Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)

• Название: Утро в раю (очерки нашей жизни)
• Автор: Александр Фитц
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7117-0472-9

Тираж моей последней книги «Письмо канцлеру» разошёлся в полгода. Позвонили из издательства и предложили сделать допечатку. Я подумал и отказался. Цель к тому времени была достигнута - «Письмо» до канцлера добралось, и отправлять копию не имело смысла.

Признаюсь, о том, что моя книжка окажется в личной библиотеке Ангелы Меркель, я даже помыслить не мог. Но в декабре 2009 года вдруг получил официальную бумагу с водяными знаками и гербом в левом верхнем углу, подписанную ответственным сотрудником Канцлерамта д-ром Маттиасом Шмидтом, в которой он уведомлял, что экземпляр «Письма канцлеру» «находится в личной библиотеке д-ра Ангелы Меркель».

Очень удивившись и, что скрывать, возгордившись, я (письменно) поблагодарил его за приятную новость и оказанное внимание, но вот спрашивать, прочла ли госпожа канцлер книжку или отложила до лучших времён, то есть до пенсии, не стал.

А потом сел и написал продолжение «Письма». Точнее завершение, так как более к теме российских немцев и судьбы этого народа, непростых, порой трагичных отношений Германии и России решил не возвращаться. Всё, что хотел и должен был сказать об этом, я теперь сказал.

Что же касается названия книги, то рай ведь не обязательно парадиз и сплошные праведники. Он разный. А главное - у каждого свой. Мой рай - Германия. О жизни в нём я и рассказываю.

---

После окончания войны, по мере постепенного расформирования трудармии вместо долгожданной свободы статус спецпереселенцев получили буквально все немцы, в том числе никогда не подвергавшиеся выселению взрослые и даже младенцы. Я, например, прекрасно помню колючую проволоку, опоясывавшую наш лагерь в Актюбинской области Казахстана, и как позже в узбекском городе Алмалыке (тогда — посёлке) мы с отцом ходили на ежемесячную отметку в комендатуру. Было мне тогда шесть лет.

Режим спецучёта и спецпоселений был призван обеспечивать дешёвой и послушной рабочей силой промышленность и сельское хозяйство СССР. Кроме того, содержание депортированных народов и социальных групп (неблагонадёжных для советской власти) на спецпоселении облегчало контроль за ними. Однако дешевизна рабочей силы, состоявшей из спецпоселенцев, имела и обратную сторону медали — в условиях отсутствия материальных стимулов многие просто отбывали время на работе. Также нужно принять во внимание, что содержание на спецпоселении миллионов людей создавало многочисленные проблемы хозяйственного, политического и бытового характера.

Существование режима спецпоселения ложилось тяжёлым бременем на послевоенную экономику страны, усугубляло её финансовое положение. В охране и обслуживании спецпоселенцев были задействованы десятки тысяч здоровых мужчин, которых также нужно было содержать.

В политическом плане страдал авторитет СССР в глазах мирового сообщества, которому было непонятно, почему в условиях мирного времени миллионы людей определённых национальностей и социальных групп лишены элементарных прав и находятся в неволе. Попутно уточню, что немцы на тот период составляли ровно половину всех спецпоселенцев.

С началом 50-х годов ХХ века многим ответственным лицам в регионах и в Москве становилась всё более очевидной абсурдность сохранения режима спецпоселения. В конце 1951 года секретарь ЦК ВЛКСМ Г. Михайлов обратился в ЦК ВКП(б) с письмом, в котором сообщал о недостатках и ошибках в работе со спецпереселенческой молодёжью. Из письма следовало, что режим спецпоселения являлся для молодых людей серьёзным препятствием в получении образования, профессионального становления, службы в армии, при вступлении в комсомол и т. д.

Руководящие работники МВД направляли в Москву рапорты, в которых обосновывали целесообразность отмены режима спецкомендатур в отношении депортированных народов. Сами депортированные всё чаще стали обращаться во властные структуры с просьбами освободить их от режима спецпоселения.

Примечательный документ удалось отыскать в Госар-хиве Российской Федерации живущему в Гёттингене историку доктору Виктору Брулю. Согласно этому документу, в начале ноября 1951 года начальник 9-го Управления МГБ СССР В. Шиян подготовил для Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР справку «О необходимости оставления навечно на поселении и освобождения из мест поселений некоторой части спецпоселенцев-нем-цев». Этот документ интересен тем, что в нём по-разному оценивались различные категории немцев, отношение к ним и предлагаемые меры.

К первой категории В. Шиян отнёс 281 961 немца, выселенных по постановлениям ГКО, а также 12 970 немцев, выселенных по решению СНК СССР. Ко второй категории — 27 445 немцев, эвакуированных во время Отечественной войны по постановлениям военных советов фронтов и Указа ПВС СССР от 22.6. 1941 г. «О военном положении» из Ленинграда, Ленинградской области, Калининской, Горьковской и ряда других областей. В третью категорию он включил 195 191 немца — граждан СССР, репатриированных из Германии. Направлены они были на поселение согласно директиве НКВД СССР № 181 от 11.10.1945 года без соответствующего решения правительства и надлежащего на них оформления фильтрационных материалов. «В связи с тем, что часть ре-патриантов-немцев сотрудничала с оккупантами, а в период отступления немецкой армии добровольно выехала в Германию, где оказалась в американской и английской зонах оккупации», предлагалось, «в интересах государственной безопасности» всех их оставить в местах поселения навечно.

