Алексей Величко - История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

• Название: История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III
• Автор: Алексей Величко
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905820-64-9

Пятитомное сочинение А.М. Величко «История Византийских императоров» раскрывает события царствования всех монархических династий Священной Римской (Византийской) империи — от св. Константина Великого до падения Константинополя в 1453 г. Это первое комплексное исследование, в котором исторические события из политической жизни Византийского государства изображаются в их органической взаимосвязи с жизнью древней Церкви и личностью конкретных царей. В работе детально и обстоятельно изображены интереснейшие перипетии истории Византийской державы, в том числе в части межцерковных отношений Рима и Константинополя. Приводятся многочисленные события времен Вселенских Соборов, раскрываются роль и формы участия императоров в деятельности Кафолической Церкви. Сочинение снабжено портретами всех императоров Византийской империи, картами и широким справочным материалом.

Для всех интересующихся историей Византии, Церкви, права и политики, а также студентов юридических и исторических факультетов.

Настоящий том охватывает эпоху от Юстина I (518–527) до Феодосия III (518–527).

---

Победа византийцев была тем более полной, что в это же время в Персии произошёл государственный переворот, в результате которого Ормузда свергли с трона (его ослепили), а царём персов стал его брат Хосров[477]. Но власть нового монарха была очень шаткой, и весной 590 г. он срочно отправил посольство в Константинополь, прося у императора дружбы, мира и военной помощи против своих врагов. «Дай мне престол и страну царства отцов и моих; отпусти мне войско на помощь, чтобы я мог поразить врага моего; восстанови царство моё и буду тебе сыном», — писал Хосров императору. За помощь он обещал отдать византийцам богатые области Персидского царства. Император собрал синклит, и многие сенаторы советовали ему отклонить предложение персов, ссылаясь на коварность варваров и недолговечность их клятв. «Они народ беззаконный и совершенно ложный. В стеснённом положении обещают исполнить многое, а, успокоившись, отрекаются. Много зол мы понесли от них; пусть истребляют друг друга, а мы отдохнём», — говорили они[478]. Но под влиянием Филиппика св. Маврикий принял предложение Хосрова и повелел полководцу Коменциолу оказать тому военную помощь[479].

В принципе, решение императора нельзя назвать неправильным. Персия столько веков входила в число исконных и наиболее сильных врагов Римской империи, что трудно было отказаться от шанса, если не на веки вечные, то, по крайней мере, на несколько лет, отодвинуть от себя эту опасность и сделать врага послушным орудием своей воли. Кроме того, нельзя забывать, что над Римской империей нависла война в Италии, где царствовали лангобарды, и на Дунае, давно ставшем местом разбоя аваров и славян. Замирившись с одним из самых опасных врагов, тем более, получив за эти мир и военную помощь многие спорные территории, св. Маврикий развязывал руки для более деятельных операций на Западе и Севере. Надо сказать, что римляне почти ничем не рисковали, приняв предложение Хосрова, — в крайнем случае, они могли потерпеть поражение, которым персы, в силу внутренних беспорядков, физически не могли бы воспользоваться. А в случае удачи плана св. Маврикия полученные дивиденды многократно окупали средства, вложенные в восстановление прав Хосрова на царство.

В Константине, где скрывался Хосров, перса окружили епископы во главе с Антиохийским патриархом Григорием, которые предприняли усилия обратить варвара в православную веру, но безуспешно. Помимо войска, по просьбе Хосрова император передал ему деньги на ведение кампании. Взамен перс, как и обещал, сдал Мартирополь, где скрывался изменник Ситта, виновный в передаче крепости врагам во время последней войны. По приговору суда предатель был казнён жестоким способом: его сожгли на костре. Но ещё до начала похода Хосров рассорился с Коменциолом и просил императора заменить полководца. Царь удовлетворил и это ходатайство. Вместо отъехавшего в столицу блестящего победителя персов св. Маврикий назначил начальником римского войска Нарзеса, одного из оруженосцев Коменциола, фракийца по происхождению. В ответ, выполняя условия соглашения, Хосров сдал византийцам крепость Дару, что являлось большим успехом, если мы вспомним её стратегическое положение и то, сколько византийской и персидской крови пролилось за обладание ею[480].

В наступившей войне против внутренних врагов Хосрова византийцы одержали блестящую победу, в очередной раз прославив римское оружие. Но основания власти Хосрова были всё ещё шатки, и он даже не смог полностью расплатиться по долгам с командирами римских отрядов, помогавших ему. Напротив, ощущая своё одиночество среди враждебных соотечественников, он упросил св. Маврикия передать ему отряд гвардии в 1 тыс. человек, которые отныне стали его телохранителями. Наконец, увенчанный царским венцом, Хосров организовал для римлян пышный пир и раздал подарки командирам. А Нарзес, возвращаясь в Константинополь, перед отъездом сказал Персидскому царю: «Помни, Хосров, настоящий день. Римляне дарят тебе царство (выделено мной. — А.В.)». Так закончился очередной победный 591 г.[481]

Хотя Хосров не был лишён лукавства и с некоторой неохотой исполнял старые обязательства перед св. Маврикием, но в целом ситуация складывалась довольно перспективно для Константинополя, где были рады и тому, что бесконечные войны с персами хоть на время прервались. Очень важно то, что, исполняя свою клятву, Хосров передал Римской империи власть над армянскими областями Арзаненой, Тароном и Айраратом, а также вернул Константинополю всю Иверию с городом Тифлисом.

