.

— Вы и есть снайпер Левидова? — спросила она.

— Вы не ошиблись.

— Мне рассказывала о вас Галя. А я вас не такой представляла.

— А какой же?

Девушка замялась, с запинкой проговорила:

— Не такой красивой… А вы…

Таня усмехнулась и ничего не ответила. Вышла Галя.

— Он на операционном столе.

— А долго продлится операция?

— Не знаю.

— Я дождусь. Можно у вас переночевать?

— Пожалуй…

— Ты сейчас занята?

— Сменилась с дежурства. Свободна до утра.

— Ой, как хорошо. Галя обратилась к девушке:

— Софа, мы пойдем вон туда, где скамейка. Если понадоблюсь, позовешь.

Софа кивнула и сказала:

— Он придет завтра.

— Кто он?

— Рыбин.

Галя кинула быстрый взгляд на Таню, усмехнулась, подхватила ее под руку и увлекла к скамейке, находившейся невдалеке под скалой.

Они сели, тесно прижавшись друг к другу. Галя не скрывала веселого настроения.

— Я уже написала маме Николая, чтобы немедленно сообщила его адрес, как узнает. Он, наверное, лежит в одном из сочинских госпиталей. Мама может наведываться к нему… А я дурочка… Была бы дома, тоже ходила бы. Поверила чужому письму, не дождалась похоронной… А он когда-то присылал мне стихи «Жди меня». Плохо я ждала, нет мне оправдания.

— Не занимайся самокритикой, — успокоила ее Таня. — В жизни всякое бывает. Ну случилось так, ничего не поделаешь. Николай не осудит тебя.

Несколько минут подруги молчали. Стало темнеть. Из госпиталя санитары стали выносить на носилках раненых. Таня встревожилась.

— Комбата сегодня тоже отправят?

— Наверное.

— Галя, милая, сбегай узнай.

Вернувшись, Галя сообщила:

— Его эвакуировать не будут. Он отказался, заявил, что будет лечиться здесь. Операция прошла успешно.

— А сейчас к нему можно?

— Он спит. Утром увидишься.

Таня прижалась к ней, глубоко вздохнула. Что она скажет утром майору? и какая встреча будет у них, когда он вернется в батальон?

— Как относиться к человеку, который любит тебя, а ты его нет? — вслух высказала она свою мысль.

Галя встрепенулась, внимательно посмотрела на нее.

— Ты о чем?

И, уже не таясь, Таня рассказала о раненом комбате, о его чувствах к ней, как он рисковал жизнью, чтобы спасти ее.

— Я люблю Виктора, а майор… Он такой замечательный человек. Я его немного люблю…

— Нельзя любить двух сразу, так не бывает, — наставительно сказала Галя. — Ты просто уважаешь майора, а когда уважают, то…

Не закончив мысль, Галя замолчала. Ей тоже хотелось рассказать о Рыбине, но с чего начать, не знала.

— Я хотела уехать с Малой земли в свой батальон, — продолжала Таня. — Но не смогла этого сделать. Решила, что надо быть выше личных чувств. Мы создавали Малую землю, мы и должны соединить ее с Большой. Надо подавлять в себе бабьи слабости. Но как это трудно, Галя…

— Ты права. Война войной, а человек остается человеком. Мне тоже…

Она опять умолкла, не досказав.

В небе послышался гул самолета.

— Сейчас нам дадут бесплатное освещение, — заметила Таня.

С самолета сбросили светящуюся бомбу на парашюте. Она осветила море, стали видны корабли, идущие к Малой земле. Они казались черными точками. Вскоре около кораблей стали взметаться белые фонтаны. Это рвались вражеские снаряды.

— У меня сердце замирает каждый раз, когда вижу это, — вздохнула Таня. — Ведь там Виктор.

— А он тоже каждую ночь под обстрелом, — проговорилась Галя.

— Кто это — он?

— Рыбин. Тот офицер, который стоял со мной, когда ты подошла.

— На одной ноге сапог, на другой ботинок?

— Тот самый. Он начальник продовольственных складов на берегу. А берег обстреливают всю ночь. Его недавно ранило.

Помолчав немного, она почему-то тихо сказала:

— Он влюблен в меня.

И уже горячо и сбивчиво заговорила:

— С пустой душой приехала я сюда, ничто не мило было… Он первый заговорил со мной, сочувствовал… Он знал Колю, рассказывал, каким он был смелым разведчиком.

— Ты влюбилась в него? — приглушенным голосом спросила Таня и отодвинулась.

— Сразу и осуждаешь, — усмехнулась Галя. — Нет, Танюша, до этого дело не дошло.

И неожиданно для Тани засмеялась.

— Ты чего? — недоуменно уставилась на нее Таня.

— Знала бы ты, — сквозь смех проговорила Галя, — как Рыбин охраняет меня от других мужчин: наш терапевт начал ухаживать за мной. Рыбин взял его за шиворот и пригрозил вытрясти душу, если тот хоть раз намекнет мне о своих симпатиях. Теперь мужчины обходят меня стороной.

Подруги примолкли и во все глаза смотрели на то, что происходило на берегу. Картина обычная, но к ней нельзя привыкнуть. Среди разрывов снарядов причаливали мотоботы. Люди работали, не обращая внимания на фонтаны воды и осколки.

6

Выписавшись из госпиталя, капитан Уральцев поехал в отдел кадров политотдела 18-й армии.

Он чувствовал себя здоровым, настроение было превосходное. «Заштопали» его хорошо. Так уж случилось, что привезли его в тот город, куда эвакуировалась жена. После госпиталя он провел две недели дома, сумел за это время написать несколько очерков. Радовало и положение на фронтах. После разгрома гитлеровских войск на Орловско-Курской дуге инициатива перешла к Советской Армии. Исход войны уже был предрешен.

В отделе кадров, который помещался в Фальшивом Геленджике, Уральцева взяли на учет и отправили в Пшаду, где жили офицеры, находившиеся в резерве. Инструктор отдела кадров заявил ему:

— Замполитов в ротах теперь не полагается. Право, не знаю, на какую должность вас определить. Вы журналист. Но ваша специальность пока не требуется. В мае в дивизионных газетах была введена новая штатная должность — заместитель редактора. Но сейчас все газеты обеспечены сотрудниками. В общем, езжайте пока в резерв и отдыхайте. Как понадобитесь — вызовем.

Жизнь в окрестностях Пшады была привольной. Офицеры разместились в легких сараях невдалеке от моря. Спали на свежем сене. После завтрака купались, загорали. На берегу проводили время до обеда, а потом читали свежие газеты и журналы. Вечером смотрели кинофильмы. Некоторые шли в село. Покупали яблоки, груши, сливы. Было спокойно, сюда не доносились звуки разрывов, даже вражеские самолеты не появлялись над Пшадой.