Иоанн Гончаров - Многие поищут войти, и не возмогут...

• Название: Многие поищут войти, и не возмогут...
• Автор: Иоанн Гончаров
• Издательство: "Родное слово"
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-96696877-3-9

По благословению

Высокопреосвященного Сергия,

Архиепископа Тернопольского

и Кременчугского

Это пастырское слово обращено к людям, не безразличным к жизненной правде, ищущим смысл жизни, ибо чем меньше желающих познавать правду жизни, тем сильнее зло, тем опаснее жизнь.

В книге предпринята попытка осмысления с точки зрения Евангельской Истины сложных и болезненных процессов, происходящих на внешнем и внутреннем горизонте жизни человека. Автор пытается ответить на трудные вопросы: как разглядеть зло под личиной добра; как выстроить правильную иерархию жизненных ценностей; как в это трудное время сохранить в своем сердце любовь к жизни и к Богу.

---

В недомыслимой любви Бога к человеку понятие о спасении суживается для каждого из нас настолько, насколько мы можем это вместить. Апостол Павел, рассуждая о разных степенях веры, говорил, что есть младенцы в вере, они питаются молоком. «Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5, 14). Каждый вмещает в себя Божественную благодать по мере своей веры, и потому каждому верующему есть свое место в вечности, своя надежда спасения, свой путь возрастания. Для самых немощных: «И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды… не потеряет награды своей» (Мф. 11, 42).

Но живая вера имеет непреложное свойство — расти. И, конечно же, никто из нас не удовлетворится тем, что подаст стакан воды, — непременно сделаем больше. В то же время никто из нас не достигнет высот, о которых говорится: «Будьте святы, потому что Я свят» (1 Пет. 1, 16) это для особого рода людей. Все заповеди Бога есть дорога в вечность, а мы живем во времени, и потому, насколько можем возрасти, настолько они нам и помогают. А любовь Бога к человеку бесконечна во всех направлениях — Бог любит святых в их подвигах и жалеет грешников в их грехах.

Всякий человек как бы желанием святости понуждаем снизу, а осознанием немощи ограничен сверху, потому он должен делать только то, что ему сегодня под силу. Бог не взыщет с нас, что мы не могли сделать по немощи, но мы будем отвечать за то, что могли и не сделали. «Не можем» у нас часто вытекает из «не хотим», этим только оно богопротивно. Притча о Страшном суде ничего не предлагает из того высокого, что нас смущает, но влечет по земле: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня, был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне…» (Мф. 25, 35–36).

Бог ничего не мог нам дать сверх сил, и ошибиться Он не мог. Это мы не знаем своего естества и всегда думаем жить своим окаменевшим самолюбием, в основе которого лежит свое представление обо всем, конечно же, неправильное и тоже окаменевшее: «хочу здесь и сейчас». Так называемое «свое разумение» занимает в человеке очень большое место, чужое место, место настоящего разумения жизни, которое в него не вмещается из-за разросшегося самолюбия: «Ищете убить Меня, потому что слово Мое не вмещается в вас» (Ин. 8, 37). Христа распяли потому, что Он принес на землю возвышенное учение о любви и милосердии, которое не совмещалось с привычной жизнью людей, основанной на самоуверенности и эгоизме. Но ограниченное, окаменевшее, упорное и злое самолюбие интуитивно чувствует свою глупость и бессилие вместить истинную умность.

А настоящему уразумению предлагается вера, которая движет горами, т. е. творит невозможное. А как же делать невозможное? Просто, ибо все возможно Богу. И если в вере нашего сознания до движения гор дело не дойдет, — не беда, есть вещи не менее значимые: добавим к чашке холодной воды еще и доброе слово. Слово за слово явим человеку свое сердечное участие, ради Бога Христа, и это тот же процесс движения гор: у нас не просили доброго слова, а мы его произнесли, мы явили маленькую любовь из окаменевшего сердца — из камня потекла живая вода. А ведь важен прецедент.

Нравственные явления всегда значимее физических, ибо видимое — временно, а невидимое — вечно. Может, нам Господь не про горы говорил, а о наших окаменевших сердцах, нагромождающих горы безумия…

Конечно же, грех упрощать Слова Св. Писания, но его понимание предполагает возможность индивидуального переживания. Во всех словах и выражениях всегда предполагается определенная условность рассуждения. Конкретность, естественно, может иметь смысл сама по себе, но ее осознание обязательно должно быть соотнесено со Св. Писанием и со Св. Преданием, т. е. с целым — с Божием Откровением людям, данным для того, у чтобы они нашли свой путь к спасению.

