Людвиг Вольтман - Политическая антропология

• Название: Политическая антропология
• Автор: Людвиг Вольтман
• Издательство: Белые альвы
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2000
• ISBN: 5-7619-0107-2

Эта книга известного немецкого философа, антрополога и социолога (1871–1907) является одной из лучших классических работ по расовой теории. Написанная 100 лет назад живым доходчивым языком, она до сих пор актуальна, ибо поднимает важные вопросы. Из-за личной неприязни Ленина имя Вольтмана было вымарано из русской культуры, в которой немецкие интеллектуалы находили свою реализацию подчас раньше, чем у себя на родине. Настоящее издание в условиях новой подлинно демократической России исправляет этот досадный пробел. Книга предназначена для антропологов, историков, политологов, психологов, ученых других направлений, студентов, молодежи, а также для семейного чтения.

---

Вторая форма разделения труда существует между разными возрастами. Отдельный человек проходит ряд состояний и изменений, в которых жизненная энергия закономерно движется от развития всех предрасположений к состоянию слабости и затем снова к состоянию обратного развития. Этими физиологическими превращениями организма определяются размеры и его продуктивность, которая, со своей стороны, снова влияет на меру социальных обязанностей и прав.

Третья форма разделения труда покоится на происхождении, на качестве рас, племен, семей и индивидуумов, которые, несмотря на всеобще-однородные человеческие предрасположения, отличаются в частностях различными органическими, инстинктивными и интеллектуальными дарованиями. Расам и племенам указаны не одинаковые задачи и деяния в исторической последовательности или в общественном взаимодействии; и внутри родов и семей снова индивидуумы отличаются различными степенями своих мыслительных способностей, силой, энергией и характером, и поэтому наиболее выдающиеся из них призваны быть вождями и повелителями своих современников и потомства.

На этих естественных различиях пола, возраста и происхождения расчленяется общество, покоящееся на разделении труда. Всякое разделение труда зависит от дифференцирования способностей, потребностей и побуждений. Разделение труда есть вместе с тем и разделение наслаждения и владычества. Взаимодействие разделенного и вместе с тем ассоциированного труда есть следствие принуждения, производимого превосходящей властью. Разделение труда поэтому связано с противоположным дифференцированием интересов, обязанностей, вольностей и ответственностей. Но возникают социальные конфликты и борьба за положение и влияние, которые — когда они ведут к солидарному соединению равно заинтересованных сторон — можно обозначить одним общим названием классовой борьбы.

Исторические ступени исходящего отсюда социального расчленения суть: рабство, касты, сословия и классы. Рабство и касты основываются большею частью на далеко идущем антропологическом различии социальных групп и отличаются строгим обособлением и наследственностью занятий и прав. Сословия покоятся на военно-земельных состояниях и на наследственных привилегиях, между тем как классы исходят из свободной хозяйственной борьбы индивидуумов и семей. Существуют, однако, смешанные формы и переходы из одного состояния в другое. Рабы могут выходить из собственного племени, и у многих античных народов им доступно было возможное возвышение в высшие группы, между тем как в современной классовой борьбе скрытые расовые противоположности играют немаловажную роль.

Всякое социальное расчленение и порядок обусловлены физиологически. Социальная ценность индивидуума определяется не только его индивидуальной организацией, но и его расой. Никто не может выступить за пределы органических условий своего рождения и происхождения, ибо он есть продукт длинной цепи предков, где смешивались однородные и разнородные элементы. «Род, семья, — как пишет Ф. Ромер — хотя и в бесконечно меньшей степени, нежели нация, но все же является, в своем роде, особой организацией; каждый из ее членов делается более или менее наследником хороших и дурных свойств рода, и поэтому естественно, что когда один род возвышается благородством своей организации над другими, то каждый член его, хотя индивидуально он может и не иметь большого значения, будет все же содействовать преимуществам расы, если только он принадлежит к этой расе. Господство одних рас над другими, и одной расы над другими, присвоение всем членам семьи привилегий расы и обыкновение народов возвышать и ставить во главе не только индивидуумов, но и роды, вполне объясняют причины возникновения наследственного благородного сословия и наследственной монархии. Раса не отделима от личности; при суждении о человеке первый вопрос должен касаться расы, она составляет ту оболочку, которая окружает его собственную личность, фундамент, на котором воздвигаются характерные черты индивидуума».[243]

