Ирина Горбунова - На грани человечности

• Название: На грани человечности
• Автор: Ирина Горбунова
• Жанр: Космическая фантастика

"На грани человечности" - эта книга знакомит читателя с подопечными землян элкорнцами, цивилизация которых сейчас находится в том переходном - от феодального к буржуазному - возрасте, когда Человечество начинает осознавать себя Человечеством. Главная героиня - землянка Суламифь Драгобич с детства мечтает о профессии наблюдателя, труднейшей для галактического конфедерата. Но лишь будучи внедрённой в подопечную цивилизацию под "легендой" воинствующей монахини сестры Вайрики, она на практике осознаёт, что выбор между решением самым рациональным, самым правильным и самым человечным - есть самый сложный нравственный выбор. "По долгу службы" героиня сталкивается и с единомышленниками - Опередившими Время, и с врагами - оплотами мракобесия, и с самым страшным - легионами равнодушных. И чаще всего в ситуациях, предполагающих конфликт между профессионализмом и человечностью, Суламифь делает выбор в пользу последней.

---

   - Смею напомнить, Ваше Величество, что торговые отношения с соседями у нас - зачастую - преступно расточительны. Взять хоть договор с Сарнией, двадцать лет назад подписанный вашим августейшим супругом: условия для Льюра кабальные. И доселе мы поставляем Сарнии наш строевой лес в количествах очевидно неразумных. Сами укрепляем сарнийский флот, постоянно разоряющий наши же северные границы. Коль сведём мы все наши леса в пользу враждебных чужаков - что ж останется для нашего собственного флота? А необходимость в его создании давно назрела.

   - Есть лишь один путь покончить с этим - любой ценой избежать новой Священной войны! Доколе тянется она, дотоле заключать нам унизительные сделки, и разорять собственных крестьян и ремесленников, и потакать произволу владетелей. Ибо, сколько бы жертв ни пожрала война, вовек её не насытить.

   На какое-то время королева прервалась; почти помимо воли стиснула незатейливую рукоять своего меча. Молчал и отец Одольдо, кивал уважительно. От дворцовых ворот чуть уловимо донёсся оклик стражи. Ответа из-за стен не расслышали ни государыня, ни негласный советник её. Охрану этот ответ, однако, устроил: резаным реллемом завизжал ворот подъёмного моста. Минуту спустя по нему прогрохотали копыта - довольно много. То ли отряд гвардейцев возвращался из дозора, то ли кто-то из вельмож со свитой - с охоты.

   Двор и столица жили повседневной жизнью.

   Королева подалась вперёд, с упованьем взглянула на собеседника; и поневоле залюбовался ею Одольдо, монах и политик с душою поэта. Тревога и надежда, мудрость и доверчивость оживили скорбящие глаза рано постаревшей королевы, зажгли щёки слабым румянцем: отсвет былой юности и пылкости.

   - Ведаю, отче: мои соображенья здесь немного весят. Решающее слово - за Церковью. Но, насколько знаю, сама Её Святейшество не одобряет войну?

   - Не всё, увы, так просто. Воистину, Владычица Аризия всегда полагала: худой мир лучше доброй ссоры. Но уж кто-кто не упустит свой куш от Священной войны - это орден святой Лимы. Как исстари повелось, им охотно подпоёт орден святого Тарлы. Не прочь неверных пограбить и элиарийцы, и аризианки, даже и многие из сынов моих эрихьюанцев... да мало ли воинствующих ортодоксов. Боюсь, все они разом способны оказать давление на самоё Владычицу. Представить только, как прозвучат её открытые призывы к миру - после стремлений прежнего Владыки, Единый ему судья, стереть эршенских еретиков с лица земли...

   - "... и в распри во Святой Земле был вклад его не мал...", - припомнила королева задумчиво. - Как бишь дальше сказано о Владыке Тарле у Вильды Крамольницы? "Он, грея руки на войне, войну благословил..."

   - Так благословил, что ныне проклясть её, как она того заслуживает, немалых трудов стоит. Что ж: "Во Тьме припомнится ему всё то, что он творил..." Прости, Единый, нас многогрешных.

   Оба коснулись своих амулетов почти одновременно.

   - Безотрадную картину нарисовали вы, преподобный отец, - заметила королева.

   - Всегда есть обходные пути. - В золотистых глазах Одольдо, вопреки серьёзности вопроса, мелькнуло нечто озорующее: бесенята в янтаре. - Даже знаменье Свыше можно обернуть дипломатической уловкой. Мало у кого достанет смелости - оспаривать запрет войны, вложенный в уста Владычицы самим Единым и Пророками Его. Подобный манёвр даст вам, по крайней мере, отсрочку на год-другой.

   - Что нам и требуется. До... сами понимаете. - Даже здесь, из привычной опаски, королева не произнесла вслух слова "переворот". - А после, полагаю, Святой Церкви станет не до града Ранаира.

   Поднявшись из-за стола, прошлась она взад-вперёд по комнате: порывистая и величественная, столь удивительное сочетание. Остановилась вплотную к креслу собеседника. Неуместная мысль всплыла: негоже сидеть, когда стоит королева... Право, не время сейчас - для условностей этикета.

