Джон Ролз - Теория справедливости

• Название: Теория справедливости
• Автор: Джон Ролз
• Издательство: Изд-во Новосибирского ун-та
• Жанр: Философия
• Год: 1995
• ISBN: 5-7615-0365-4

Вниманию читателей предлагается книга американского философа Джона Ролза (1921–2002), которая была впервые опубликована в 1971 г. и стала одним из самых известных и влиятельных философских произведений в англоязычном мире последних десятилетий XX столетия. В ней представлена наиболее ясная и точная формулировка принципов, которые должны быть положены в основу справедливого социального устройства. Автор рассматривает центральные идеи и цели своей концепции, названной им «справедливость как честность», в качестве как основы философской концепции конституционной демократии, так и жизнеспособной альтернативы доктринам, прежде доминирующим в западной философской традиции — классическому утилитаризму и интуитивизму. Книга имеет ярко выраженный междисциплинарный характер — она написана на стыке политической философии, политической экономии, социологии, этики, с привлечением средств современной аналитической философии, теории игр и решений.

Книга составила целую эпоху в этических и правовых исследованиях и стала стандартным учебным пособием для американских и западноевропейских университетов. Она будет полезна философам, социологам, политологам, экономистам, юристам, студентам и аспирантам соответствующих специальностей, а также всем заинтересованным читателям.

---

Эта ситуация напоминает ситуацию с классическим утилитаризмом: нам требуются постулаты, аналогичные стандартным предпосылкам. Так, даже если скрытые способности индивидов были бы сходными, до тех пор пока приписывание прав не управлялось бы принципом минимально эффективной ценности (которая в этом случае оценивается посредством критериев совершенств), равные права не были бы обеспечены. На самом деле, только если не существует безграничных ресурсов, лучший способ увеличить сумму ценности — это предоставить весьма неравные права и возможности немногим. Такое решение не является несправедливым с точки зрения перфекционизма, при условии, что это необходимо для производства большей суммы человеческого совершенства. Итак, принцип уменьшающейся минимально эффективной ценности, конечно, спорен, хотя, возможно, и не настолько, как принцип равной ценности. Нет особых причин полагать, что, в общем, права и ресурсы, выделенные на поощрение и развитие высокоталантливых людей, вне пределов соответствующего диапазона, вносят все меньший и меньший вклад в целое. Напротив, этот вклад может возрастать (или оставаться постоянным) неограниченное время. Принцип совершенства предоставляет, таким образом, неустойчивое основание для равных свобод, й наверняка он бы сильно отклонился от принципа различия. Требуемые для равенства предпосылки кажутся в высшей степени маловероятными. Как представляется, для того чтобы найти прочное основание для равной свободы, мы должны отвергнуть телеологические принципы, как перфекционистский, так и утилитаристский.

До сих пор я рассматривал перфекционизм как телеологическую теорию с одним принципом. В этом варианте трудности наиболее очевидны. Интуитивистские формы гораздо более правдоподобны, и, когда утверждения совершенства взвешиваются умеренно, эти взгляды нелегко оспаривать. Разрыв с двумя принципами справедливости здесь гораздо меньший. Однако аналогичные проблемы все равно возникают, так как каждый принцип интуитивистской концепции должен выбираться, и хотя в этом случае последствия вряд ли будут так серьезны, как и прежде, нет основания признавать принцип совершенства в качестве стандарта социальной справедливости. Кроме того, критерии совершенства не строги в виде политических принципов, и их применение к публичным вопросам будет неотрегулированным и идиосинкратическим, как бы разумно их не привлекали и не применяли в более узких традициях и интеллектуальных сообществах. Именно по этой причине, среди других, справедливость как честность требует от нас, прежде чем будут ограничены основные свободы других или нарушены некоторые обязательства или естественные обязанности, демонстрации того, что определенные способы поведения являются помехой для их осуществления. Поскольку именно тогда, когда аргументы в пользу этого заключения не срабатывают, индивиды испытывают искушение апеллировать ad hoc к перфекционистским критериям. Когда говорится, например, что определенные виды сексуальных отношений являются унизительными и постыдными и должны, на этом основании, быть запрещены, хотя бы ради вступающих в них индивидов, независимо от их желаний, часто это происходит потому, что нельзя выдвинуть разумную аргументацию в терминах принципов справедливости. Вместо этого мы вновь опираемся на понятия совершенства. Но в этих вопросах мы, по всей вероятности, руководствуемся тонкими эстетическими предпочтениями и личным чувством меры; а индивидуальные, классовые и групповые различия часто остры и непримиримы. Так как эти неопределенности представляют для перфекционистских критериев опасность и ставят под угрозу индивидуальную свободу, кажется наилучшим выходом полностью опираться на принципы справедливости, которые имеют более определенную структуру53. Таким образом, даже в своей интуитивистской форме перфекционизм был бы отвергнут, поскольку не определяет достижимый базис социальной справедливости.