«НЕ ПРОСТАЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ»

В Православии есть очень странные, на первый взгляд, положения догматического характера. Например, о милосердии и благости Божией. Бог бесконечно милосерд и бесконечно благ, и именно милосердием Своим страшен Бог.

Да возможно ли это? Милосерд — значит простит; бесконечно милосерд — значит все простит. Но тогда выходит, что слова Св. Писания о будущих вечных муках сказаны в воспитательных целях, для того, чтобы жили поприличнее. Однако Евангелие утверждает: «…доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5, 18).

Как понимать такое «несоответствие»? Все дело в том, что для прощения человека недостаточно только милосердия Божия, необходимо еще согласие самого человека.

И тоже вроде бы странно — Бог простит, а человек себя не простит. Как это не простит? Каждый в такой серьезной ситуации, когда решается вечная его участь, всегда себя простит. Такие естественные мысли рождаются в человеке от незнания себя. Потому православная вера свое острие направляет на самопознание, на покаянное рассмотрение себя, при котором и обнаруживается совсем не простая человеческая сущность.

Одно из свойств греха состоит в том, что он всегда прячет внутреннего человека от внешнего. Грех разделил человека: поверхностное, внешнее — это одно, а внутреннее, сущностное — совсем другое. Осложненные жизненные ситуации, высвечивают того, внутреннего человека, и тогда во внешнем поведении проявляется подчас неожиданное. Так, человек может считать себя честным, порядочным, но вот возникает угроза его благополучию… и от его честности и порядочности ничего не остается. Каждый может считать себя смелым, а когда он попадает в сложную ситуацию, тогда все и выясняется.

Вот почему Бог кого любит, того образовывает скорбями, чтобы он познавал себя. Не познавший себя бывает жесток к себе самому, ибо в сложной ситуации, которая непременно придет, оказывается совершенно неподготовленным.

Но покаянным опытом дознано, что внутреннему (настоящему) человеку неимоверно трудно отказаться от своих представлений. И чем он самолюбивее, тем труднее; гордому же это просто невозможно, это все равно, что отказаться от себя. А он любит себя и все свое, он закостенел в своих представлениях, они стали главной частью его сердца, он уже — самоистукан.

Но однажды вдруг оказывается, что все совсем не так, как он привык понимать и ощущать… И вот тогда он скорее откажется от Бога, чем от себя. Для него Бог будет несправедлив, немилосерд, да если на то пошло, то Его и нет вовсе…

Гордый человек тем скорбен, что он устранил мысль о своей возможной неправоте. Его правота для него сверхочевидна, все другие представления, вовсе не лишенные основания, ему кажутся ошибочными, пустыми, он их оставляет без внимания.

Наглядный тому пример — евангельские фарисеи, которые сосредоточили свое внимание на явном нарушении закона Христом и не захотели увидеть перед собой Законодателя, хотя Он явил перед ними Свое Божественное достоинство. Вместо того чтобы принести покаяние, они Его распяли.

Какое странное поведение: видели перед собой Христа, Которого напряженно ждали несколько столетий, в Нем было все их упование, в Нем был смысл существования еврейского народа… Но грех гордыни составил им свое представление о мессии, и когда реальный Христос оказался совсем не таким, каким они Его представляли, то они отказались не от своего представления, а от Сына Божия. И не просто отказались, а предали мучительнейшей смерти, как бы прокляли Его «… ибо проклят пред Богом всякий повешенный на дереве» (Вт. 21, 23).

Во все века правда всегда озлобляет неправых людей. Почему? Потому что правда есть правда, ее изменить нельзя. И себя изменить не хочется — значит, нужно правду уничтожить.

Евангельские фарисеи — не какие-то особого рода злодеи. Это типичные представители гордого человечества, которые по мере возрастания гордости утрачивали способность к критическому мышлению. Фарисеи вчера и сегодня — это сердца, приученные ощущать только свою ценность, только свою правоту.

Из жизненного опыта известно, что сердце живет особой жизнью и никакой логике не подчинено — к чему приучено, то и слушает. Истинно, истинно говорю вам: «если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно…» Другими словами, если человек не откажется от себя, от своего, то он не сможет вместить Бога, Божия — и останется вне Бога, один, т. е. погибнет, «…а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12, 24). Если человек знает себя, т. е. допускает, что его правда в силу его страстности и ограниченности может оказаться вопиющей неправдой, то его ум и сердце всегда готовы принять правду Божию, покориться ей, вопреки всем своим представлениям.