   - И, отче, хорошо бы Её Святейшеству снизошло знаменье, способное удержать супруга моего от похода на Меранские острова. Что за дикость несусветная! Сарнийцы выбьют нас оттуда на второй день, да ещё контрибуцией разорят.

   - Истинно, меранцы и сарнийцы - почти единоверцы. И почти один народ, хотя нравом и обычаем разнятся, как мир и война.

   - Думаю, Её Святейшество Аризия - дипломат достаточно здравомыслящий, чтобы не обострять отношений с Сарнийской империей. Увы, не она - лимийки шепчут в уши Его Величества. Эти смиренные сестры готовы истреблять неверных в любом уголке мира. Особенно - если попутно есть возможность пополнить свою казну.

   - Вам ведомо, Ваше Величество, что ныне я отправляю миссию за миссией на Меранские острова. Дабы собственным примером доказать королю: свет Веры Истинной необязательно нести язычникам на острие меча. Буду откровенен - не знаю, надолго ли достанет моих стараний. Ремесло дипломата, несомненно, более чем наполовину состоит в умении тянуть время. Но порою и нам не обойтись без решительных действий.

   И в упор взглянул Одольдо на государыню - снизу вверх.

   - Разумею - не настала ли пора решительных действий и для нас? Не следует ли подать знак Тарле Кудеснику, дабы поспешествовал он Его Величеству предстать перед судом Единого? - заявил он напрямик.

   - Да не отыщет Единый, во всепрощении своём, оправданья для преступлений царственного моего супруга. Сама я горю нетерпением ускорить сие событие. - Хотя взгляд королевы вспыхнул ледяным пламенем, она качнула головой, отрицая. - Родные дочери всякий раз удерживают меня от ослепления гневом, от горячности недальновидной. Мы сильны сейчас как никогда, отче; но возможно большее. Кое-кто из высших офицеров сохраняет приверженность королю... - Она помолчала, поглаживая рукоять меча, словно холку верного турана. - Если возможно перекупить либо иным образом устранить их всех - мы сделаем это, пусть даже ценой нескольких лет. Не для того стремимся мы гасить внешние распри, чтобы из-за нашей поспешности разразилась война внутри королевства. Достаточно того, что Льюр исходит кровью в давних клановых усобицах.

   Со странно оценивающим выражением вглядывался в государыню отец Одольдо...

   ...Не вызывает сомнений искренность вашей душевной боли о королевстве Льюрском, Ваше Величество Раффида Реватская, - пусть и чужеземка вы здесь. Невыносимо видеть вам Льюр, обескровленный неразумным правлением супруга вашего. И вместе мы все усилия приложим, дабы богатела и процветала наша земля...

   Но - что чувствуете вы, Ваше Величество, зная, что скоро сами же принесёте кровного сына в жертву интересам державным? Как примирите вы в своей душе государыню и мать? Или ценны для вас лишь младшие дочери, порождённые возлюбленным вашим?

   Грязным ремеслом занимаемся мы оба. И бесчеловечным. И сами же толкаем в ту же грязь дочерей ваших. Стоит ли будущее целой страны - двух юных душ, запятнанных политической мерзостью? Такою ли ценой платят - за счастье и процветание? И как знать, может, законному наследнику трона уготована лучшая участь, нежели сводным его сёстрам?

   Королева обогнула стол, опустилась обратно в кресло - с выражением, как показалось, безмерной усталости...

   ...Если бы Дэйра видел сейчас дочерей. Орту, отроковицу пятнадцатилетнюю, наделённую дипломатическим даром Свыше. И Ринну, старшую, в стратегии весьма искусную. И как беззаветно преданны они друг другу... Если бы взглянул на детей с гордостью, и помог им советом отеческим. Если бы подбодрил меня, утомлённую, тихо прошептав моё имя. Так давно, оказывается, никто не называл меня по имени...

   ...Хотел бы я облегчить вам душу, Раффида, - ведь позволите вы хотя бы мне назвать вас по имени, только однажды, только в мыслях? Ибо для истинного сочувствия куда более уместно безмолвие, нежели избитые благоглупости, подобающие святому отцу. "Он смотрит на нас из Чертогов Горних, утешься, дочь моя..."

   Фальшь, насквозь фальшь.

   Давно скрыл Одольдо испытующий свой взгляд. И вновь посмотреть друг на друга собеседники решились не так скоро.

   - Всё же... если суждено вам пережить меня, Ваше Преподобие... Обещайте, что поможете советом моим дочерям так же, как мне. Вкус власти - известно, как разъедает он самые благородные юные души. Обещайте заменить им меня. Или... отца.

   - Будьте покойны, Ваше Величество. Мы-то достаточно пожили, и не однажды пробовали на вкус власть, и почести, и славу. И знаем, что вкус у них равно мерзкий: либо крови, либо тлена, либо того и другого разом. Кто другой - я не пожалею усилий, дабы и принцессы поняли это возможно скорее.

   Склонившись через стол, королева коснулась руки Одольдо жестом грустной благодарности.

   - Знаю, отче: Её Святейшество с готовностью благословит моих дочерей на царствие. Лимийки - те, несомненно, при первой оказии анафематствуют их, как узурпаторов... Но - что думают на сей счёт главы других влиятельных орденов, не ведаете ли? Бариола, например?