Клаудиу Агиар - Возвращение Эмануэла

• Название: Возвращение Эмануэла
• Автор: Клаудиу Агиар
• Издательство: Вагриус Плюс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-98525-031-8

Клаудиу Агиар родился 3 октября 1944 года на Северо-Востоке Бразилии (штат Сеара). В четырнадцатилетнем возрасте вместе с семьей он переехал в Форталезу. Именно в этот город возвращается и главный герой его романа, казалось бы, выпутавшись из всех передряг.

После получения Национальной премии по литературе к Агиару приходит известность, и о его, творчестве спорят самые авторитетные латиноамериканские и испанские критики и литературоведы, признавая тем самым бесспорность того, что в литературе появилось новое имя.

Роман «Возвращение Эмануэла», опубликованный в Бразилии в 1989 году, был отмечен премией Османа Линса.

---

Другие получали удовольствие от движения крохотных фигурок-теней, исполнявших на солнечном свету самый невероятный танец, который мне когда-либо доводилось видеть. Демонстрируя то целые серии движений, то отдельные па, небольшие бесплотные тельца выкручивали такие пируэты, каким позавидовали бы самые ловкие танцоры.

Словно подчиняясь какому-то ритму или побуждаемые странной музыкой, недоступной для нашего слуха, они принимали забавнейшие формы. Необычные и неожиданные комбинации теней, постоянно изменявшихся в своих размерах, — то соединяясь друг с другом, то разъединяясь, — в какой-то момент напомнили мне паутину, которую часто приходилось созерцать на потолке пансиона доны Женовевы в Сан-Паулу Как эти малюсенькие существа умудряются выпрядать целые клубки нитей и сплетать из них такие сложные узорчатые конструкции? Кружево паутины, ее удивительные узоры, согласно поверью, приносят удачу в дом…

Мои размышления на этом месте были прерваны. Старик шумно открыл дверь. У него в руках была сложенная бумага. Все поднялись в ожидании вызова. Сколько человек пойдет на допрос? В камере все знали, что те, кто уходил давать показания, не возвращались: либо их выпускали на свободу, либо помещали в тюрьму предварительного заключения. Последнее тоже считалось большим облегчением. Адом была камера. Наверное, поэтому меня провожали долгими взглядами. Некоторые даже помахали мне рукой, когда старик, стоя в, дверях, с трудом прочитал: Эмануэл Сантарем.

Что ждет меня? Никто из заключенных даже не задавал себе такого вопроса. Они были уверены: свобода или тюрьма предварительного заключения.

Однако я знал, что есть еще и третий, жуткий вариант. Вдруг меня вызывают, чтобы подвергнуть пыткам?

В спокойной воде отражался город. Вернее, перед глазами было два города: один — лицом вниз, молчаливый и неподвижный, другой — живой, со своими реальными архитектурными очертаниями, заселенный множеством мужчин и женщин, изнуренных солнцем, снующих туда-сюда с утра до вечера. Я не удивился, когда с высоты одного из мостов увидел как в зеркале и собственную фигуру, деформированную, согнутую, но несмотря ни на что переходящую через реку Капибариби. В конце концов, я был свободен.

Рядом со мной шел человек лет пятидесяти. Высокий, улыбчивый, разговорчивый. Видимо, он специально занимался раньше своим произношением, поэтому чеканил каждое слово. Кажется, он боялся, что я сбегу, и, пытаясь этого не допустить, почти прижимался ко мне, рассказывая все новые и новые истории. Не имея ни малейшего желания поддерживать беседу и испытывая к тому же подозрительность и опустошенность, я внутренне соглашался лишь на то, чтобы идти с ним рядом. Достаточно, что ты просто вежлив с тем, с кем тебя выпустили из тюрьмы.

Удовольствие от прогулки по улицам и от озаренного солнцем утра не могло сразу смыть ощущения тяжести и удушья, оставшегося от дней, проведенных в темной камере. У меня пощипывало глаза, и я не знал, как справиться со всей этой яркостью. Может быть, адвокат, державшийся рядом, догадывался, как многое меня раздражает, даже погода. Я не понимал, что со мной произошло. Все на свете казалось ненормальным. Обретенная свобода значила очень много, и в то же время я мучился, потому что, думая о возможных обстоятельствах и причинах, обусловивших ее, приходилось взвешивать и сравнивать факты, которые следовало забыть. Срок, отсиженный за решеткой, следовало забыть. Ведь мы не вспоминаем то время, что провели в чреве матери.

Я шагал рядом с едва знакомым мужчиной и должен был это делать до тех пор, пока он ни скажет: «А теперь, Эмануэл Сантарем, сам ищи свою дорогу, исчезни!» Слыша его звучные и четкие слова, я, тем не менее не улавливал их смысла и реальной нити событий. Неважно, рассказывал он о городе или о футбольной команде. Помню только, что в какой-то момент он остановился и указал на огромный дворец:

— Посмотри туда, Эмануэл, вот чего тебе удалось избежать: тюрьмы предварительного заключения! Это великолепный дворец — с арками, башнями, садами, с парадными лестницами. Его купола в Ресифи видны практически откуда угодно!