Кроме этого, резко улучшилось положение христиан в Персии, чему в немалой степени способствовало то, что жена Хосрова Ширин, женщина дивной красоты, была христианкой. Она построила монастырь в окрестностях персидской столицы, где сам царь давал подарки клирикам в Лазарево воскресенье. Оставаясь язычником, но вместе с тем глубоко почитая мученика св. Сергия, Хосров сделал в его честь золотой крест, который отослал на гроб Святого в Антиохию. А однажды во время аудиенции, данной Халкидонскому епископу Пробу, Персидский царь заявил, что предсказание о счастливом завершении похода ему во сне пророчествовала Пресвятая Богородица[482]. Пусть даже и вынужденно, но Хосров проявил редкую для Персидских царей толерантность и по воцарении объявил свой указ: «Чтобы никто из язычников не посмел обратиться в христианство и чтобы никто из христиан — в язычество, а чтобы каждый оставался твёрдым в своём отечественном законе. Кто же не захочет держаться своей веры и, возмутившись, отречётся от закона, тот да умрет»[483].

Кстати сказать, в это время произошёл один интересный случай. Будучи благочестивым, св. Маврикий обратился с просьбой к Хосрову передать в Константинополь находившееся в одном персидском городе тело святого пророка Даниила — тот не посмел отказать названному отцу. Но царица Ширина искренне опечалилась и вместе с другими христианами Персии молилась, чтобы мощи Святого не были увезены из страны. Произошло чудо — когда мощи были вынесены из города, источники вод высохли. Множество людей, обезумевших от горя и страха, шло вслед за носилками с мощами, но когда процессия отдалилась всего на 3 стадии от города, где они ранее почивали, лошаки внезапно повернули обратно и, никого не слушая, вернулись к городским воротам. Когда об этом донесли императору, тот приказал оставить мощи в покое[484].

Однако хитрый перс вовсе не собирался довольствоваться теми территориями, которые остались за Персией на Кавказе. Он несколько раз демонстрировал свой крутой нрав и ждал подходящего случая, чтобы отказаться от некоторых неприятных ему условий мира. Помимо честолюбия Персидским царём двигали и вполне материальные соображения: понимая всю шаткость своей власти, он просто обязан был компенсировать своему государству те территориальные потери, которые оно понесло вследствие договора с римлянами. Если бы он не попытался продемонстрировать свои агрессивные планы, его царствование, надо полагать, продлилось бы недолго.

Такой момент вскоре едва не наступил. Перемена власти в захваченных римлянами областях Армении вызвала восстание армян, во главе которого стоял Сумбат Багратуни — далёкий предок известного русского полководца Петра Багратиона. И хотя римляне подавили восстание, попытка императора привести Армянскую церковь, не принявшую Халкидона, в единение с Кафолической Церковью, вызвала новые волнения. Кроме того, армянам очень не понравилось то, что император, нуждающийся в войсках для войны с аварами, потребовал от них выставить в римскую армию известное число солдат. Правда, значительная часть армянской знати перешла на службу к римскому императору, и тот принял их и, щедро одарив, отправил на службу во Фракию[485].

Но остальные восставшие довольно долго и успешно сопротивлялись византийцам. По-видимому, реализации воинственных планов Персидского царя помешала его же собственная жестокость по отношению к армянам-христианам на территориях, ещё при Юстине II перешедших под власть Константинополя. Там начались ужасные гонения на христиан, которые всё же надеялись и верили, что Римский император защитит их от варваров[486].

Поскольку в целом отношения с персами оставались пока ещё мирными, св. Маврикий решил разделаться с аварами и перевести часть войск на дунайскую границу. Скажем, несколько опережая события, что это была верная стратегия. Император правильно рассудил, что война на собственной территории гораздо разорительней для Империи, чем пусть и опасная, но операция на землях врага. И хотя предстоящая многолетняя война принесла римлянам не только победы, но и разочарования, однако в целом для византийцев это был успех.

Весной 592 г. царь лично возглавил армию, хотя против этого открыто выступала императрица и многие сенаторы, увидевшие в принятии императором на себя единоличного командования нарушение уже устоявшихся традиций. Действительно, как мы помним, ни Юстин I, ни св. Юстиниан Великий, ни Юстин II, ни Тиверий не управляли непосредственно войсками, став императорами. Для всех уже давно царь был больше, чем полководец, как некогда в эпоху первых императоров. К ним присоединился и патриарх св. Иоанн Постник, но тщетно: св. Маврикий принял решение и начал поход с выезда в Евдом.