Конечно, со временем нам бы пришлось проверять, являются ли следствия поведения без стандарта совершенства приемлемыми, так как на первый взгляд может показаться, что будто справедливость как честность не дает достаточного простора для принципиальных соображений. На этом этапе я могу лишь заметить, что общественные фонды для искусств и наук могут быть предоставлены через обменную ветвь (§

43). В этом случае отсутствуют ограничения на основания, которые могут иметь граждане для того, чтобы принять на себя необходимые налоги. Они могут оценить достоинства этих коллективных благ на перфекционистских принципах, так как принуждающая машина правительства используется в этом случае лишь для преодоления проблем изолированности и гарантий, и никто не облагается налогом без его согласия.

Критерий совершенства не служит здесь политическим принципом; и, таким образом, при желании вполне упорядоченное общество может уделить заметную часть своих ресурсов на расходы подобного рода. Но хотя требования культуры и можно удовлетворить таким образом, принципы справедливости не позволяют субсидировать университеты и институты или оперу и театр на тех основаниях, что эти институты обладают внутренней ценностью и что тех, кто в них участвует, нужно поддерживать, даже в значительной степени за счет других, не получающих компенсирующих выгод. Налогообложение на эти цели может быть оправдано только как продвижение, прямое или косвенное, социальных условий, которые гарантируют равные свободы, и как соответствующая забота о долговременных интересах наименее преуспевших. Это, как кажется, санкционирует эти субсидии, справедливость которых меньше всего подвергается сомнению, и, во всяком случае, здесь нет очевидной необходимости в принципе совершенства.

Этими замечаниями я завершаю обсуждение того, как принципы справедливости применяются к институтам.

Конечно, существует много других вопросов, которые необходимо рассмотреть. Возможны иные формы перфекционизма, а все проблемы рассматривались лишь вкратце. Я должен подчеркнуть, что мое намерение заключается лишь в том, чтобы указать, что договорная доктрина может достаточно успешно служить в качестве альтернативной моральной концепции. Когда мы проверяем ее следствия для институтов, представляется, что она соответствуют нашим убеждениям здравого смысла лучше, чем ее традиционные соперники, и экстраполируется на ранее нерешенные случаи вполне разумным образом.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Так определяют экономику благосостояния К. Эрроу и Т. Скитовски (К. J. Arrow и Tibor Scitovsky) в Readings in Welfare Economics (Homewood, Ill., Richard D. Irwin, 1969), p. 1. Дальнейшее обсуждение см. в работе А.

Бергсона — Abraham Bergson. Essays in Normative Economics (Cambridge, Harvard University Press, 1966), pp. 35

— 39, 60–63, 68f; и А. Сена — А. К. Sen. Collective Choice and Social Welfare (San Francisco, Holden-Day, 1970), pp. 56–59.

2. Обсуждение этого пункта и следствий для политических принципов см. в работе Б. Барри — Brian Barry.

Political Argument (London, Routledge and Kegan Paul, 1965), pp. 75–79.

3. Это предположение встречается в работе К. Эрроу — К. J. Arrow. Social Choice and Individual Values, 2nd ed.

(New York, John Wiley and Sons, 1963), pp. 74f, 81–86.

4. Обсуждение коллективных благ см. в работе Дж. Бьюкенена — J. M. Buchanan. The Demand and Supply of Public Goods (Chicago, Rand McNally, 1968), esp. ch. IX. Эта работа содержит полезные библиографические приложения.

5. См. работу Бьюкенена — Buchanan, ch. V; а также М. Олсона — Мапсчг Oison. The Logic of Collective Action (Cambridge, Harvard University Press, 1965), chs. I and II, где эта проблема обсуждается в связи с теорией организаций.

6. См. работу В. Баумола — W. J. Baumol. Welfare Economics and the Theory of the State (London, Longmanns, Green, 1952), chs. I, VII–IX, XII.

7. Это различие взято из работы А. Сена — А. К. Sen «Isolation, Assurance and the Social Rate of Discount», Quarterly Journal of Economics, vol. 81 (1967).

8. Дилемма узника (приписываемая А. Такеру) является примером некооперативной игры с ненулевой суммой между двумя участниками; некооперативной потому, что соглашения не являются обязывающими (или осуществимыми); с ненулевой суммой потому, что выигрыш одного игрока не равен проигрышу другого. Так, представьте двух узников, которые предстают перед главным прокурором, допрашивающим их поодиночке. Оба они знают, что если никто из них не признается, они получат небольшой срок за менее серьезное преступление и проведут по году в тюрьме; но если один из них признается и предоставит улики, он будет отпущен На свободу, в то время как второй получит особенно суровое наказание — срок в десять лет; если признаются оба, то оба получат по пять лет. В этой ситуации, предположив обоюдно беспристрастную мотивацию, наиболее разумная для них линия поведения — что никто не должен признаваться — оказывается нестабильной. Это видно из следующей матрицы приобретений и потерь (цифры означают количество лет в тюрьме):

Второй узник

Первый узник непризнание признание непризнание

1,1

0,10 признание

10,0