Андрей Остальский - Иностранец ее Величества

• Название: Иностранец ее Величества
• Автор: Андрей Остальский
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-367-02132-5

Увлекательная энциклопедия английской жизни, составленная русским журналистом Андреем Остальским, который вот уже почти двадцать лет живет и работает в Великобритании.

---

Если это место попадется на глаза англичанам, они меня убьют. Или, по крайней мере, разочаруются во мне. Скажут, тоже мне англофил: целых двадцать лет в Англии живет, а до сих пор не освоил простого факта: что никакого Ла-Манша, черт побери, не существует. Узкая полоска моря между югом Британии и Францией называется, конечно же, Английский канал, The English Channel. И никак иначе.

Глава IV. От гравитации до спама

Туалеты, достойные империи

В том месте, где в замечательную фолкстонскую набережную Лиз вливается Кастл-Хилл-авеню и где начинается привилегированный Вест-энд (западная часть города), стоит и смотрит в море высокий бронзовый дядя. Фигуру в старинном кафтане облюбовали чайки, и городские власти не всегда успевают отчищать ее от продуктов птичьей жизнедеятельности. Что неизбежно придает памятнику несколько комичный вид. Пафоса не получается.

Между тем монумент изображает самого знаменитого сына Фолкстона — Уильяма Харви (в сложившейся русской традиции его фамилия пишется и произносится как Гарвей), описавшего в конце 20-х годов XVII века систему кровообращения.

В некоторых справочниках Гарвея вообще называют основоположником всей современной физиологии и эмбриологии. Но и одного лишь учения о кровеносной системе было бы достаточно, чтобы навсегда войти в мировую историю.

До исследований Гарвея в медицине господствовала теория Аристотеля и его последователей, убежденных, что кровь производится печенью и потом растекается по всему телу, обратно не возвращаясь. Это было давнее и глубоко укоренившееся среди тогдашнего ученого мира представление. Когда Уильям Гарвей в 1628 году опубликовал во Франкфурте свой сенсационный доклад, где подробно описал истинное положение дел (включая центральную роль сердца, которое именно гонит кровь по организму, а не вырабатывает какой-то «жар тела»), то его подняли на смех.

Но Гарвей был истинным джентльменом, а потому не стал унижаться до ответного сарказма и обидных обобщений, а вместо этого, демонстрируя выдержку и достоинство, продолжал кропотливо работать, предоставляя все новые и новые доказательства своей теории. Упорство и труд все перетрут, или, как сказали бы англичане: it’s dogged as does it, собачье упорство приносит результат. И в конце концов ученые мужи вынуждены были скрепя сердце признать его правоту.

В отличие от высокоумного ученого мира король Карл верил Гарвею с самого начала: и его теориям, и особенно практическим талантам врача. Поэтому, несмотря на остракизм коллег, Гарвей при жизни был и богат, и уважаем. До сих пор вполне современно звучат некоторые его афоризмы, например: «Мы слишком поклоняемся именам, пренебрегая сутью вещей, которые этими именами названы».

Но что же касается его собственного имени, то ему поклоняются в Англии в достаточной мере: в честь Гарвея названы и ближайшая к городу крупная больница, и известная на всю Англию грамматическая (классическая) школа для мальчиков (о том, что это за школы и какую колоссальную роль они сыграли в истории страны, чуть позже).

Собственно, англичане, британцы так много всего в мире придумали, изобрели и открыли, что трудно найти мало-мальски крупный город, в котором бы не было своего такого памятника.

Даже скучновато перечислять, да и места не хватит. Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, Майкл Фарадей — электромагнитную индукцию. Томас Ньюкомен изобрел, а Джеймс Уатт усовершенствовал и практически изготовил первый реально работающий паровой двигатель, чем положил начало промышленной революции в Англии и во всем мире — фактически открыв современную эпоху. Джозеф Свон изобрел электрическую лампу накаливания (да-да, на несколько лет раньше Эдисона), а заодно еще и фотобумагу, которая с тех пор несколько видоизменилась, однако применяется и по сей день. Микробиолог Александр Флеминг — пенициллин. (Не путать с Яном Флемингом, открывшим миру Джеймса Бонда.) И даже гильотину изобрели в Йоркшире, потом применяли в Шотландии и Ирландии, а доктор Гийотен ее лишь усовершенствовал для нужд французской революции. (Хотел написать: «но этим вряд ли стоит гордиться», и осекся — пожалуй, гильотина была делом прогрессивным, ведь людей все равно убивали бы «за политику», но только гораздо более страшными и болезненными способами.)

