Людвиг Вольтман - Политическая антропология

• Название: Политическая антропология
• Автор: Людвиг Вольтман
• Издательство: Белые альвы
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2000
• ISBN: 5-7619-0107-2

Эта книга известного немецкого философа, антрополога и социолога (1871–1907) является одной из лучших классических работ по расовой теории. Написанная 100 лет назад живым доходчивым языком, она до сих пор актуальна, ибо поднимает важные вопросы. Из-за личной неприязни Ленина имя Вольтмана было вымарано из русской культуры, в которой немецкие интеллектуалы находили свою реализацию подчас раньше, чем у себя на родине. Настоящее издание в условиях новой подлинно демократической России исправляет этот досадный пробел. Книга предназначена для антропологов, историков, политологов, психологов, ученых других направлений, студентов, молодежи, а также для семейного чтения.

---

Дифференцирование и унаследование хозяйственных и умственных продуктов способны при известных обстоятельствах уничтожить естественное согласие между индивидуальным самосохранением и сохранением расы. В этом дифференцировании органического и социального отбора лежит, с одной стороны, возможность всякого наивысшего культурного развития, с другой же — в нем заключается и важнейшая причина падения расы. Ибо всякое общество состоит из живых индивидуумов с неравными природными предрасположениями, и все зависит от того, чтобы найти возможно более благоприятные условия отбора в правовых, хозяйственных и умственных учреждениях, которые бы содействовали отбору лучших индивидов, их сохранению и размножению.

Более близкое исследование культурных форм социального отбора указывает, что отношение между индивидуальным самосохранением и сохранением расы, смотря по различным ступеням экономического и умственного развития, бывает очень различно. Отбор существует либо среди рас, либо среди сословий, семейств, индивидуумов и зависит, с одной стороны, от антропологического строения, с другой же — от господствующих избирающих ценностей в хозяйственных способах производства и от обычных и распространенных воззрений, которые служат мерилом в данном обществе.

Культурная история связана с расовой борьбой, в которой развиваются естественные способности отдельных человеческих групп. Расы друг друга теснят, порабощают или уничтожают, но никогда не бывает так, чтобы одна раса физически порождала другую, высшую, которая является единственной носительницей прогресса. Физиологическая непрерывность не бывает присуща только одной расе, одному народу или племени, но расы и племена сменяются и передают высшим степеням культуры не свои более одаренные поколения, но свои технические и духовные произведения. Они уже более не переносят на живых наследников свою более благородную натуру, но только свой моральный пример, свои социальные учреждения и духовные традиции; и только тогда, когда сменяющая раса приносит с собой равноценные природные предрасположения и дарования, может она воспринять оставленные культурные блага и довести их до высшего развития. Ибо творчество культуры является биологической работой, которая физиологически истощает продуктивную силу расы. По мере того, как культура творит внетелесные произведения, усовершенствующий отбор перестает совпадать с органическим дальнейшим воспроизведением и унаследованием рас и личностей. Возникновение и унаследование талантов и гениальных дарований бывает только ограниченным и находится в зависимости от счастливых комбинаций, которые, по расчетам теории вероятностей, встречаются тем реже, чем выше дарование. Вымирание более одаренных индивидуумов, угасание выдающихся семей являются вместе с тем и незаменимой физиологической потерей для расы. Возникновение же духовных культурных форм вызывает вместе с тем упадок естественных органических форм и действует тем сильнее, чем более дифференцированы учреждения отбора и избирающая ценность.

У примитивных народов, где предрасположения и деятельность бывают довольно однородны, значительно увеличивают ценность индивидуума и его потомства физические условия его организации, его конституциональная сила, скорость и ловкость, хитрость, лукавство и способность убеждения. Там, где в обществе развивается разделение труда и организуются профессии, могут выживать и другие варианты телесного, умственного и морального рода, которые при более простых и однородных социальных условиях неминуемо должны были бы погибнуть. Развитие городов и их противоположность сельской культуре, индивидуализирование собственности, накопление в отдельных семьях хозяйственных благ, свободная конкуренция всех со всеми — все это становится новым рычагом социального отбора и сохранения индивидов, разнообразных в интеллектуальном отношении и обладающих известной долей превосходства.

Самым элементарным условием существования расы является ее физическое здоровье, которое может быть гарантировано только продолжительным гигиеническим отбором. В особенности же повальные болезни и детская смертность имеют тенденцию исключать слабых и больных из расового процесса.

