Георгий Соколов - Нас ждет Севастополь

• Название: Нас ждет Севастополь
• Автор: Георгий Соколов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1981

В годы Великой Отечественной войны Георгий Соколов был военкомом, командиром отдельной разведывательной роты бригады морской пехоты, военным журналистом, принимал участие в десантных операциях на Малой земле, в Крыму.

Работая над книгой «Нас ждет Севастополь», автор разыскал множество ветеранов Малой земли. Их воспоминания, письма дополнили его личный опыт, помогли ему создать художественное произведение.

Роман повествует о людях морской пехоты, о черноморских катерниках, о последних днях героической обороны Севастополя, о боях за Новороссийск, о легендарной Малой земле, о возвращении моряков после тяжелых боев в Севастополь.

---

Уральцев сначала подумал, что подошел другой танк, но увидел, что стреляют из подбитого.

— Прошляпили мы…

Курицын зарядил ракетницу.

— Сейчас я его выкурю, — сказал он и пошел к двери. Там лег и пополз.

Уральцев не стал следить за ним, а побежал в соседнюю комнату, чтобы узнать, кто там остался живым. На полу лежали четыре матроса. Уральцев окликнул их. Никто не отозвался. Тогда Уральцев прошел в другие комнаты, окна которых выходил в переулок. Здесь увидел трех матросов, прижавшихся к стене.

— Осторожно, товарищ майор, — предупредил один, — в окна летят пули. Жмитесь к этой стенке.

— Как тут у вас?:- спросил Уральцев.

— Стрелять фрицам разрешаем, но подниматься не советуем, — отозвался другой матрос. — Как поднимутся, мы их гранатами.

— Много их с этой стороны?

— Не пересчитывали, но примерно десятка два.

В доме оказалось восемь комнат. В самой крайней у окна стоял один матрос, другой лежал, раскинув руки.

Уральцев спросил:

— Вы тут один?

— Как видите. Геннадию пуля прямо в лоб. Не дошел парень до своей квартиры. Всего два квартала отсюда.

— Будьте осторожны, — сказал Уральцев, — но не упустите момент, когда немцы перейдут в атаку. Тогда пускайте в ход гранаты. Есть у вас?

— Три осталось.

— Лейтенант тяжело ранен. Командую взводом я. Буду находиться в первой комнате, где входная дверь.

— Все ясно, товарищ майор.

Уральцев вернулся в комнату, где находились три матроса. Во всех комнатах стояла удушливая известковая пыль, от которой першило в горле, слезились глаза. И только он приложил флягу ко рту, чтобы прополоскать горло, как в комнате разорвался снаряд. Взрывной волной Уральцева отбросило в угол, и он потерял сознание.

Когда пришел в себя, первой мыслью было: «Куда меня ранило?» Несколько минут он не поднимался, пытаясь определить, в какое место ранен. В голове шумело, по всему телу разлилась слабость. И тут его поразила тишина. «Неужели я оглох?» — испугался он. Но только так подумал, как услышал в соседней комнате разговор на немецком языке.

Превозмогая слабость, Уральцев поднялся, подошел к окну. Под окном стояла группа немцев.

«Попался. Как глупо», — подумал он и вынул пистолет.

Он перебежал в дальнюю комнату, прикрыл дверь и огляделся. На полу лежал мертвый матрос, тот, который не дошел два квартала до дома. Около стены увидел большое квадратное отверстие в полу. «Погреб», — сообразил Уральцев и, не долго раздумывая, полез в него. Лестницы не оказалось, пришлось прыгать. Как только ноги коснулись пола, кто-то схватил его за грудь и приставил к лицу пистолет.

— Кто такой?

— Свои, свои, — торопливо ответил Уральцев.

— Ах, это вы, майор. Проходите.

Уральцев шагнул в сторону и больно ударился о что-то головой.

Тогда остановился и спросил:

— Кто еще тут?

— Нас двое. Вы третий.

— У вас нет фонарика?

— Нет.

— А спички?

— Есть.

— Зажгите. Надо осмотреться.

Подвал оказался большим, выложен кирпичом. Почему-то в нем было сделано два уступа.

— Заляжем за тем уступом, — сказал вполголоса Уральцев. — Не будем подавать никаких признаков жизни весь день. Как наступит ночь, попытаемся выбраться.

— А если немцы заглянут в подвал?

— Придется подраться.

Наверху послышались шаги. Уральцев и оба матроса залегли за уступом. До них донеслись голоса немцев.

— А крышки от подвала не было? — шепотом спросил Уральцев у лежащего рядом матроса.

— Не видал.

Помолчали. Время тянулось медленно.

— Как ваша фамилия? — вполголоса спросил Уральцев.

— Александр Соловьев. В начале войны был минером на корабле.

— В морской пехоте давно?

— Второй год. Еще с Севастополя.

Уральцев спросил второго матроса. Тот молчал, уткнув голову.

— Он ранен, — сказал Соловьев.

— Рану перевязали?

— Не знаю.

Соловьев встал, приподнял матроса.

— Коля, как твоя рана?

Матрос тяжело дышал.

— Пить, — простонал он.