И, кстати, подобное случалось сплошь и рядом: англичане что-то изобретали, а кто-то другой подхватывал и совершенствовал. И это нормально: английские идеи проникали глубоко и шли далеко.

Взять хоть футбол — это чисто английское изобретение, ставшее главнейшим международным спортом, даже в нем чаще всего теперь не англичане побеждают.

Футбол воплотил интересные принципы — того самого открытого поля. Взаимодействия командного, уважительного отношения к талантам коллеги. Кто-то скажет: баскетбол и волейбол тоже. Ну разумеется, но мне кажется, все-таки не в такой степени. И потом в футболе видны и принципы джентльменства (да-да, не в самой рафинированной форме, но все же): самоограничение — только ногами можно трогать мяч (странная идея, не правда ли? Кому в голову, кроме англичанина, такое прийти могло?). Опять же нельзя из неджентльменского положения — офсайда — голы забивать, запрещается подножки ставить…

Без англичан что-нибудь в этом духе тоже бы существовало, но было бы, наверное, больше похоже на американский футбол: с непременным ломанием рук и ног в большом количестве, с литрами крови и гектолитрами боли, проливающимися на поле. И с гораздо более грубыми нравами и культом силы, а не ума, не умения видеть поле и нефилигранного владения дриблингом… (Регби, правда, тоже придумали англичане, но американцы развили эту идею дальше.)

А вместо бокса было бы что-нибудь ближе к кикбоксингу, наверное… И в боксе ведь тоже принцип честного противоборства прежде всего, сам термин «удар ниже пояса» пришел оттуда и стал использоваться в переносном смысле: красноречивее не скажешь… И раунды, и беспристрастные рефери, и открытой перчаткой бить нельзя… Словом, честный поединок — для тех, кому такой спорт нужен.

То, что весь современный мир финансов вырос в Англии, это уж само собой. При всех, кстати, его проблемах и несовершенствах, ничего лучше никто другой все равно не придумал.

До реформы 1971 года на протяжении столетий британские денежные единицы повергали в отчаяние иностранцев. Один фунт состоял из 20 шиллингов, каждый из которых в свою очередь делился на 12 пенсов. Помимо пенсов и шиллингов чеканилась крона, равная 5 шиллингам, монета в полкроны (2 шиллинга 6 пенсов), флорин (2 шиллинга). Были и более мелкие монеты, чем пенс: полпенни и фартинг (1/4 пенса). Не забудьте еще и золотую гинею, равную 21 шиллингу. В иностранных головах это просто не укладывалось. Особенно любили издеваться над такой архаичной системой французы.

Но вот поразительный факт: приказчик в магазине, кассир, а то и продавец-мальчишка в бакалейной лавке мгновенно ориентировались в таких деньгах, многим удавалось без труда подсчитать и держать в голове, сколько шиллингов и пенсов, а также флоринов и фартингов дать сдачи каждому покупателю, с фунта, кроны или полукроны. Разумеется, такая математически и финансово подготовленная нация просто не могла не стать лидером мировой торговли.

Для собственного удобства английская финансовая система придумала золотой стандарт. В 1844 году парламент принял закон, согласно которому банкноты Банка Англии гарантированно обменивались по первому требованию на золото по курсу 7,32 грамма за один фунт. Эта мера обуздала инфляцию, сделала экономику стабильной и предсказуемой. В конце XIX — начале XX веков к золотому стандарту присоединились все серьезные валюты мира.

Была создана система единых всемирных финансов, вплоть до Первой мировой войны работавшая четко, как швейцарские часы. Фактически это были единые мировые деньги. О такой степени финансовой интеграции даже в нашу эпоху глобализации пока можно только мечтать.

А в искусстве? Весь мировой театр в его более или менее современном понимании вышел из Шекспира. (Правда, у тех, кто считает, что под этим псевдонимом писал герцог Оксфордский, имеются убедительные аргументы. Но какая разница?)

Без Шекспира, кто бы ни скрывался под этим именем, не могло быть ни Ибсена, ни Стриндберга, ни Чехова-драматурга, ни великого множества их более поздних последователей. Байрон в свое время перевернул всю европейскую поэзию — Пушкин без него, наверное, все равно бы состоялся, но это был бы другой Пушкин.

Конан Дойл и вслед за ним Агата Кристи породили всю современную детективную литературу или, по крайней мере, лучшую ее часть.

Льюис Кэрролл «всего лишь» создал «Алису в Стране чудес» и «Зазеркалье», внедрив абсурд в литературу десятков языков, перевернув новую страницу в истории литературы. Без него невозможно себе представить появления Ионеско или Беккета.