Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)

• Название: Утро в раю (очерки нашей жизни)
• Автор: Александр Фитц
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7117-0472-9

Тираж моей последней книги «Письмо канцлеру» разошёлся в полгода. Позвонили из издательства и предложили сделать допечатку. Я подумал и отказался. Цель к тому времени была достигнута - «Письмо» до канцлера добралось, и отправлять копию не имело смысла.

Признаюсь, о том, что моя книжка окажется в личной библиотеке Ангелы Меркель, я даже помыслить не мог. Но в декабре 2009 года вдруг получил официальную бумагу с водяными знаками и гербом в левом верхнем углу, подписанную ответственным сотрудником Канцлерамта д-ром Маттиасом Шмидтом, в которой он уведомлял, что экземпляр «Письма канцлеру» «находится в личной библиотеке д-ра Ангелы Меркель».

Очень удивившись и, что скрывать, возгордившись, я (письменно) поблагодарил его за приятную новость и оказанное внимание, но вот спрашивать, прочла ли госпожа канцлер книжку или отложила до лучших времён, то есть до пенсии, не стал.

А потом сел и написал продолжение «Письма». Точнее завершение, так как более к теме российских немцев и судьбы этого народа, непростых, порой трагичных отношений Германии и России решил не возвращаться. Всё, что хотел и должен был сказать об этом, я теперь сказал.

Что же касается названия книги, то рай ведь не обязательно парадиз и сплошные праведники. Он разный. А главное - у каждого свой. Мой рай - Германия. О жизни в нём я и рассказываю.

---

Единый стандарт немецкой судьбы

Анализируя документы тех лет, можно сказать, что 30-е годы в рамках проводившихся в СССР массовых репрессий, которые прежде всего коснулись живших в стране немцев и финнов, стандартным обвинением для них были «связь с германским фашизмом», создание и участие в работе «контрреволюционных фашистских организаций», «фашистская агитация» и т. п.

Так, мой дед Рудольф Фитц, проживавший в селе Михай-ловка Бериславского района Херсонской области, был арестован 27 июля 1937 года. 26 августа того же года он был обвинён в «контрреволюционной деятельности», а также «шпионаже в пользу Германии» и по решению тройки при НКВД по Одесской области заключён в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет.

На самом деле его и сотни других российских немцев попросту расстреляли. Согласно официальным данным, в 1937 году только на Украине было арестовано 159 573 немца, а в 1938 — 108 007. Из них к смертной казни приговорили 122 237, к 25 годам тюремного заключения — 21, к 20 годам -59, к 10 годам — 3758, к 5 годам — 119, к различным срокам исправительно-трудовых лагерей — 11 613.

Реабилитировали деда 29 июня 1989 года. Об этом я узнал 11 июля 1991 года, когда на мой запрос пришёл официальный ответ за подписью начальника 2-го отдела Центра общественных связей КГБ СССР Е. Н. Костюкова. Тогда же в запечатанном целлофановом пакете я получил оставшееся «имущество» деда — Книжку колхозника, потёртое кожаное портмоне и карандаш (!). Где, кем и почему всё это было сохранено — мне не сказали. Впрочем, и сам я, как вспоминаю, до того был ошарашен «подарком», что не спросил.

Мысленно возвращаясь к тому дню, я каждый раз пытаюсь, но никак не могу представить масштабы и размеры складских помещений, в которых хранились изъятые при арестах вещи сотен тысяч «шпионов», «диверсантов» и «врагов народа». Столько лет! Карандаш и Книжка колхозника с тремя в завитушках строчками выцветших чернил! Зачем?! Для кого? Наверное, для меня. Чтобы помнил.

30 октября 1937 года по обвинению «в проведении контрреволюционной агитации, восхвалении фашистской Германии и вредительской работе в области проектирования нового железнодорожного строительства» в Воронеже был арестован мой отец — Вальдемар Фитц, окончивший Харьковский железнодорожный институт, два курса аспирантуры и занимавший по тем временам весьма ответственную должность главного проектировщика железных дорог Юга Украины. Но он был молодым, крепким, упрямым и, несмотря на все усилия костоломов из НКВД, ни в чём не признавался, то есть не оговорил себя.

В камере он сидел с уголовниками и, как человек грамотный, писал им всевозможные письма: властям, девушкам, жёнам, родителям. Однажды один из «урок» поинтересовался: а сам за себя почему не напишешь? или виноватым себя считаешь? И тогда отец взял и отправил письмо тогдашнему наркому путей сообщения Л. М. Кагановичу. И знаете, сработало. 10 февраля 1939 года линейный суд Московско-Донбасской железной дороги, в котором рассматривалось дело, направил его на доследование. А 25 марта того же года, как сказано в хранящейся у меня официальной справке, «Управлением НКВД Воронежской области дело в отношении Фитца В. Р. было прекращено за недостаточностью добытых (словечко-то какое! — А. Ф.) улик.»