Один из самых ранних германских политических антропологов, Ромер, указывает тут на важный факт, что социальное расчленение и историческое определение человека представляют в меньшей степени индивидуалистическое, нежели генеалогическое явление, подчиненное физиологическим естественным законам. Но только Дарвин впервые научил нас глубже понимать эти физиологические законы. Тут происходит естественный отбор в борьбе за существование расы, племен, родов, семей и индивидуумов, который господствует над социальной историей человеческого рода. Переживающие и победители в естественном отборе, в среднем, являются относительно лучшими особями, в некоторых же отношениях — абсолютно лучшими, на основании деятельности и трудов которых утверждаются правовым образом действительные преимущества и притязания.

Несправедливость и насилие являются силами, которые и в природе часто ведут к уничтожению хорошего и лучшего, в той самой природе, которую имеют обыкновение противопоставлять обществу как образец. Также и здесь не все зависит от личных способностей, но в большой мере от конъюнктуры, т. е. от счастливого сцепления благоприятных обстоятельств; также и здесь, рядом с переживанием лучших, имеет место и безысходное уничтожение лучших, и, конечно, Гёте ошибается, когда со своим подкупающим оптимизмом утверждает, что природа позаботилась о всех своих детях, чтобы даже ничтожнейшее из них не задерживалось в своем существовании существованием других, более превосходных. В природе, как и в обществе, одна часть может выигрывать только на счет другой части. Вытеснение, расхищение и уничтожение усеивают путь к усовершенствованию, и там, где какое-нибудь существо достигает более высокого развития, оно получает больше прав на жизнь, чем какое-либо другое существо.

При сравнении явлений отбора в природе и в обществе оказывается несомненным, что последние много совершеннее и с гораздо меньшим расходованием сил достигают больших и лучших результатов. Возвышение природы в культуру исключительно обязано своим происхождением более совершенным условиям отбора, развивающимся в обществе. Трата зародышевых тканей и предрасположений происходит в самой малой степени, и чем целесообразнее действует социальный отбор в услужении расового подбора и расового развития, тем выше и мощнее культура.

Толчком к социальному и духовному развитию могут служить или внешние, естественные события, войны, миграция, торговые сношения, или внутренние, физиологические, т. е. проявление выше-одаренных и более мощных индивидуумов и групп, которые по собственной инициативе и совершенству своей силы захватывают политическое и духовное господство и тем дают толчок к высшему социальному развитию. От них-то и исходят политические и духовные мировые потрясения, которые двигают целые народы и века.

Стремление к отделению, взаимный натиск и совместное действие общественных сил — вот естественные рычаги человеческого прогресса. Морализирование этой борьбы может заключаться лишь в том, что более способные и совершенные группы и индивидуумы скорее достигают победы и что повсюду созидаются наивозможно более целесообразные формы естественного отбора. Вследствие этого всякий прогресс может быть только частичным и индивидуальным. Большая масса поднимается на более высокий уровень идей и страстей, и тогда из нее снова обособляются одаренные индивидуумы или социальные группы, обособленные интересы которых представляют вместе с тем и высшие интересы человечества. Поэтому общество будет всегда пребывать в состоянии социального дифференцирования, как бы ни формировалось его экономическое и духовное положение. Без сознавания социального различия (Зиммель), без «пафоса расстояния» — Pathos der Distance — (Ницше) не бывает никакого политического и духовного прогресса. Одни будут чувствовать это состояние всегда как право, другие — как несправедливость. Но это различие в чувствованиях является само по себе необходимым стимулом развития. Фихте заметил: «Один всегда должен быть первым, и тот, кто может быть им, тот и бывает им».

Где существует ныне дикая борьба маленьких орд друг с другом? Где междоусобицы средних веков? Те, кто предлагает такие вопросы и чрезмерно превозносит мирную конкуренцию труда, упускают из виду, что эта борьба удержалась до настоящего времени, а именно: в противоположности экономических интересов и их конфликтов, в конкуренции индустриальных и сельских промыслов, в ассоциациях и коалициях на «поле битвы труда». И здесь также существуют целые гекатомбы жертв и инвалидов, но они образуются не в открытых кровавых междоусобицах, а в «мирных» соревнованиях за пропитание и власть, где погибают все эти бедные, обессиленные и больные, нервно и душевно искалеченные, алкоголики, бродяги, преступники и самоубийцы.