Илья Эренбург - ЧЕРНАЯ КНИГА

• Название: ЧЕРНАЯ КНИГА
• Автор: Илья Эренбург
• Издательство: Tarbut Publishers
• Жанр: История
• Год: 1980

”В конце 1943 года, вместе с В. С. Гроссманом, я начал работать над сборником документов, который мы условно назвали ”Черной Книгой”. Мы решили собрать дневники, частные письма, рассказы случайно уцелевших жертв или свидетелей того поголовного уничтожения евреев, которое гитлеровцы осуществляли на оккупированной территории. К работе мы привлекли писателей Вс. Иванова, Антокольского, Каверина, Сейфуллину, Переца Маркиша, Алигер и других. Мне присылали материалы журналисты, работавшие в армейских и дивизионных газетах, назову здесь некоторых: капитан Петровский (газета ”Конногвардеец”), В. Соболев (”Вперед на врага”), Т. Старцев (”Знамя Родины”), А. Левада (”Советский воин”), С. Улановский (”Сталинский воин”), капитан Сергеев (”Вперед”), корреспонденты ”Красной звезды” Корзинкин, Гехтман, работники военной юстиции полковник Мельниченко, старший лейтенант Павлов, сотни фронтовиков.

Немало времени, сил, сердца я отдал работе над ”Черной Книгой”. Порой, когда я читал пересланный мне дневник или слушал рассказ очевидцев, мне казалось, что я в гетто, сегодня ”акция” и меня гонят к оврагу или рву...

”Черная Книга” была закончена в начале 1944 года. Наконец книгу отпечатали. Когда в конце 1948 года закрыли Еврейский антифашистский комитет, книгу уничтожили.

В 1956 году один из прокуроров, занятых реабилитацией невинных людей, приговоренных Особым совещанием за мнимые преступления, пришел ко мне со следующим вопросом: ”Скажите, что такое ”Черная Книга”? В десятках приговоров упоминается эта книга, в одном называется ваше имя”.

Я объяснил, чем должна была быть ”Черная Книга”. Прокурор горько вздохнул и пожал мне руку”.

Илья Эренбург, ”Люди, годы, жизнь”.

---

Провокация удалась — евреи были собраны в одно место.

Интересно отметить, что в Глубоком очень ярко были заметны экономическая эффективность и польза, которую ”акции” над еврейским населением приносили немцам. Целыми днями на подводах немцы везли, кроме мебели, одежду, обувь, белье, посуду, швейные, чулочные, заготовочные и шапочные машины, а также предметы домашнего хозяйства. Со свойственными немцам аккуратностью и точностью все эти вещи приводились в порядок и складывались в амбары. Через некоторое время в Глубоком (по ул. Карла Маркса) появились магазины ”готового белья, обуви, галантерейных товаров” и т. п.

Еще через некоторое время был открыт магазин фарфоровой и стеклянной посуды, а также мебельный магазин.

День и ночь работала прачечная, в которой стирались вещи убитых.

Работали в прачечной (как и в других ”реставрационных” мастерских), конечно, евреи.

При разборке и стирке вещей происходили страшные сцены.

Люди узнавали белье и вещи своих замученных родных. Рафаэл Гитлиц узнал белье и платье своей убитой матери. Маня Фрейдкина должна была отстирать окровавленную рубашку своего мужа Шимона. Жена учителя Милихмана собственными руками должна была привести в ”приличный вид” костюм своего убитого мужа.

Немецкие торговые дома — ”варенхаузы” — далеко не исчерпывали всей коммерческой деятельности. По ул. К. Маркса №19 существовало специальное ”бюро гебитскомиссара в Глубоком”. Задачей этого бюро было наблюдение за порядком на производствах и в мастерских, ведение учета, а также надзор за работающими.

Основным заданием бюро являлось приготовление посылок по заказам немецких учреждений и отдельных лиц для отсылки их в Германию.

Постоянными заказчиками этого бюро являлись: Гахман — гебитскомиссар, Геберлинг, Геббель — референты, Керн — шеф жандармерии, офицеры — Гайнлейт, Вильдт, Шпер, Цаннер, Беккар, Копенвальд, Зейф, Шульц и многие, многие другие. Каждый день заготовлялись посылки со съестными припасами, с постельными принадлежностями и массами отправлялись в Германию.

Для обеспечения этого огромного потока посылок было налажено специальное производство по изготовлению картонных коробок. В этом производстве были заняты еврейские ребятишки от 8 до 12 лет, и горе им, если в их работе обнаруживался хотя бы самый маленький дефект! Их наказывали так жестоко и неумолимо, как взрослых!

Из Глубокого, Крулевщины, Воропаева уходили десятками вагоны, груженые полотном, кожей, шерстью, обувью, трикотажными изделиями и массой съестных припасов.

Еврейское население было разорено, немцы вытягивали все живые соки из деревни. Хозяйство истощалось, зато наполнялись и пухли немецкие карманы. Помимо массового приобретательства съестных продуктов и вещей широкого потребления, усиленно проводился грабеж металлов. Немцы организовали специальный склад, куда свозились и сносились металлические вещи: самовары, кастрюли, подсвечники, ступки, медные горшки, ручки от дверей и т. п. В Глубоком полиция ходила по домам и контролировала — не остались ли у населения какие-нибудь металлические вещи. Весь награбленный металл вагонами отправлялся в Германию. Немецкие власти утилизировали все: летом и осенью 1942 г. из Глубокого десятками тонн отправлялся ”легкий” груз: пух и перья из распотрошенных перин и подушек...

Неисчислимы горе и страдания, которые выпали на долю населения Глубокого.

Помимо физических терзаний, немцы подвергали еврейское население моральным пыткам и нравственным надругательствам.