Но лично я, ничуть не умаляя роли в судьбе отца «железного наркома», как называли Кагановича, считаю, что ему просто повезло. В Москву с официальным визитом собрался министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп — подписывать Пакт о ненападении. И в честь этого «светлого» события советские товарищи решили продемонстрировать «гуманность» пополам с «доброй волей» и выпустили почти всех российских немцев, находящихся под следствием, исключая, правда, тех, кто уже «мотал» срок в тюрьмах и лагерях. Например, моя родную тётю — Евгению Фитц, которая была арестована также по обвинению «в проведении контрреволюционной агитации, восхвалении фашистской Германии и вредительской работе», выпустили на волю только в 50-е годы. В тюрьме она заболела туберкулёзом и вскоре после выхода на свободу умерла. Было ей 36 лет.

Обо всём этом пишу столь подробно вовсе не потому, что произошедшее с моими близкими является чем-то из ряда вон выходящим. Ни в коем случае! Всё, с ними случившееся, буднично и обычно, ибо нет ни единой семьи российских немцев, которую бы в 30-е, 40-е и 50-е годы не ополовинили (прошу простить за подобное сравнение) или вообще не уничтожили. В сравнении с 1914 годом немецкое население СССР сократилось на одну треть. Причём только в период с 1937-го по 1938 год почти 50 процентов мужского населения этой этнической группы было подвергнуто репрессиям.

Однако возвратимся к указам.

23 июня 1940 года нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия подписывает приказ «О переселении из гор. Мурманска и Мурманской области граждан инонациональ-ностей», где в числе прочих фигурируют и немецкие семьи. Примечательно, что в этом приказе содержится ссылка на соответствующее решение правительства, которое, однако, до сих пор, насколько мне известно, не опубликовано и не отменено. И, наконец, 26 августа 1941 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли совместное Постановление «О переселении немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей».

Как ни странно, до недавнего времени о существовании этого документа мало кто знал. Не менее странно и то, что он никогда и никем так и не был отменён. Постановление предписывало переселить всё без исключения немецкое население данной территории в Западную Сибирь и Северный Казахстан. Исключение делалось только женщинам-немкам, у которых мужья были не немцами. А вот женщины, не являющиеся немками, но состоящие с ними в браке, подлежали непременной депортации. К слову, это положение сохранялось и действовало вплоть до 1956 года. Так, моя бабушка по матери — украинка по национальности — Татьяна Кондратьевна Бычковская из-за того, что не пожелала официально отказаться от мужа (моего деда) Готлиба Беккера и развестись с ним, вначале была отправлена в трудармию, а затем, наряду с немцами, лишена всех гражданских прав и поставлена на комендантский учёт.

Этой удивительной женщине я обязан буквально всем. И прежде всего — жизнью. Когда мне было два с половиной года, лагерный врач Винтер (его имя я, к сожалению, забыл) объявил родителям, что шансов выжить у меня практически никаких — тяжёлая форма воспаления лёгких. Медикаментов нет, питание — более чем скудное, да и морозы за сорок градусов. И вот тогда бабушка Таня, заручившись разрешением коменданта, забрала меня к себе в соседний лагерь (позже на его месте возник посёлок Батамша) и с помощью отваров трав, которые собирала летом, и водолечения по методу доктора Кнайпа, выходила.

Спустя много лет я побывал в тех местах Актюбинской области и, глядя на неправдоподобно плоскую степь, никак не мог понять, каким образом среди скудной степной растительности бабушке удалось отыскать те травы, что вернули меня к жизни. А спустя ещё десяток лет специально съездил в необыкновенно симпатичный городок Бад-Вёрисхофен, расположенный в предгорьях Баварских Альп, где священник и врачеватель Себастьян Кнайп изобрёл и стал применять свой чудодейственный метод по исцелению тела, духа и души. Зашёл в католическую церковь, где он служил, помолился и притеплил три свечи: в память о нём, о бабушке и той моей давно ушедшей жизни. Впрочем, мы несколько отвлеклись, забежав на несколько лет вперёд.

27 августа 1941 года Лаврентий Берия подписал Приказ № 001158, с пометкой «Строго секретно», «О мероприятиях по проведению операции по переселению немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей». На следующий день Президиум Верховного Совета СССР принял пресловутое Постановление «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». В нём, в частности, говорилось, что, согласно «достоверным данным, полученным военными властями», среди немцев Поволжья «имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны производить взрывы» в местах своего компактного проживания. Но поскольку немцы Поволжья ни о чём подобном сигнализировать властям почему-то не спешили, отсюда не могло не вытекать, что «немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти». Но вместо того чтобы этих самых диверсантов арестовывать и заключать под стражу, приказ повелевал всего лишь выселить их вместе с укрывателями. Не правда ли, смешно, если бы не было так грустно?

30 августа 1941 года по личному указанию Берии этот приказ был опубликован в республиканских газетах, и уже через день первых немцев Поволжья под плотной охраной частей НКВД и воинских подразделений стали доставлять к местам погрузки в железнодорожные вагоны. Одновременно по постановлению Государственного Комитета Обороны и Совета Народных Комиссаров СССР, а также соответствующих приказов НКВД началась насильственная депортация немцев и из других регионов Европейской части СССР. В Средней Азии же их просто выселяли из городов, не забывая при этом реквизировать имущество.