— Тише, над нами немцы.

У Соловьева уцелела фляга, в которой было немного воды. Выпив, матрос несколько мгновений молчал, потом обеспокоенно спросил:

— Вы меня не бросите?

— За такой вопрос, Коля, следовало бы тебе по морде дать.

— Выше колена осколком вдарило. Нога одеревенела, не могу идти.

— Ну и лежи, терпения наберись. Перевязал ногу?

— Ремнем перетянул выше раны.

Соловьев достал из кармана бинт.

— В которую ногу ранен?

— В левую.

— Давай забинтую.

— Штаны придется рвать.

— Черт с ними, новые получишь.

Неожиданно потемнело. Уральцев насторожился. Отверстие в погреб заслонила фигура немца. Видимо, его распирало любопытство-что там в погребе, нельзя ли чем поживиться? Какое-то время он раздумывал, потом стал спускаться.

— Затаитесь, — шепотом приказал Уральцев, вставая. — Дайте финку.

Он прильнул к кирпичному выступу: может, немец не заметит их.

Немецкий солдат постоял немного, что-то проворчал, вынул фонарик и шагнул к выступу, где находился Уральцев. В этот миг раненый матрос скрипнул зубами. Немец отшатнулся, вскрикнул и попятился. Уральцев рванулся к нему и вонзил в грудь финку. Вскрикнуть второй раз немец не успел. Соловьев сжал ему горло.

В отверстие просунулось сразу две головы и тут же отпрянули.

— Матрозен, — встревоженно крикнул кто-то наверху.

Уральцев вынул пистолет, решив стрелять в каждого, кто станет спускаться вниз.

Но никто больше в отверстие не заглядывал.

Несколько минут наверху слышались разговоры. Потом к отверстию кто-то подошел и заговорил по-русски:

— Матросы, вы в безвыходном положении. Предлагаем немедленно сдаться… И записаться в добровольческую армию генерала Власова.

— Ну и стерва, — со злостью процедил Соловьев.

— Выходите, — опять раздался голос. — Нечего раздумывать.

Несколько минут длилось молчание.

Уральцев слышал отдаленный гул боя, слышна была даже автоматная стрельба. Значит, бой идет все еще в городе. Крепко же держатся гитлеровцы. Наши, видимо, владеют только береговой чертой.

Молчание нарушил тот же голос, но сейчас уже озлобленный:

— Не сдаетесь, значит. Идейные, стало быть, коммунисты. Ну и сдыхайте собачьей смертью.

В подвал посыпались гранаты. Их осколки не задевали укрывшихся за выступом десантников, но стало трудно дышать от поднятой взрывами пыли и удушливого дыма.

«Нас не так-то просто тут взять», — подумал Уральцев, выглядывая из-за уступа после взрывов и наводя пистолет на люк в полу.

Еще несколько минут тишины. Наверху кто-то сказал:

— Капут матрозен.

Другой голос по-русски произнес:

— Выпьем за упокой их душ, чтоб им икалось на том свете.

Раненый матрос тихо застонал, попросил пить. Но воды не было. Соловьев наклонился к нему:

— Терпи, браток. Кусай губы, но не стони и не скрежещи зубами. Ты же моряк.

— Невтерпеж. В груди горит… Поверни меня на живот.

Оказавшись на животе, раненый зажал зубами пилотку и уткнулся лицом в пол.

— Как его фамилия? — спросил Уральцев.

— У него смешная фамилия — Небылица.

— С Украины родом?

— Кубанский, только не помню, с какой станицы.

— А вы откуда?

— Ростовчанин.

— Земляк, выходит.

— Стало быть, так.

— А работал где?

— На Лензаводе. Знаете такой?

— Как не знать. Каждый ростовчанин знает.

Наступал вечер. Это было заметно по тому, как отверстие подвала темнело. Не только раненый, но и Уральцев, и Соловьев испытывали жажду. В горле, во рту сухость, губы потрескались.

Наверху слышались шаги, короткие разговоры.

Прислушиваясь к тому, что делалось наверху, Уральцев думал о судьбе взвода. Неужели все ребята погибли?

Что они сделали с лейтенантом Вороновым?

Разговоры наверху утихли. Прошло минут тридцать, и Соловьев тронул за плечо Уральцева.

— Прислушайтесь, товарищ майор. В комнате вроде бы тихо, может, там уже нет никого.

Уральцев и сам заметил это.

— Что ж, разведаем.

Они встали и тихо подошли к отверстию. В комнате было темно и тихо.

— Разрешите влезть, — зашептал Соловьев.

— Действуй.

Уральцев подсадил его, и Соловьев влез в комнату. Несколько минут прошло в томительной неизвестности. Уральцев держал наготове пистолет.

Но вот раздались шаги — и у люка появился Соловьев.

— Порядок, товарищ майор, — весело сообщил он. — В доме ни души, можно вылезать.

— Сейчас я Небылицу подтащу. Примешь его.

От потери крови, от боли Небылица настолько ослаб, что не мог встать. Уральцев поднял его и поднес к отверстию. Соловьев склонился и поднял раненого в комнату, потом помог подняться Уральцеву.