Со страшной жестокостью немцы надругались не только над живыми, но и над мертвыми.

Немцы заставили самих евреев разбить каменную изгородь вокруг кладбища, срезать все деревья и уничтожить памятники.

В ночь с 18 на 19 июня 1942 г. была устроена кровавая ”акция”. Дождь лил как из ведра. Земля содрогнулась от криков женщин, от плача и стона детей. И вдруг в страшной ночной темноте раздались скорбные звуки предсмертной молитвы ”Эль молей рахамим”, которую запели старики. Чуть только рассвело, — людей погнали к месту казни в Борки. Молодая девушка, Зельда Гордон с криком бросилась бежать по направлению к озеру, за ней последовали другие.

Пули косили бежавших, и в течение получаса все поле, до самых Борок, было усеяно трупами. Кровавые муки ожидали всякого, кто отказывался безропотно идти на смерть. Самуил Гордон пытался укрыться в первом гетто (на этот раз ”акция” главным образом охватила второе гетто), но его поймали. Его страшно били, потом зацепили кочергой за шею и долго волокли так по улицам, пока он не скончался.

Оставшиеся в живых после этой ”акции” знали, что их дни сочтены.

В страшных условиях гетто, лишенные решительно всех человеческих прав, невзирая на огромную опасность, евреи помогали советским военнопленным. В 1,5 км от Глубокого, в селе Бервечу, был расположен лагерь военнопленных. Семья Козлинера приносила им хлеб. Козлинера заметили немцы; в семье было восемь человек. Их всех расстреляли.

Трудно было уйти из гетто. Охрана сторожила на каждом шагу; закон круговой поруки, установленный немцами, призван был держать всех в страхе и покорности. Но мысль о борьбе, о мщении, о возмездии жила в сердце народа.

Уже весной 1942 г. еврейская молодежь проявляла большую находчивость и изобретательность в добывании оружия. Нельзя не вспомнить первых самоотверженных героев. Рувим Иохельман, из Гайдучишек, специально устроился на работу в склад жандармерии и, невзирая на огромный риск, уносил со склада оружие и медикаменты. Это продолжалось довольно долго, пока немцы его не накрыли и подвергли мучительной смерти...

Яков Фридман ”наспециализировался” на добывании оружия по деревням.

Осенью 1942 года он ушел в партизанский отряд ”Мститель” и самоотверженно дрался в его рядах до прихода Красной Армии.

Винтовки, гранаты, револьверы покупал зять Моисея Беркона и в довольно значительном количестве переправлял их в партизанские отряды. На него донесли; когда немцы пришли за ним, он сопротивлялся отчаянно.

Клейнер из Лучая (около Дунилович) тоже посылал оружие партизанам, а осенью 1942 года ушел из лагеря-гетто. Он ударил немца, стоявшего на посту, вырвал у него автомат и ушел в лес.

Летом 1942 г. группа молодежи с оружием в руках ушла в лес, примкнув к партизанам.

Среди первых партизан из Глубокого наибольшей известностью пользовался Авнер Фейгельман. Этот юноша отличался высокими душевными качествами: умом, хладнокровием, решительностью. Он сражался в бригаде им. Ворошилова. Самоотверженно и мужественно боролись также Исаак Блат (в Чапаевском отряде бригады им. Ворошилова), Боря Шапиро и девушка Хася из Дисны. Народным мстителем стал Бомка Генихович из Плиссы.

Немец Копенберг убил его отца. Юноша выследил Копенберга и убил его. Немецкая фурия Ида Одицкая прославилась своими жестокостями. Она принимала участие в массовых убийствах и в преследованиях партизан. Гениховичу и нескольким его товарищам удалось заманить ее в лес. Там они учинили над ней скорый, но справедливый суд и повесили ее.

В сентябре 1942 года ушла в партизаны другая вооруженная группа в 17 человек. Здесь были братья Кацовичи, Залман Мильхман, Иохельман, Михаил Фейгель, Яков Рудерман, Рахмиэль Милькин, Давид Глезер.

Эта группа еще в гетто находилась в связи с партизанским отрядом ”Мститель”, посылая ему оружие. Теперь они пошли в этот отряд, находившийся около деревни Универ, Мядельского района.

Через несколько месяцев из гетто к партизанам ушло еще 18 человек. Среди них были: Исраэль Шпарбер, Моисей и Соня Фейгели, Гирш Гордон, Симон Соловейчик, Гирш Израилев.

Через два дня после ухода этой группы гестаповцы окружили дома, где жили семьи партизан Фейгеля и Милькина, и после страшных мучительств перебили 14 человек.

Сыновья Иоселя Фейгельсона, Залман и Дон, ушли к партизанам. Слухи об их отваге распространились по округе. В июле 1943 г. гестаповцы зверски расправились с их отцом, теткой Саррой Ромм и ее дочерью Нехамой Ромм.

17 августа 1943 г. в Крулевщине, в 19 км от Глубокого у немцев, усиленных местными жандармами, произошел тяжелый бой с партизанами. В этой схватке был убит Керн, шеф жандармерии в Глубоком, эта бешеная гитлеровская собака, и еще несколько десятков немцев. Убитых увезли в Глубокое.

Рыть могилы, конечно, заставили евреев, и, надо сказать, что это была единственная работа, которую они выполнили с удовольствием.

Приближался роковой день; немцы подготовляли окончательную ликвидацию гетто.

Беспрерывно ”вылавливались” все, кто казался хоть сколько-нибудь подозрительным. У Заяца на чердаке нашли радиоприемник; в течение нескольких дней его мучили и пытали, но так ничего от него и не добились.

Кузнец Шлома Крайнес по просьбе своего старого знакомого крестьянина стал подковывать ему коня. Это заметила охрана; Шлому расстреляли.