Рашид Кешоков - По следам Карабаира Кольцо старого шейха

• Название: По следам Карабаира Кольцо старого шейха
• Автор: Рашид Кешоков
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994

Кадровый работник НКВД Рашид Пшемахович Кешоков написал романы «По следам карабаира» и «Кольцо старого шейха», вспоминая бурные события тридцатых годов, когда советская власть сталкивалась с вековыми традициями разноязыких кавказских народов.

Каждый из романов интересен собственной интригой, таинствен­ными обстоятельствами погонь и перестрелок. В то же время их объединяет не только место действия — Северный Кавказ и глав­ный герой — сыщик Жунид Шукаев, но и общий сюжет, словно взятый из древних сказаний. Перед сыщиком действительно сказоч­ных масштабов задача — найти легендарного скакуна, драгоценный перстень и украденную красавицу. Поиски карабаира стоили Жуниду Шукаеву крови и бессонных ночей, также, как и разгадка тайны перстня, но вернуть себе свою драгоценную Зулету он смог, только победив себя…

---

Назиади была замужем, но обстоятельство это представ­лялось ей, судя по всему, настолько второстепенным, что о муже ее между подругами речи никогда не заходило. Словно бы его не существовало вовсе. Зулета его ни разу не виде­ла, хотя знала, что он директор какого-то захудалого заводиш­ки на окраине Краснодара, производящего не то проволоку, не то гвозди.

Круг родственников и приятелей Назиади был весьма широк. Среди них главные роли играли финагент Борис Фан-дыров, жена Ивасьяна Клавдия Дорофеевна, экспедитор обл-потребсоюза Шагбан Сапиев, зубной врач Антонина Михай­ловна Воробьева, сам Ивасьян и еще несколько менее замет­ных лиц.

Об отношениях Назиади с Борисом Зулета догадалась бы, будь она посообразительнее. Взгляды, которыми Борис и Назиади обменивались при ней, трудно было не уловить. Но Зулета ничего не замечала еще и по той причине, что Борис и ей выказывал явные знаки внимания. Обыкновенно они выражались в игривых полунамеках, излишне долгом пожа­тии пухленькой ручки Зулеты, когда Борису удавалось завла­деть ею, легком прикосновении ноги под столом, если они сидели в гостях рядом, и так далее. Иногда же «авансы» Бориса приобретали более вещественную форму И тогда Зулета ломала голову, как объяснить Жуниду происхождение нового браслета или какой-нибудь безделушки. Соображения о том., что за подарки Борис вправе ожидать от нее компен­сации, сначала не приходили ей на ум, а потом не слишком-то испугали ее. Напротив, Зулета стала гораздо чаще думать о Борисе, оставаясь одна, и досадовала на его излишнюю скромность и нерешительность (как она полагала).

Знать же о подлинных взаимоотношениях своих друзей она не могла, так как не имела никакого понятия о запутан­ной и сложной системе вовсе не безобидных связей, удержи­вавших до поры до времени в относительном равновесии та­ких совершенно, казалось бы, разных людей, как Назиади, Ивасьян, Шагбан Сапиев, Воробьева и другие, о которых она знала лишь понаслышке. Бывало, ее знакомили с кем-либо, хотя бы с благообразным и стеснительным мужем Антонины Михайловны, который приезжал к жене из Новороссийска, как говорят, раз в год по обещанию, или с Муталибом Акба-шевым (его еще называли Пашой-Гиреем), или еще с кем-то, но Зулета не запоминала лиц и имен, не имевших непосред­ственного отношения к ее сегодняшним интересам.

Иногда приезжал из Нальчика ее беспардонный и нахаль­ный братец Зубер Нахов. Изредка привозил разные бездели­цы, но больше сам побирался, выклянчивая у нее взаймы на пол-литра. Она его не привечала, зная, что Зубер не из тех, кто умеет платить долги, Кроме того, Зулета не хотела иметь никаких неприятностей, а Зубер, как она подозревала, и после своего освобождения из тюрьмы, куда он в свое время по­пал за кражу, по-прежнему был не в ладах с законом.

Несмотря на свою беспечность и неразборчивость в зна­комствах, Зулета твердо усвоила одну непреложную для нее истину: закон — категория незыблемая и преступать его не следует. Возможно, здесь сыграла роль ее совместная жизнь с Жунидом, немало рассказывавшим ей прежде о своей ра­боте. Из тех историй, которые она слышала от него, стано­вилось очевидным, что пословица «Сколько веревочке ни виться, а конец будет»,— основана на жизненном опыте Все те, кого приходилось преследовать или разыскивать Жуниду, рано или поздно оказывались на скамье подсудимых.

Последнее время (до нашумевшего в городе ареста Ивась-яна) Зулета, бросив занятия в медучилище, с особым удоволь­ствием предавалась веселью, которое охотно устраивали для нее (да и для себя) Назиади и Борис.

Они бывали у Воробьевых. Тихонький домик в «мед­вежьем углу» Краснодара как нельзя более подходил для этой цели. Общество собиралось разное. Являлись неизвест­ные Зулете девицы, напропалую кокетничавшие с Пашой-Гиреем и Воробьевым, раза два был Шагбан Сапиев с Клав­дией Дорофеевной.

Зулета брала с собой кабардинскую гармошку — пшину (она недурно наигрывала танцевальные мелодии), и в домишке стоял дым коромыслом.