Я не жалел о том, что не познакомился со всеми этими достопримечательностями, о чем и хотел было сказать, но в очередной раз промолчал.

На противоположном берегу Капибариби стояли ветхие постройки, подпиравшие друг друга в ожидании прихода яростного прогресса, призванного смести их с лица земли. Но мы очень скоро оказались в благополучном торговом квартале, и адвокат вошел в стильный бутик. Вынужденный последовать за ним, я вдруг почувствовал себя неуверенно. Помимо того, что я давно не мылся, на мне были старые мятые брюки и потрепанные резиновые тапочки. Рубашка была разорвана в нескольких местах. Все это адвокат мгновенно понял и поспешил меня успокоить:

— Не смущайся, Эмануэл! Здесь ты — покупатель, и все обязаны вести себя по отношению к тебе достойно и уважительно. Даже не волнуйся на этот счет. Кроме того, ты будешь платить наличными. Причем это — твои собственные деньги. Они все у меня.

Сначала я запротестовал, заявив, что сыт по горло разного рода шуточками и на этот раз не попадусь на крючок. Мужчина, улыбаясь, взял меня под руку и силой заставил войти. Если бы я продолжал отказываться, мы привлекли бы к себе внимание. Устраивать скандал не хотелось еще и по той причине, что и мои документы находились у адвоката. Мы немного огляделись, а вскоре подошел продавец с вопросом, что именно нам нужно. Я мгновенно ответил, что ничего не буду покупать. Но адвокат перебил меня:

— Нам понадобится много вещей, сеньор. Принесите, пожалуйста, несколько костюмов, рубашек, носков, ботинок, ремней… И еще носовые платки, пижаму, кожаную сумку — одним словом, все, что нужно человеку, отправляющемуся в долгое путешествие.

Не в состоянии скрыть чувства удовлетворения, адвокат повернулся ко мне и, положив руку на мое плечо, еще раз успокоил:

— Не беспокойся! Твои деньги у меня с собой. А из одежды можешь взять только то, что понравится.

Что делать в такой ситуации? Прилавок быстро заполнился пиджаками и другими вещами, которые старательный служащий выложил на мое обозрение. Там было все на свете, любых цветов, от любого производителя и на какой угодно кошелек. Быстро отобрал то, что понравилось, и вошел в одну из кабинок для примерки. Почти сразу кто-то постучал в дверь. Открыв, я увидел адвоката:

— Эмануэл, не лучше ли будет, если ты оставишь на себе новую одежду?

Но мне хотелось прежде всего вымыться, и он со мной согласился, добавив:

— В офисе приличная ванная, так что с этим все будет в порядке.

Он оплатил счет, и мы отправились к нему в офис.

Фасад старого здания выходил на реку Капибариби. Из окна кабинета можно было видеть ее воды, текущие не в океан, а в противоположном направлении. Я сел в кресло и стал ждать, пока адвокат приведет в порядок свой стол, весь заваленный бумагами.

От ощущения свободы, которое мне подарил этот человек, не осталось и следа. Он стеснял меня. Я устал от его опеки и поэтому подошел к окну и стал наблюдать за рекой. Ее русло было извилистым. Она попадала в поле зрения у железного моста на одном из своих поворотов и затем, нырнув под другой мост, снова поворачивала и исчезала… Наконец я услышал, что меня зовут. Подойдя к письменному столу, я сел на стул и стал ждать новых указаний. Но, не выдержав, спросил о тайне своего освобождения, и он подробно начал объяснять:

— Эмануэл, твой арест был ошибкой или, если хочешь, недоразумением. Против тебя нет никакого обвинения. Ты — чист, и это постановление (он поднял бумагу так, чтобы я мог ее видеть) необходимо аккуратно хранить в оригинале. Советую тебе положить его среди прочих документов, потому что никогда неизвестно, что случится с нами завтра. Но знай, что ни в Ресифи, ни в каком другом месте Бразилии против тебя ничего нет.

Мужчина вынул мои «прочие документы» из другого ящика, соединил их с постановлением об освобождении и сказал:

— Вот, держи и хорошенько их храни.

Я взял документы, сложил их, и мне даже не пришло в голову сказать «большое спасибо, сеньор». Когда я решил встать и собрать свои вещи, чтобы побыстрее слинять, адвокат поднялся из-за стола и, шагнув вглубь кабинета, поманил меня:

— Здесь ванная. Можешь вымыться и побриться, чтобы на этот раз надеть свою новую одежду, дорогой!

Ванная была маленькой, но располагала всем необходимым для не совсем обычного мытья, в котором я нуждался. Как же давно я не пользовался таким комфортом! Но стоит ли тратить время на подобные мысли? Пока упругие струи теплой воды сбегали по моему телу, я смеялся просто так, без причины. И в тот момент обнаружил, что руки уже почти не болели.

Побрившись, надушившись, облачившись в новый костюм, я взял одну из корзин для бумаг и, сложив в нее старую одежду и резиновые тапки, ногой затолкал все это в угол ванной комнаты. И тут же вспомнил, что в старых брюках был клочок бумаги, который мне дал врач в бараке, где я находился с политзаключенными. Я нашел эту записку и вернулся в кабинет.