По наблюдениям Г. Йегера, больные животные, вследствие дурных испарений, издаваемых ими, обыкновенно инстинктивно избегаются своими родичами, не редко даже силой отгоняются, как это наблюдается, например, у кур и козуль. Муравьи имеют обыкновение оставлять тяжело больных товарищей или выбрасывать их из гнезда. Обезьяны не обнаруживают никакого сострадания к больным и слабым животным; напротив, они поступают со зверским и утонченным мучительством с больными или постепенно чахнущими сочленами своего племени.[202]

Стадные животные выполняют сами среди своих сочленов гигиенический отбор и, руководимые защитительным инстинктом, предохраняют таким образом свою расу от распространения и унаследования болезней. Кроме того, смертность детенышей и подрастающих поколений так велика, что слабые, уродливо-сложенные и болезненные индивидуумы погибают очень легко.

Однако уже у стадных животных можно наблюдать инстинкты, которые в пределах собственной группы ограничивают борьбу за существование. Любовь, помощь и солидарность встречаются и у них. Но суровый естественный отбор заботится о том, чтобы эти симпатичные инстинкты не достигли чрезмерного влияния, которое могло бы быть вредно для расы.

У примитивных народов сочувствие и социальная помощь оказываются скорее сильным и здоровым, нежели слабым и больным, так как жестокая борьба за существование с внешними силами природы допускает всегда происхождение корректива. Так, о чукчах и якутах сообщают, что у взрослых людей этих племен болезни наблюдаются редко. Путешественники снова и снова сообщают, что среди примитивных племен не наблюдаются ни калеки, ни уродливые индивидуумы. Способы, практиковавшиеся всеми дикими и варварскими народами, такие же как и в древности, а именно — выбрасывание и умерщвление детей, — помогают естественному отбору в том отношении, что при этом выбрасываются всегда одни только слабые и уродливо-сложенные индивидуумы. О некоторых племенах Южной Америки Мальтус сообщает, что там дети неспособных к труду женщин подвергаются той же участи, вследствие опасения, что потомство может быть столь же слабым, как их родительницы. Против инфекционных болезней и общеопасных душевнобольных дикие прибегают к изолированию, причем большею частью случается, что исключенные, живущие одиноко в лесу, индивидуумы растерзываются дикими животными. У племени вадо существует обычай, по которому женщина, муж которой умер от проказы, не может выйти замуж во второй раз. Тут явно существует общественная мера, имеющая целью поддержать естественный отбор и способствовать крепости расы.

У цивилизованных народов, развивших свои социальные чувства и представления под духовным влиянием христианской морали и гуманных идей, возникают мотивы и для индивидуальных действий и общественных учреждений, которые способны ограничить или даже совсем отменить гигиенический отбор. Филантропические чувствования могут здесь достигнуть такой власти над умами, что сострадание к слабым, больным и менее способным оценивается в таких обществах прямо как высочайшая добродетель.

В то время, как у диких племен, у которых охота и война служат естественными источниками добывания пищи, отдельные индивидуумы могут рассчитывать на поддержку лишь в том случае, если они удовлетворяют требованиям, предъявляемым телесной и умственной силе, — в обществе, где существует разделение труда, где профессии дифференцировались и практикуются «мирные искусства», личные способности, хотя бы они были одностороннего, но специализированного рода, получают все-таки общественную ценность, которая и делает соответствующего индивидуума полезным для общества и работоспособным. Индивидуумы, имеющие пороки развития и больные, но обладающие, вследствие своих умственных способностей и особых дарований или технической ловкости избирающею ценностью, остаются в живых и могут даже достигнуть хорошо обставленного экономического положения, основать семью и размножаться, причем они могут, конечно, перенести свои наследственные физические пороки и болезни и на свое потомство.

Гигиенические и санитарные мероприятия цивилизованных государств приобретают с этой точки зрения особенный интерес. Хейкрафт первым привлек внимание к тому обстоятельству, что искусственное уменьшение острых инфекционных болезней увеличивает органические и конституциональные заболевания, так как при эпидемиях истребляются большею частью лишь те индивидуумы, которые страдают этими пороками. В особенности мы должны указать на ограничение детской смертности, как на явление, способное причинить подобное ухудшение расы. Колькбрюгге сообщил в своих «Антропологических наблюдениях на Малайском архипелаге»,[203] что там также редко встречают великанов и карликов, как и калек. «Размеры роста там очень равномерны; путем громадной детской смертности все ненормальные индивидуумы выключаются из расы». Совсем не встречаются также телесно или умственно чахлые дети у европейцев в Ост-Индии. Как на причину этого, указывают на большую детскую смертность,[204] которая там господствует.