Стал гораздо настойчивее и Борис. Случалось, Назиади отсутствовала, и вся галантность его доставалась на долю Зулеты. В один из таких вечеров, когда компания истребила изрядное количество спиртного, неизвестно какими путями добываемого в то трудное время, Борис предложил игру в «бутылочку».

Будь это год назад, Зулета возмутилась бы и ушла, но теперь... Теперь она только деланно хохотнула в ответ, и «бутылочка» завертелась. Играли Шагбан, Антонина Михай­ловна, две «приятельницы» Паши-Гирея и еще какие-то гости.

Зулете Борис весь вечер подливал в вино коньяку. Ком­ната, освещенная одной единственной неяркой лампочкой под шелковым абажуром, колыхалась в ее глазах, как фантасти­ческий корабль.

Взрывы хохота, крутящаяся на полу зеленовато-черная бутылка из-под вина, белые зубы Бориса, который целовал ее прямо в губы, не обращая внимания на правила игры, чей-то жиденький тенорок, фальшиво тянувший: «Эх, загулял, загулял парень ма-а-ладой, эх, ма-ла-а-дой!..» — все смешалось в ее сознании в калейдоскоп звуков, вспышек света и всплес­ков музыки.

Потом и лица заволокло сплошным туманом. Зулету куда-то отнесли, кто-то ее раздевал, укладывал в постель.

... Утром она проснулась с головной болью. Пошевели­лась и вздрогнула: рядом лежал Фандыров. Он храпел, отк­рыв рот. На полу и на стульях валялась одежда. Это была одна из комнат в доме Воробьевых.

Когда Борис проснулся, начались слезы и сетования, она Даже довольно хлестко съездила Борису по физиономии. Он прикинулся виноватым, клялся, что потерял голову от люб­ви, просил прощения..

Кончилось тем, что вечером они опять были вместе. На этот раз у Зулеты.

* *  *

После отъезда Ивасьяна в Тахтамукай, где он должен был «расследовать» дело о похищении, Клавдия Дорофеевна не сидела сложа руки.

Плохое настроение мужа перед отъездом, его намеки на неприятности по службе она, не раздумывая, отнесла на счет Жунида Шукаева, который своими «интригами» подорвал авторитет Тиграна Вартановича в угрозыске.

Как-то при встрече с женой Дыбагова Клавдия Дорофе­евна нашептала ей целый короб неизвестно откуда почерпну­тых сведений о том, что Шукаев груб и жесток в обращении с супругой, что он — законченный деспот и, без сомнения, имеет «утешение» на стороне. Распростилась она с женой начальника управления в полной уверенности, что все ею сказанное непременно дойдет до ушей Дыбагова.

На Зулету Клавдия Дорофеевна повела атаку совсем с другой стороны. Она хорошо знала, что Борис Фандыров — любовник Назиади и что он не нравится Тиграну Вартанови-чу Этого было достаточно, чтобы в голове Клавдии Дорофе-евны окончательно созрел план кампании, который она вы­нашивала давно.

Нужно свести Зулету и Бориса. Таким образом удастся излечить Назиади от привязанности, могущей ее скомпроме­тировать, посеять разлад в семье Жунида, а дальше, если повести дело умеючи, в угрозыске встанет вопрос о мораль­ном разложении супругов Шукаевых. От такого удара Жунид едва ли скоро оправится.

Не знала, правда, Клавдия Дорофеевна, начиная действо­вать, какую роль играет Борис в закулисных связях ее собст­венного мужа.

Не подозревала она также, что еще одна женщина доби­вается для Бориса благосклонности Зулеты. Не случайно Антонина Михайловна Воробьева тратилась на дорогостоящие вечеринки, приглашая на них молодежь. В расчеты Воробь­евой (и Ивасьяна, по чьему совету она поступала так) вхо­дило, чтобы эта «парочка подружилась»

Объяснялось все весьма просто Борис принимал самое деятельное участие в сбыте товаров  которые Шагбан Сапиев «пускал налево» со складов облпотребсоюза, и контрабан­ды, привозимой из Новороссийска Акбашевым и Воробьевым. Вот почему Тигран Вартанович считал, что было бы совсем не бесполезно устроить связь Бориса с Зулетой. Последняя, не отличаясь особым умом, сама того не подозревая, могла бы давать Фандырову полезную информацию о делах своего мужа. В общих чертах Ивасьян, как начальник угро, знал, конечно, чем занимаются его подчиненные, но Шукаев не имел обыкновения докладывать о каждом своем шаге. И по­том никогда не вредно узнавать кое-что со стороны о нена­вистном и опасном для тебя человеке. Да и мало ли на кого мог «выйти» Шукаев, производя очередное расследование.

Итак, Клавдия Дорофеевна и Воробьева вели одну и ту же игру. Первая всячески содействовала возникновению от­крытой и скандальной связи Бориса и Зулеты, вторая рассчи­тывала, что связь эта станет тайной.

Когда ожидаемое, наконец, случилось, Клавдия Дорофе­евна узнала об этом всего на день позже Воробьевой благо­даря Назиади. Черноглазая племянница Тиграна Вартанови-ча, посвященная в план своего «дядюшки», в глубине души была .оскорблена перспективой делить Бориса еще с кем-то и, зная о затее Клавдии Дорофеевны, не могла отказать себе в удовольствии разгласить секрет.