К четвёртой категории были отнесены 2838 человек, граждан СССР, принявших в период немецкой оккупации германское подданство, так называемые «фольксдойче». А также 2092 члена семей немецких «пособников», высланных из Ставропольского края на основании распоряжения НКВД СССР № 20/5 от 7.1. 1944 года и приказа НКВД СССР № 001036 от 24.8. 1944 года. Этим спецпоселенцам решением Особого Совещания при НКВД СССР были установлены чёткие сроки нахождения на поселении, однако они истекали в ближайшее время. С учётом «социальной опасности этих спецпоселенцев» Шиян считал целесообразным оставить их в местах поселения навечно.

Предлагалось также распространить на немцев, выселенных по постановлениям ГОКО, военных советов фронтов, распоряжений СНК СССР, на репатриантов, на лиц, принимавших германское подданство, и членов семей немецких «пособников» действие Указа ПВС СССР от 26.11.1948 года (вечное нахождение на спецпоселении, за побег — 20 лет каторжных работ).

В пятую категорию были включены немцы, ещё с довоенных времён жившие на Дальнем Востоке, Урале, в Сибири, Средней Азии и Казахстане и поставленные там на спецучёт комендатур.

К шестой категории отнесли 40 443 немца, которые согласно решениям ГОКО на всё время войны были мобилизованы для работы в промышленности и не подвергались выселению. После окончания войны зоны, где они содержались, были ликвидированы, военизированная охрана снята, а их, согласно совместным директивам НКВД, а также Нар-комугля СССР, Наркомата целлюлозно-бумажной промышленности СССР, Наркомстроя СССР и Наркомчермета СССР, перевели на положение спецпоселенцев.

В связи с тем, что указания НКВД-МВД в отношении немцев, постоянно живших в местах, откуда выселение не производилось, и немцев, мобилизованных в промышленность, были даны без соответствующих решений правительства, В. Шиян предлагал с учёта их всех снять и освободить из мест спецпоселения. Правда, при этом в соответствии со ст. 39 «Положения о паспортах» им запрещалось проживать в Москве, Ленинграде, Киеве, в пограничной полосе, других режимных местностях, а также в Литовской, Латвийской, Эстонской, Молдавской ССР, в западных областях Украины и Белоруссии, на территории республик, краёв и областей, откуда было произведено выселение, за исключением местностей, где они проживали в 1951 году.

Необходимость освобождения местных и мобилизованных немцев В. Шиян объяснял ещё и тем, что в республиках, краях и областях проживало 103 764 немца — местных жителей, которые не подвергались выселению и под надзором органов МГБ не состояли.

В ноябре 1951 года Президиум Верховного Совета СССР с грифом «Без публикации» издал Указ «О спецпоселенцах немцах и членах их семей, выселенных по постановлениям ГОКО, Военных Советов фронтов, распоряжениями СНК СССР, репатриированных, принявших германское подданство и членов семей немецких пособников», согласно пункту 1 которого на спецпоселении навечно оставлялись:

• А. Немцы, граждане СССР и члены их семей, выселенные по постановлениям ГОКО и распоряжениям СНК СССР

• Б. Немцы, граждане СССР и члены их семей, эвакуированные по постановлениям военных советов фронтов.

• В. Немцы, граждане СССР и члены их семей, репатриированные в СССР.

• Г. Лица, принявшие в период немецкой оккупации германское подданство, так называемые «фольксдойче», независимо от их национальности, а также члены семей бывших немецких пособников.

На все эти четыре категории спецпоселенцев распространялось действие Указа ПВС СССР от 26.11.1948 года «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны».

В постановлении Совета Министров СССР «Об оставлении на поселении и освобождении из мест поселений некоторой части спецпоселенцев», принятом также в ноябре 1951 года, продублировано решение Президиума Верховного Совета СССР относительно четырёх вышеназванных категорий. Снятию с учёта спецпоселений подлежали лишь немцы и члены их семей, в отношении которых не было решений правительства о их выселении (местные жители Дальнего Востока, Сибири, Урала, Средней Азии, Казахстана и т. д.) и мобилизованные в период Отечественной войны на работу в промышленность.

Министерствам было также разрешено выдавать немцам, освобождаемым от спецпоселения, ссуды на строительство домов, приобретение скота и хозинвентаря в размере 5000 рублей со сроком погашения — 7 лет, начиная со второго года получения ссуды. Освобождаемым лицам министерства должны были оказывать и содействие в перевозке членов семей.

В середине ноября и 3 декабря 1951 года Политбюро ЦК партии рассматривало вопрос о немцах-спецпоселенцах, мобилизованных для работы в промышленности. МГБ СССР выступило с предложением «не считать этих немцев спец-поселенцами». Однако предложение не нашло поддержки у членов Политбюро.